Е.  С.  КУЛАГА

                                            

                  

 

 

 

                 

          

 

СМЫСЛ  ЖИЗНИ

 

Историко-документальный роман

в двух книгах

 

Книга вторая

 

НОВАЯ  ВСТРЕЧА

 

 

        

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                    

Москва 2005

ББК 63.3-8

        Кул90

 

 

Кул90

Кулага Е. С. Смысл жизни: В 2 кн. — М.: Воздушный транспорт, 2005. — Кн. 2; 544 с.

     ISBN 5-88821-058-7

 

Книга посвящена описанию жизни трех человек, начиная с довоенного времени и заканчивая третьим тысячелетием. Старший из них, Борис, войну встретил находясь в  пограничном дозоре на западной границе, средний, Саша, был тогда курсантом артиллерийской спецшколы, а самый младший, Виктор,  еще  учился в школе.

В год окончания войны они встретились, поступив  в Харьковский авиационный институт, где и стали друзьями. После третьего курса они расстались. Борис ушел в школу разведчиков и  после ее окончания находился в течение 30 лет  в США в качестве резидента нашей авиаракетной разведки. Саша проработал все это время в  ядерном центре Арзамас-16, а Виктор работал в ракетно-космической фирме Мясищева — Челомея в Москве на Филях.

В начале 80-х годов они вновь встречаются.  К перестроечному времени Борис, возвратившись из США, находился на большевистских позициях, Саша стал демократом, а Виктор занял центристскую позицию, оставаясь неортодоксальным коммунистом. К думским выборам 2003 года остались только Саша и Виктор, общеполитические взгляды которых во многом выровнялись.

В книге приводится ряд малоизвестных фактов из истории Великой Отечественной войны, а также из области авиакосмической, ракетной и ядерной техники. В процессе постперестроечных и пореформенных дискуссий между друзьями проводится критический анализ советского периода и реформенного времени за последние 15 лет, а также анализируются некоторые положения марксизма и социалистической теории.

   Все приведенные факты в книге в основном реальные, а встречающиеся фамилии подлинные, за исключением  героев книги, образы которых являются собирательными. В формировании их образов автор использовал, с личной оценкой, отдельные эпизоды жизни некоторых  своих близких друзей.

Автор, Кулага Евгений Сергеевич, заслуженный конструктор России, доктор технических наук, ветеран космонавтики России,  работает на фирме в Филях.

 

ISBN 5-88821-058-7                                                                        ББК 63.3-8

Ó «Воздушный транспорт», 2005

Ó Кулага Е. С., 2005  

 

 

 

 

 

ВСТРЕЧА ВИКТОРА С БОРИСОМ

Начало восьмидесятых годов ознаменовалось трехкратной сменой руководства страной. Брежнева, занявшего пост Генерального секретаря после Хрущева, последовательно сменяли   в течение  трех  лет Черненко, Андропов и Горбачев. Это было тяжелое время для страны, когда власть  менялась почти через каждый  год. В стране чувствовалось начало вызревания перемен и не понятно было, какими они будут и куда они выведут. В обществе уже сформировалось мнение о том, что брежневская эпоха правления, длившаяся 18 лет, была эпохой застоя и стагнации. Такое определение было верным отчасти. 

В области  политического  управления это было абсолютно верно, а вот в области экономики это не совсем так. За этот период в стране было сделано очень много в области экономики, культуры и обороны. Что было верным в области экономики, так это то, что темпы ее роста существенно снизились, а в ней самой все больше нарастала неразбериха. Но это не было застоем. Это был  сигнал о том, что в экономике наступила тревожная ситуация.

Первый сигнал прозвучал в начале 60-х годов, когда известный авиаконструктор Антонов опубликовал свою книгу  «Для всех и для себя». В ней он показал несуразность многих явлений в нашей экономике, которые стали все больше проявляться и отрицательно сказываться на многие стороны жизни страны. Это было одно из концентрированных публичных выражений многообразных суждений о негативных явлениях, начавших складываться у нас  к тому времени. За опубликование этой книги он долгое время не получал ни звания Героя Социалистического Труда, ни званий лауреата и академика. Вместе с тем в верхах это понимали, но ничего не предпринимали. С приходом архиактивного Хрущева начало твориться бог знает что. Он вводил повсюду нововведения,  не ведая того, что последует за всем этим.

В политической области начало развиваться диссидентство, и борьба с ним, вместо того, чтобы открыто начать  обсуждение  необходимости проведения реформ в стране, свелась к высылке и арестам. Потом этих людей стали называть шестидесятниками.  В семидесятых годах в печати активно начали обсуждаться косыгинские реформы, явившиеся вторым звонком о неблагополучии в нашей экономике. Эти реформы были более разумно организованы, но они  были свернуты ретроградами.  И не одного Брежнева  была вина в этом.

К тому времени в руководстве страной сложилось два крайне противоположных лагеря. Несмотря на то, что Хрущев удалил старых большевиков  во главе с Молотовым, а также сталинскую гвардию во главе с Берией, в руководстве сохранилась влиятельная часть сталинской школы во главе с Сусловым. Рядом с ними выросла группа нового молодого поколения руководителей, среди которых не было явного лидера, но она все активнее заявляла о себе и требовала перемен, так же,  как это было, когда отстраняли Хрущева от власти.

Сложилось твердое мнение, что Хрущев был свергнут в результате заговора, организованного Брежневым, Шелепиным и Семичастным. Но это не так. Проведенная ими подготовка широкого мнения в высших слоях руководства о необходимости смещения Хрущева была не заговором. Это было  разумное действие, диктовавшееся  утвердившимися порядками в системе высшей власти, когда судьбу руководителя можно было уже решить не путем его физического устранения, а достаточно демократическим путем. Это должно было делаться на съезде партии. Но тогда до съезда было более полутора лет, а главное, смещение Хрущева на съезде вызвало бы в стране определенное непонимание. К тому же  активно действовали шестидесятники, бурно приветствовавшие хрущевскую оттепель. Поэтому было принято правильное решение о смещении Хрущева не на съезде, а на Пленуме ЦК. Если только это считать заговором, то это будет правильно, но смещать Хрущева было, конечно, необходимо.

Хрущев, будучи сам продуктом   эпохи культа личности и начав борьбу с ним весьма необдуманными действиями, сам к концу своего правления скатился  к такому же культу, только, правда, без репрессий, но к более необузданному и бессистемному. Хрущев был истинным и убежденным сторонником социалистического строительства, но, в силу своего необузданного характера и недостаточной культуры, так это делал сумбурно, что стал приносить больше вреда, чем пользы.

Особенно это проявлялось во  взаимоотношении с интеллигенцией. Видя нарастающее диссидентство среди ее элитного слоя, он пытался ее учить уму-разуму, но в результате все получалось наоборот. Это вызывало еще большую ответную негативную реакцию среди них.

Однажды, собрав у себя на даче видных представителей такой интеллигенции, он два дня грубо их распекал, не давая никому полностью высказаться. Буквально через два-три слова выступающего он перебивал его и начинал разносить  за слабую поддержку социалистического строительства в стране и недостаточную борьбу с мировым империализмом. Такое обращение его с интеллигенцией ничего хорошего не приносило. Вместе с тем мирное, демократическое его смещение он весьма  достойно отметил как одно из главных его достижений. И это было верно. Кстати  несколько  слов  о  так  называемой  творческой интеллигенции.

Принято считать, что к числу творческой интеллигенции относятся люди искусства, литературы, театра, кино и других профессий, в деятельности которых содержится использование различных форм отображения окружающей действительности и внутреннего духа самого человека. Это достаточно обширная и весьма важная сторона человеческой деятельности. Это общепризнанно. Но вот приписывание только этой деятельности и только группе людей, занимающейся ею, слова «творческая» никак не оправдано. На самом деле эти люди являются людьми искусства, а не людьми творческого труда. К сожалению, иногда труд таких людей бывает  далеко не творческим.

А вот творческим может быть любой труд, если к нему человек относится с душой и работает с инициативой, как в производственной сфере, так и в интеллектуальной. Особенно это относится к профессии конструктора. Ведь все, что нас окружает, сделанное  человеком, впервые рождается в голове конструктора, и материализация его идей составляет суть всего материального мира, сотворенного руками человека, плодами которого пользуются и без которых не могут обходиться в том числе и люди так называемого творческого труда. Поэтому странно иногда видеть в кругу этой интеллигенции снобистское отношение к людям производственного труда, как к «технарям». Это несправедливо и незаслуженно по отношению к ним и смахивает на какую-то кастовость и снобизм. Ну да ладно, вернемся к основной теме повествования после такого  лирического  отступления.

О Брежневе сложено много различных баек, в основном связанных с состоянием его здоровья. Немало было и крайне негативных явлений в его личном поведении и поведении его дочери, которое он видел, но ничего существенного не предпринимал, чтобы предотвратить ее скатывание ко все большему потребительству. А вот глумление над ним по поводу его здоровья — это просто кощунство. Мало кто знает, что он серьезно начал болеть еще в 1969 году, когда полностью взвалил на свои плечи управление страной. До этого, как известно, он очень осторожно влиял на ход событий в стране и не шел на обострение ни с какой группой в высших эшелонах власти. Тогда даже ходил такой анекдот. Один спрашивает у другого: «Как у нас дела в стране?» — на что другой отвечает: «Да у нас все «по-брежнему».

Когда Брежнев взял всю полноту власти в свои руки, он почувствовал, как она тяжела, и его нервы стали не выдерживать. Подошел 1968 год с бурными событиями в Чехословакии, которые тяжело отразились на Брежневе. От тяжести забот он потерял сон и начал страдать бессонницей. Это резко стало снижать его работоспособность. Ведь таким заболеванием страдал и Ленин, когда положение страны стало критическим после гражданской войны. Этим же страдал и Сталин.  Брежнев начал принимать снотворное в виде легких наркотиков, и чрезмерная страсть к ним окончательно подорвала его здоровье. Еще более ухудшилось его здоровье после того, как в 1979 году была развязана афганская авантюра. Эта война добила его. К тому же в начале 1982 года при посещении авиационного завода в Ташкенте в цехе, где он находился,  обвалились строительные леса, и его сильно придавило. С трудом его извлекли из завала. Он сильно пострадал, сломал ключицу, которая так и не срослась, а к концу 1982 года он скончался. В печати об этом ничего не сообщалось.

Сталин, из-за чрезмерной психологической перегрузки,  перенес свою активную деятельность на ночное время, что считалось его блажью, и все возмущались этим. Он начинал свой рабочий день с 12—14 часов и заканчивал в эти же часы ночью. Все, кто работал с ним, должны были также находиться на рабочем месте, ибо он мог в любой момент им позвонить по тому или иному поводу. Можно себе представить, какая была тяжелая обстановка вокруг Сталина,  как нелегко было его окружению и какое облегчение для них наступило, когда они смогли вернуться к нормальному режиму работы и личной жизни в последующие годы.

Ленин по этой же причине окончательно потерял работоспособность и через два года скончался.

Коллеги Брежнева продолжали  держать его у власти, поскольку  больной  Брежнев был для  всех них  крайне выгоден. Они боялись пропустить кого-либо вперед и зорко следили за действиями каждого из них. Судьба страны их, очевидно, уже мало беспокоила. Такова была в кратком изложении политическая обстановка в верхних эшелонах власти в начале судьбоносных восьмидесятых годов.

На работе у Виктора  в начале восьмидесятых годов началось освоение нового, третьего направления в его делах, о чем говорилось ранее. Ему пришлось постигать новую для него науку и разворачивать на предприятии широкомасштабные исследования по ее тематике. Дело касалось   защиты ракет от воздействия ядерного взрыва потенциального противника. Этот вопрос был тесно связан  с вопросом радиационной стойкости, которой ему пришлось вынужденно заниматься  в начале семидесятых годов.  

Вообще же в жизни Виктора складывалось так, что в начале каждого десятилетия ему приходилось начинать на работе заниматься новым делом и осваивать новый для него объем  знаний. В начале пятидесятых годов он только окончил институт и начал свою трудовую деятельность в области авиации. В начале шестидесятых годов он вместе со всей организацией переключился на ракетную технику и решил большую задачу в области ампулизации ракет и обеспечения  значительной их долговечности. В семидесятых годах к ней добавилась детоксикация ракет и космическая техника. Восьмидесятые годы начались с обеспечения стойкости ракет к ядерному воздействию, а затем вскоре он вернулся к конструкторской работе.

В начале восьмидесятых годов у Виктора произошли существенные изменения  не только на работе, но и в семье. Его сын Игорь поехал на юг отдыхать в дом отдыха и там познакомился с девицей из города Калинина, которая также отдыхала в этом доме отдыха. Возвратившись с отдыха, он стал ездить к ней в Калинин, и в  итоге они расписались.

Татьяна, как ее звали, была сама из поселка Шиморское  Горьковской области из простой семьи, такой же, как и семья самого Виктора. Она окончила строительный техникум и работала на строительстве. Была членом партии и производила впечатление серьезной и не ветреной молодой женщины. Она и ее подруги из городка были несказанно рады тому, что Татьяна так счастливо вышла замуж и теперь будет жить в Москве в своей квартире. Аня и Виктор увидели ее только тогда, когда она приехала с их обоюдным решением расписаться. Так что, как Виктор и Аня женились без благословения их родителей, так и их сын также женился. Они поселились вместе у матери Виктора в малогабаритной квартирке  на Пионерской. Через год у них родилась дочь Олеся, а через полтора года еще Оксана и у Виктора с Аней появились чудесные внучки, в которых они души не чаяли. Виктор любил гулять с ними, катая их в колясках по Ворошиловскому парку возле Пионерской, и это доставляло ему неописуемое удовольствие. Недаром говорят, что деды и бабушки любят больше своих внуков, чем детей. Это теперь Виктор чувствовал на себе, став дедушкой.

Следует обратить внимание на странное совпадение, что не только Виктора на работе и в семье постигали новые изменения в начале каждого десятилетия, но и в стране в начале каждого десятилетия происходили фундаментальные, далеко идущие по  своему значению потрясения, и не всегда с положительными результатами.

Двадцатые годы ознаменовались победой большевиков и утверждением их власти в стране. В течение судьбоносных тридцатых годов была создана советская индустрия и окончательно сформирован облик советского государства в стране. Трагические сороковые годы ознаменовались кровопролитнейшей войной, в которой была защищена советская власть и возрождена страна после жестокой разрухи. Пятидесятые годы ознаменовались смертью Сталина и борьбой в высших эшелонах за власть с укреплением позиций Хрущева и развязыванием США холодной войны против СССР. Шестидесятые годы привели к отставке Хрущева, который бездумно раскачивал устои советского государства через культ личности. В конце шестидесятых годов приступили к перевооружению армии на основе ракетной техники, проходившему уже  под руководством Брежнева.  В семидесятые годы  укрепилась власть Брежнева, который успешно развернул мирное наступление в ответ на ужесточение холодной войны,  приведшее к Хельсинкскому соглашению, которое вскоре начало торпедироваться Западом с усилением политического давления на СССР, с использованием обвинений в отсутствии у нас свободы слова и демократических свобод. В дальнейшем повествовании будет показана критичность восьмидесятых годов, которые и завершатся трагическими девяностыми годами.

Вернемся к нашему повествованию о  служебных делах Виктора в восьмидесятые годы. В начале семидесятых годов, когда предприятие начало заниматься разработкой космических аппаратов «Салют» с космонавтами  на борту и длительно функционирующих на орбите, встал вопрос об изучении радиационного воздействия космического пространства на  материалы. Этими воздействиями на человека занимался институт космической медицины, а вот  стойкостью материалов  и агрегатов  необходимо было заниматься тем, кто их разрабатывал. В организации была небольшая группа специалистов, которая занималась при Мясищеве самолетом с атомным двигателем. Это были сильные специалисты в области ядерной физики. Они остались в проектном подразделении и неизвестно чем занимались. Настало время привлечь их к исследованиям по радиационной стойкости в космосе, поскольку в основе этих процессов находятся явления, изучаемые ядерной физикой.

Руководство проектантов категорически отказалось от проведения таких исследований, поскольку это относится уже к практической разработке изделий. Тогда начали уговаривать Виктора взяться за эти исследования, на что он, в свою очередь, стал отказываться,  ссылаясь на свою полную неосведомленность в ядерной физике. На это был только один ответ — в области ампулизации ты ничего не смыслил, но изучил не одну дисциплину, разобрался в происходящих процессах на ракете, организовал и провел исследования и решил задачу. Разберешься и в ядерной физике. Не боги горшки обжигают. У руководства была полная уверенность в способности Виктора решать новые для него задачи,  что он не раз демонстрировал.

Однажды, придя из отпуска, он увидел в отделе этих специалистов. При виде Виктора они заулыбались и сообщили ему радостную весть:

— А мы теперь у  вас и будем вместе с вами обеспечивать радиационную стойкость наших изделий.

Виктор ничего им не ответил, поздоровался с коллективом, сел молча за стол и стал демонстративно копаться в столе, ни к кому ни с чем не обращаясь. В отделе установилась тишина, и все занялись своими делами. Они поняли, что Виктор обиделся на руководство, что оно таким неподобающим по отношению к нему силовым методом поручило ему немаловажный объем работы. Этим было достаточно ярко продемонстрировано неуважение к нему руководства, если оно поступило таким неприличным образом. Все это понимали, но сами, уважая Виктора, не поднимали разговоров на эту тему, зная, что  в очередной раз  ему придется влезать в новую область знаний.

Опыт в познании нового у него был, и он существенно помог ему и на этот раз  в овладении ядерной физикой в том объеме, который был необходим   для решения практических вопросов, возникавших перед ним. Он многое узнал нового для себя, занявшись этим делом.  По-прежнему и в этом деле он был предоставлен сам себе. Руководство мало вникало в существо дела, полностью доверяя Виктору и подписывая  ему все необходимые бумаги по этому вопросу.

Возникший интерес к этому новому делу, как и ко всем другим новым делам, которыми ему приходилось заниматься, позволил Виктору полностью отдаться работе и забыть об обиде на руководство, так же как он забывал и ранее не раз наносимые ему ничем не заслуженные обиды. Это было не в первый и не в последний раз, и ему было бы весьма нелегко, не обладай он таким покладистым и добродушным характером.

Защита людей и технических сооружений от ядерного удара прошла свой путь развития и имеет историю,  полную нюансов и событий, очевидно, не менее интересных и интригующих, чем история создания самой ядерной бомбы. На разработку систем защиты в различных областях техники затрачено немало усилий и средств. Многим знакомы массивные двери в метро на станциях внизу, которые являются одним из важных средств  защиты от ядерного удара. Если созданию ядерного оружия посвящено немало историографических, мемуарных, технических и различного рода иных публикаций, то вопросам создания средств защиты от него практически ничего не опубликовано ни по одному виду техники. Применительно к ракетной технике Виктору практически  приходилось начинать все с нуля.

Ученые атомщики при создании ядерного оружия одновременно начали изучать и характеристики поражающих факторов этого оружия. По мере развития этой техники развивались методы и средства изучения поражающих факторов. Происходило постоянное накопление все новых и новых сведений в этой области. Но техники не сразу овладевали этими знаниями.

Так, например, у самолета 3М только после проведения ядерного бомбометания задние кромки крыльев и низ фюзеляжа были выкрашены в белый цвет, с тем чтобы снизить тепловое воздействие от светового импульса ядерного взрыва. Задние кромки окрашивались потому, что при взрыве ядерного заряда самолет уже уходил от него. А о защите экипажа и самолета от других факторов, таких как проникающая радиация и электромагнитный импульс, тогда еще и не думали.

Королевская ракета  «семерка»  была принята на вооружение сразу же  после ее создания  и поставлена на боевое дежурство на открытом наземном старте. Тогда мало думали об ударной волне ядерного приземного взрыва, которая легко уничтожала  эту ракету при взрыве на десятки километров от старта. После этого появились ракеты с подземным стартом, чтобы упрятать ракету от воздушной ударной волны. При этом ядерный заряд мог взорваться достаточно близко от шахты.

Начались четвертые «ракетные дебаты» о необходимости и выборе метода защиты ракет не только от воздушной ударной волны, но и от ударной волны, идущей по грунту от ядерного взрыва. Ударное силовое воздействие на шахту с ракетой от этой волны было весьма ощутимо, и оно могло вывести из строя не только шахту, но и ракету в ней. Кроме того, в этом случае может сбиться точность прицеливания, под которым ракета все время находится в процессе боевого дежурства. В итоге этих дискуссий шахты начали  менять на новые, сейсмически устойчивые со специальными средствами подвески в них ракет. Ход этих дискуссий и множество коллизий, возникавших вокруг них, хорошо описал директор Центрального исследовательского института ракетной техники  Мозжорин. Он со своим институтом был в эпицентре этих дискуссий. 

По мере развития техники точность попадания ракет с ядерным зарядом настолько возросла, что они могли попасть в шахту с отклонением от ее центра всего на несколько сот метров. В этой ситуации решающим оказалось сейсмическое ударное воздействие непосредственно на ракету, и это решило спор в пользу сейсмически устойчивых шахт.

Пока разрабатывались сейсмически устойчивые шахты, точность попадания ракет еще больше выросла, а также были разработаны новые типы ядерных зарядов, обладающих увеличенной мощностью импульса проникающей радиации и электромагнитного импульса. Эти два поражающих фактора становились определяющими после того, как обеспечивалась сейсмоустойчивость ракет. В общем, шла классическая борьба меча и щита. И на этот раз Виктор оказался на острие технически сложной задачи по выяснению, во-первых, фактической стойкости ракет к этим  импульсам, а во-вторых, нужно было определить необходимость и способы повышения  стойкости ракет к этим импульсам при нахождении их в шахте и в полете. Виктор начал с электромагнитного импульса.

Электромагнитный импульс (ЭМИ)  возникает от электризации воздуха частицами проникающей радиации, выделяющейся из ядерного заряда при его взрыве. Он воздействует на электрические  и электронные системы, выводя их из строя, за счет перенапряжения в них, возникающего от его воздействия. Это воздействие может сказываться на десятки километров от места взрыва.

Для исследования стойкости электронных систем ракеты нужно было изучить экранирующие свойства самого корпуса ракеты, а также определить величину и параметры полей, проникающих в ракету, которые и будут собственно воздействовать на электронные системы ракеты. Проводить эти исследования нужно было на специальных стендах, обладающих сложной аппаратурой для воспроизведения мощных электромагнитных импульсов, а также аппаратурой для регистрации  поведения аппаратуры под воздействием этих полей. Из характеристик ЭМИ от ядерных взрывов было понятно, что в наибольшей мере будут подходить к этим целям установки, используемые для изучения воздействия грозовых разрядов, поскольку природа этих двух видов электрических импульсов близка между собой. Разница была в мощности и частоте импульса.

Виктор поручил заниматься ЭМИ специалисту своего отдела Иванову и Надежде Амирханян, работавшей вместе с ним. Первым же заданием он поручил  Иванову объездить  родственные НИИ в стране и собрать все необходимые данные об их  испытательных установках, чтобы определиться, какие из них будут пригодны для их исследований и какие доработки нужно будет провести на этих установках для обеспечения необходимых условий испытаний.

Они отобрали несколько испытательных баз с установками и  разработали совместно с ними проекты доработки этих установок. За пару лет они провели необходимые доработки установок, спроектировали и изготовили объекты испытаний и провели все необходимые испытания. Проведенные исследования послужили основой для разработки комплекса рекомендаций конструкторам по обеспечению стойкости ракет к ЭМИ.

Отдел Виктора  был первым  у нас в стране,  который  провел такие объемные и всесторонние исследования применительно к ракетам. Работа была проведена на хорошем научном уровне.  Иванов успешно защитил по ней кандидатскую диссертацию, а отдел и  Виктор вместе с ним никак не были отмечены.  Такая большая и важная впервые выполненная работа была воспринята руководством  как обычная очередная новая работа, сделанная им,  каких  он  выполнил  уже  немало  также  без каких-либо поощрений. 

В разгар этих работ Виктора пригласили в министерство, сообщив, что получены интересные материалы и ему обязательно нужно с ними ознакомиться в техническом управлении. У заместителя начальника технического управления Савина, его полного тезки, собралось несколько человек. Виктор немного задержался из-за оформления ему пропуска в  бюро пропусков, где оказалось много народа. С Савиным Виктор познакомился, когда председательствовал в комиссии по герметичности, и они остались довольны друг другом. У них сложились хорошие человеческие отношения. Его управление ведало производственно-техническими вопросами, и вся ведомственная наука была в подчинении этого управления.

Седовласый немолодой человек докладывал собравшимся о содержании привезенного им альбома главного разведывательного управления об американских испытательных центрах по изучению воздействия  ЭМИ  на различные виды военной техники, в том числе и ракет. По ходу доклада видно было, что докладчик хорошо знал предмет, о котором говорил. Он не обратил особого внимания на вошедшего Виктора, который уселся на свободный стул и стал вглядываться в докладчика.  

У Виктора   сердце забилось учащенно. Он уже не слушал докладчика, а пожирал его глазами. Чем больше он вглядывался, тем больше становилось очевидным, что это его бывший институтский друг Борис, ушедший в разведку в начале пятидесятых годов, которого он так и не смог проводить в длительную командировку, когда приехал на работу в Москву после окончания института. Как сильно он внешне изменился и каким представительным он теперь выглядел.

У Виктора защемило в груди, и он полностью погрузился в воспоминания. Перед ним стоял образ институтского молодого Бориса, отличного гимнаста и очень хорошего друга. Как давно это было, почти ровно тридцать лет  назад, и о Борисе с Олей он ничего не знал за все это время. И вот такая неожиданная и радостная встреча. Какой большой подарок судьба преподнесла сегодня Виктору. Он не слышал, как закончил доклад Борис, и очнулся только после того, как повторно к нему обратился Савин  с просьбой высказать свое мнение об услышанном, поскольку он является в министерстве главным специалистом по этому вопросу. Только после этого Борис обратил внимание на Виктора и остолбенел от удивления. Он сразу же узнал Виктора, несмотря на его громадную, правильную лысину.

Борис медленно, не отрывая взгляда от Виктора, вышел из-за стола и  степенно  направился к Виктору, который вскочил, уронив стул, и бросился навстречу другу. Через мгновение они замерли в объятиях, не проронив ни звука. У обоих навернулись слезы. Сколько длилась эта пауза, никто не помнил из них, но говорили потом, что они долго так стояли, прижавшись друг к другу. В глубокой тишине, воцарившейся в кабинете, присутствовавшие  удивленно наблюдали эту трогательную сцену встречи двух уже немолодых людей, которые были, как стало очевидным для всех, хорошо знакомы и давно не виделись.

Виктор первый опомнился и, продолжая обнимать Бориса, обратился к собравшимся: «Товарищи, это мой старый друг по институту, с которым мы не виделись тридцать лет и ничего не знали друг о друге. Я приехал в Москву на работу в 51-м, а он, став разведчиком, в том же году покинул страну на долгие эти  тридцать лет, и вот мы неожиданно здесь встретились. Мы просим у присутствующих прощения, но разрешите нам удалиться на некоторое   время». Савин, улыбаясь, обратился к Виктору:

— Дорогой мой Виктор Семенович, удалимся мы, а вы здесь поговорите. Устроим технический перерыв в совещании и продолжим его после обеда, а мне нужно к руководству.

Присутствовавшие дружно встали и, улыбаясь, пожимая руки Бориса и Виктора, вышли из кабинета.

Они долго сидели, вглядываясь друг в друга, сжимая руки. О многом они думали каждый про себя, перебирая в памяти  былые дни совместной учебы. У каждого из них за эти годы появилось много друзей и знакомых, с которыми  их связывали многие годы работы и жизни. Но годы студенческой жизни оставляют неизгладимый след на всю жизнь, и возникшая в то время дружба остается навсегда. Поэтому так и взволновала неожиданная встреча обоих далеко не молодых людей после столь длительной разлуки.

Первым прервал молчание Борис:

— Ну, Витя, как ты, как Аня, есть ли дети, главное о себе и о семье, а о делах — вижу, что ты почитаемая личность в МОМе. Мне говорили о тебе, как о специалисте, и ждали твоего прихода, но не назвали твоей фамилии. Вот я и не обратил на тебя внимания, когда ты вошел.

Виктор отметил про себя, что Борис произнес все это глухим голосом, сидел с осунувшимся видом, с потухшим взглядом, совсем не таким оживленным, каким он был, когда докладывал только что на совещании. Виктор, вместо ответа на град вопросов, тут же спросил его:

— Почему такая перемена в тебе, ты что, не рад встрече?

 Борис сокрушенно посетовал:

— Увидев тебя и узнав о  твоем неплохом служебном положении, я вернулся в мыслях к своему служебному положению, а оно далеко не блестящее. Ведется служебное расследование  тридцатилетней  работы моей и Оли в США.

— А Оля здесь при чем? — перебил удивленный Виктор.

— Вот когда закончится вся эта волокита с расследованием, —  продолжил Борис, — и при положительном ее исходе, я все о нас с Олей расскажу, конечно, в объеме допустимого, а сейчас давай кратко о себе. Потом поедем к Оле, мы живем в прежней квартире.

 Виктор никак не унимался:

— Так какого лешего ты не нашел меня, когда вернулся из-за границы, и не сообщил, что приехал. Тебе ведь не трудно было сделать это в твоем ведомстве?

  Борис продолжал отбиваться:

— Витя, дорогой, я ведь тебе сказал, что обо мне позже, давай о себе.

Виктор, как и прежде по приезде в Москву, подумал, что об этой семье лучше поменьше знать и не выходить за пределы того, что они сами захотят рассказать о себе. Он кратко рассказал в общих чертах о своей семье, быте  и служебных делах, о которых он отметил, что они далеко не такие уж и блестящие.

Он отметил, что как специалист Виктор ценится везде, в том числе и на предприятии. Но  его служебное положение начальника отдела, которым он является, далеко не соответствует значению тех вопросов, которыми он занимается. Они выходят за рамки начальника отдела, и это никак не учитывается и не оценивается местным руководством. Умелые и знающие люди, как правило, мешают руководству пользоваться результатами их работы, поэтому они таких людей держат в «черном теле», давая им возможность только работать, поскольку они одержимые люди и работа для них — это все и они готовы терпеть служебные издержки, которые  касаются, в основном, только моральной стороны и на ходе дела не отражаются. На последнюю сентенцию Борис со вздохом отметил, что это бывает нередко и не только в промышленности.

Виктор сообщил Борису, что они с Аней проводили мать Оли после ее кончины, а вот о похоронах ее отца племянница его отца не сообщила,  и они не смогли его проводить. После этого у них связь с племянницей прервалась, и они не знают, где она теперь. Борис сообщил, что родители Оли прописали ее к себе, чтобы сохраняла квартиру. После смерти стариков она жила в их квартире. Незадолго до возвращения их в СССР она вышла замуж, и они ей купили кооператив как бы в благодарность за сохранение родительского очага Оли.

Борис спросил Виктора, не знает ли он что-либо о Саше, на что Виктор сокрушенно ответил:

— Да он с Маиной исчез, так же  как и вы с Олей. Ты вот нашелся, а о нем ни слуху ни духу. Ведь он в атомной промышленности, где полно секретов, как и у вас, разведчиков.

— Да и у вас, ракетчиков, секретов не меньше, — парировал повеселевший Борис. — Ничего, вот когда кончится волокита со мной, и если будет все нормально, я его быстро найду по своим каналам.

 Потом, несколько подумав, продолжил:

— Странная судьба-индейка, всех нас троих разбросало, в свое время,  в разные стороны,  но оказалось, что все мы работали на оборону страны, отдав ей почти все наши жизни, и вот теперь  она же начала нас собирать вместе.

Пообедав в министерской столовой, которая почти ничем не отличалась от столовой в Кремле, они возвратились в кабинет Савина, где кроме него никого еще не было. Савин радушно их встретил вопросом:

— Ну что, наговорились? — и сам себе ответил: — Да можно ли наговориться за пару часов, если не виделись тридцать лет.

— Все еще впереди, — поддержал Виктор и попросил посмотреть альбом установок США, о которых докладывал Борис. Он этот альбом почти не видел, слушая Бориса и думая о своем.

Борис и Виктор сели в сторонке, и Виктор с интересом начал рассматривать его, изредка задавая вопросы Борису. По ответам Виктор почувствовал глубокое знание вопроса Борисом и подумал про себя — вот и ему, разведчику, также пришлось осваивать различные области знания в военной технике, а не только ее создателям. Альбом поразил Виктора своим содержанием. Виктор спросил, показывая на альбом:

— Это что, твоя работа, если ты с таким знанием дела докладывал?

— Виктор,  я  же  тебе  сказал — обо  мне позже, — заключил Борис.  

В альбоме были собраны подробные данные о семнадцати различных установках, расположенных в разных районах США. Вначале по каждой установке давалась карта  и координаты ее расположения, затем приводилось фото этой установки из космоса и снятые на Земле с довольно близкого расстояния. Затем излагались все ее технические характеристики и наименование объектов, которые испытываются на этой установке. И так по всем семнадцати установкам. Восхищению Виктора  не было предела.

Когда все собрались вновь в кабинете, дали слово Виктору. Он высоко оценил работу ГРУ по составлению этого альбома, даже не предполагая, что это ведомство может создавать  такие серьезные и подробные материалы по столь специфическому  вопросу. Это не просто купить или выкрасть какой-либо конкретный материал, а это большая исследовательская работа. Можно себе представить, сколько мужества, находчивости  и смелости проявили наши разведчики в США, добывая эти материалы. Виктор при этих словах посмотрел на Бориса, и по его лицу пробежала тень удовлетворенной улыбки. Далее Виктор рассказал, как он со своим отделом решил задачу испытаний по определению стойкости ракет к электромагнитному импульсу ядерного взрыва без подобных грандиозных установок. Как говорится, голь на выдумки хитра и русскому нужен всего лишь топор для того, чтобы починить часы. Все заулыбались.

Услышав от Виктора, что они уже провели необходимые исследования, Борис несколько озадаченно спросил:

— Так что, мы напрасно работали, собирая материал и создавая этот альбом?

Виктор успокоительно ответил, что, конечно, не зря. Из этого альбома видно, во-первых, что мы стояли на правильных путях, решая эту задачу, а во-вторых, мы из ваших данных видим их энергетические уровни и можем сравнить со своими, показав начальству, что задача нами решена правильно и надежно. А здоровье начальства нужно беречь как зеницу ока, ибо от его здоровья в первую очередь зависит наше здоровье. Эта шутка несколько смягчила  начавшее складываться  напряжение после недоуменного вопроса Бориса.

— Вообще работа разведчиков, — продолжил Виктор, — дает очень много нам, разработчикам, и нашим руководителям. Мы, разработчики, определяем правильность принимаемых нами решений, а руководство успокаивается, когда видит, что работа идет в нужном направлении. Вместе с тем, какие бы конкретные решения нам бы не доставили разведчики, окончательное решение приходится находить нам самим. Даже если бы они  принесли нам рабочие чертежи какого-либо устройства, то и тогда не так-то просто будет изготовить его таким, чтобы оно отвечало нужным требованиям. В любом устройстве, особенно в таких высоко технологичных и сложных, с какими приходится нам иметь дело, имеется столько конструктивно-технологических тонкостей, которые не все и отразишь в чертежах. А от этих изюминок, как правило, зависят основные свойства устройства. Даже имея готовый объект,  не всегда можно его воспроизвести, как, например, было с военной техникой во время войны. Правда, наши самолетчики смогли воспроизвести американский В29 в облике Ту-4, а вот автомобилисты в течение стольких лет так и не могут даже приблизиться к  зарубежным образцам.

Последнее вызвало оживление у присутствовавших, и Виктор, улыбаясь, закончил:

— Им, очевидно,  никакая разведка не поможет, особенно в двигателестроении.

Савин тепло поблагодарил Бориса за интересное сообщение и проделанную работу, и на этом совещание закончилось. 

Борис и Виктор вышли из министерства и пошли на кольцевую станцию метро «Белорусская». Второго выхода тогда из станции кольцевого метро не было, и им пришлось с большим трудом пробираться через толчею автомашин на перекрестках при подходе к станции. Там вечно образуются пробки, и проехать на машине стоит большого труда, нервов и времени. Пробираясь через автомобильные заграждения, им было не до разговоров. В метро Борис заметил:

 — Вот Оля удивится и обрадуется, увидев тебя. Она много раз просила найти тебя, но я все отнекивался по известной  тебе причине. Теперь она больше обрадуется, чем удивится.

— Да ты, Боря, — прервал Виктор, — в своей сложившейся служебной ситуации зря залез под пень. Все-таки ты мнительный человек, вот увидишь, разберутся, и все будет хорошо.

— Нет, не мнительный, а осторожный, каким и должен  быть разведчик. А что касается  того, что разберутся, то дай бог, но люди разные бывают и у нас тоже, — вздохнул Борис.

На Киевском вокзале они пересели на Филевскую линию и, выйдя на станции  «Кутузовский проспект»,  вспомнили, как  здесь раньше ходили трамваи «тридцатка» и «тридцать первый» на Фили. Теперь всего этого нет, а вместо трамвая  троллейбусы и метро. Многое изменилось здесь, пока не было Бориса.

С волнением Виктор поднимался  по ступеням давно забытого дома и думал о том, какой теперь стала Оля и как она его встретит. Когда они вошли в дом, Оля была на кухне и спросила:

— Это ты, Борис?

— Да и не  один, иди смотри, кого я тебе привел, — и подтолкнул Виктора.

Увидав  Виктора, Оля сразу же его узнала и бросилась к нему с радостным возгласом:

— Боря, ты все-таки его нашел, как я тебе благодарна, — и крепко обняла Виктора.

У нее почти не осталось друзей в Москве, и она очень обрадовалась появлению Виктора, напомнившего ей былые годы, проведенные ею в Москве. Из соседней комнаты удивленно выглядывали две взрослые девушки и стали широко улыбаться при виде этой трогательной сцены. Это были их дочери.

— Оля, я его не искал, это судьба нас  свела, организовав нам случайную встречу, — начал Борис, войдя в комнату и усевшись в кресле.

Оля и Виктор сели на диван. Борис стал рассказывать об их встрече, а девушки вопросительно посмотрели на мать. Тогда Оля встала, подошла к ним и стала тихонько переводить им на английский язык речь отца и гостя. Здесь настала очередь удивляться Виктору, на что Оля  сообщила Виктору, что их девочки еще очень плохо понимают и говорят по-русски. Ведь они родились в Америке и являются стопроцентными гражданками США, а о СССР они почти ничего не знают. У них и имена английские. Старшую зовут Джулия, а по-русски Юлия, и мать показала рукой на девочку. Те, поняв, что речь идет о них, заулыбались. Младшую зовут Лесли, а по-русски  Леся.

 — Когда детям при их рождении мы выбирали имена, то тогда уже  думали о том, чтобы они были созвучны каким-либо русским именам, к которым им придется переходить когда-то. Для них был  такой сильный психологический удар, когда они узнали, что они русские и являются детьми профессиональных советских разведчиков. Но это отдельная тема для длинного разговора, —  и посмотрела на Бориса, который одобрительно кивнул головой.

Далее продолжил Борис:

 — Сейчас у них нет, как и у нас с Олей, советских паспортов. Бумаги все сдали, но идет длительное оформление, — и многозначительно посмотрел на Виктора, который понял, что от детей родители скрывают истинное  положение их семьи. — Оля помногу гуляет с ними по Москве, показывая им ее, и сама вновь узнавая многое изменившееся  в ней. Главное — она приучает их на улицах к русскому говору.   

Их дочери являются смышлеными девушками, и они спокойно, без внешних эмоций, привыкают к их новому положению и уже почти успокоились. Но им, конечно, в их новом положении нелегко. Борис немного приоткрыл одну из ситуаций во время их пребывания в США. Они с Олей всегда знали, что рано или поздно вернутся  на родину в СССР, и их девочки были для них постоянной головной болью в связи с этим. Они понимали, что когда девочки узнают, кто они на самом деле, это будет для них громадным психологическим шоком. Но главная опасность состояла в том, что если они выйдут замуж  в США и заведут свои семьи, то тогда вывезти их в СССР будет уже почти невозможно. Поэтому Борис с Олей очень умно и тактично делали все, чтобы этого не случилось, и этого, слава богу, не произошло. 

Родители видели, что в душе у девочек происходит глубокая  внутренняя борьба между сознанием долга перед родителями и ностальгией по всей их жизни  в США, которая им была близка и дорога. Америка была их родиной, и они ее потеряли навсегда, оказавшись на родине их родителей. Они ее не знали и не понимали, и это доставляло немало огорчений всем в семье. Слишком были разными эти две их родины.

Судьбе было так угодно, что их родители, защищая свою родину, работали против их родины и сделали их заложницами своей профессиональной деятельности. Сложная и противоречивая жизнь современного общества проявилась у разведчиков, какими были Борис и Оля, в большой внутренней психологической драме их семьи. Как теперь в живой человеческой душе поменять девочкам понятие и любовь к родине, заменив ее саму? А смогут ли они вообще свыкнуться и поменять для себя одну родину на другую или они обе навсегда останутся с ними? Эта человеческая драма была основной для Бориса и Оли по сравнению даже  с неопределенностью их положения в связи со служебным расследованием их жизни и работы в США.

Беседа друзей продолжалась и за ужином, к которому у Бориса нашлась и стопочка, которой они отметили  свою первую встречу после долгой разлуки. Оля все время переводила девочкам, и это несколько затягивало беседу, поскольку все делали вынужденные перерывы в беседе для перевода. Девочки это оценили и искренне благодарили за это при прощании. Виктор не стал задерживаться допоздна и спешил вернуться домой до прихода Ани с работы в вечернюю смену.

С развитием  болезни она очень тревожилась, если он по вечерам задерживался, и иногда после этого было трудно привести ее в норму. Она не открывала истинной причины беспокойства, но Виктор видел, что у нее все больше развивалось беспокойство о том, что он найдет другую женщину и оставит ее. Она страшно боялась остаться одна с такой болезнью, и Виктор был единственной опорой для нее в этой тяжелой жизни.

Он понимал это и старался поменьше ее волновать, несмотря на то, что это ему давалось нелегко. В общем, у них получалось шекспировский рефрен наоборот:  он  ее за  муки полюбил, а она его за состраданье к ним.

Вот и сейчас он  не стал звонить Ане на работу, что нашелся Борис. Она стала возбужденно воспринимать и тяжело переживать всевозможные стрессовые ситуации, которыми для нее стало являться даже обращение к ней прохожих  по какому-либо поводу. Если к ней на улице обращался кто-либо, то это у нее вызывало  мгновенный  испуг,  и  не  всегда  она  вступала  с  ним  в разговор.

Вечером дома Виктор рассказал в спокойных тонах о встрече с Борисом, и она с радостью это восприняла и тут же заявила:

— Как давно я не пекла «полено», вот и повод появился.

Поужинав, она сама позвонила  Борису с Олей, и они долго переговаривались и договорились об их приходе к Виктору с Аней в ближайшее воскресенье. Виктор ничего им не говорил о страшном недуге, поразившем Аню. На встрече они ничего не заметили, и у Ани ничем не проявилась ее болезнь. Так всегда бывало, когда ее подготовишь к восприятию необычного для нее события. После этой встречи они часто стали встречаться, и Виктор со временем им рассказал о болезни Ани, чем поверг их в страшное изумление. После этого они стали осторожно обращаться с Аней, не давая ей заметить, что они знают о ее болезни.

СТОЙКОСТЬ  РАКЕТ  К  ЯДЕРНОМУ  ВЗРЫВУ
И  ВСТРЕЧА  ВИКТОРА  С  САШЕЙ
В  АРЗАМАСЕ -16

Определение стойкости ракет к воздействию проникающей радиации  ядерного взрыва является задачей более сложной, чем определение стойкости к его  электромагнитному импульсу, поскольку эти испытания нужно проводить на реакторах и ускорителях, с которыми нужно было еще разбираться, так же как и с методиками проведения испытаний на них. Поэтому Виктор начал с электромагнитного импульса, оставив проникающую радиацию, к исследованиям которой он начал тщательно готовиться.

Определение радиационной стойкости материалов является весьма важным для реакторной и атомной промышленности. Без этих знаний нельзя было бы приступить к промышленному строительству в этих областях. Поэтому в стране был создан ряд испытательных центров радиационного материаловедения. Виктор использовал эти базы частично для изучения стойкости материалов в космосе. Но этим исследованиям он не придавал особенного значения, обиженный тем, как ему поручили заниматься этим делом, и обида на это еще не прошла. Его сотрудники вели эти работы самостоятельно, и он не особенно в них вникал, сохраняя за собой общее руководство.

Приступая к новой работе, Виктор ознакомился с оборудованием этих баз и методиками проведения таких испытаний. В итоге он понял, что условия и параметры воздействия от промышленных реакторов принципиально отличаются от таковых, возникающих от ядерного взрыва. К сожалению, далеко не все это усвоили, особенно среди высокого начальства. В процессе цепной реакции при ядерном взрыве мощность, спектр и форма импульса излучения совсем другие, чем в непрерывно действующих промышленных реакторах. Чтобы использовать материаловедческую  радиационную базу, разрабатывались соответствующие методики пересчета результатов испытаний, полученных одним импульсом на другой, но им было мало веры.

В это время к Виктору в отдел пришел работать уволившийся в запас заместитель начальника  специальных войск ракетного стратегического вооружения Бородулин Николай Петрович. Пришел полковником, несмотря на то, что был долгое время на должности генерал-лейтенанта, был ветераном ядерного вооружения и принимал участие еще в испытаниях нашей первой атомной бомбы. Знающих людей и в армии, очевидно, не очень жалуют завистники и злопыхатели,  как и везде.    

Эти спецвойска  занимаются эксплуатацией головных частей с  ядерными зарядами в стратегических ракетных войсках. Они живут по своим особым законам и правилам и никому не подчиняются, а подчиняются только Главкому ракетных войск. Ядерное оружие у нас находится под особым контролем, и его эксплуатация находится в руках надежных и знающих людей типа Бородулина. Придя в отдел Виктора казалось бы с командной должности в армии, он очень быстро перестроился на исследовательскую работу, прекрасно разобравшись в ее методологии, и творил в отделе  «чудеса» в своем деле. Как потом выяснилось, его хорошо знали не только в военных кругах, но и среди специалистов атомной промышленности.                                                    

Виктор, будучи еще в 60-х годах в Уральском атомном центре, когда занимался корпусом головной части, узнал там, что основная наша атомная фирма находится в Арзамасе-16. Поэтому он попросил Бородулина проехать туда и ознакомиться с их ускорителями и реакторами, чтобы у них попытаться провести испытание на стойкость аппаратуры ракет. Бородулин быстро оформил себе допуск туда и привез полную характеристику испытательной базы, которая интересовала их. Виктор удивился широте его кругозора и практичности. Он привез не только характеристики излучательных установок, но и, например, даже размеры дверных проемов, грузоподъемность и высоту до кранбалок и много других разнообразных мелочей, о которых Виктор и не просил, но которые им затем очень пригодились. Занимаясь электромагнитным импульсом, Виктор понимал, что вскоре придется заняться проникающей радиацией. Но, вместе с тем, он представлял, с какими трудностями ему придется столкнуться, чтобы проникнуть в Арзамас-16 и попытаться там организовать свои испытания. Ведь это был суперсекретный  объект. Но, как говорится, не было бы добра, если бы не было худа. Такой случай вскоре подвернулся.

К этому времени Военно-промышленная комиссия выпустила решение, которым фирма Виктора обязывалась провести оценку радиационной стойкости ракет при ядерном взрыве, для чего предписывалось провести комплекс испытаний на облучательных установках  материаловедческих центров. Это решение готовилось без участия их фирмы, и оно явилось для них полной неожиданностью. Ведь Виктору было известно, что эта экспериментальная база совсем не подходит для определения стойкости ракет от ядерного взрыва

Совместно со своим отделом Виктор разработал программу определения стойкости ракет к проникающей радиации ядерного взрыва. В ее основу он положил проведение испытания электронной аппаратуры ракеты в реакторах и ускорителях Арзамаса-16 как наиболее уязвимого звена ракеты при таком воздействии. Причем в процессе импульса аппаратура должна находиться в запитанном состоянии и функционировать, а при импульсе должна быть записана ее реакция  на произведенное на нее воздействие.

Виктор позвонил в Кремль  к своему старому знакомому, заместителю начальника ракетного отдела ВПК Хромову и попросил  принять его по поводу вышедшего их решения и назвал его номер. Хромов удивился, что Виктор ему звонит по этому вопросу, а еще больше удивился, что Виктор занимается не только ампулизацией и долговечностью ракет, но и этим вопросом, но пропуск все-таки заказал. Он попросил оставить принесенные материалы и сказал, что сам потом позвонит Виктору. Выслушав Виктора, он уже не удивился, а был в недоумении и очень сомневался в достоверности того, что ему сообщил Виктор. Через некоторое время Хромов пригласил Виктора к себе еще раз.

У Хромова сидел какой-то человек, и они рассматривали его бумаги. Виктор понял, что это его оппонент, а Хромов прибег к тому же старому приему, который он применил, когда Виктор вел у них разговоры по поводу контроля загазованности ракет парами компонентов. Тогда он тоже столкнул Виктора с оппонентом. Вот и сейчас повторяется то же.

Из разговора Виктор понял, что это один из инициаторов выпуска этого решения ВПК, и он яростно  его отстаивал. Виктор пытался ему втолковать технику дела, но это не помогало. Виктор видел, что Хромов начал колебаться. Окончательно он  засомневался и,  кажется, начал верить сообщениям Виктора и его материалам  после того, как он показал в процессе обсуждения один график, на котором была изображена линейная зависимость.

 Увидав ее, оппонент воскликнул:

— Ведь эта зависимость отображается в квадратичной форме!

На это Виктор спокойно заметил: «Правильно, но она линеаризована на этом графике путем ее логарифмирования». Оппонент растерялся и замолчал. Он, очевидно, не знал о линеаризации с помощью логарифмирования. Вот такая простая математическая оплошность в споре может склонить чашу весов. А Хромов тотчас же взял листок с этой зависимостью, вышел в соседнюю комнату и тут же вернулся с копией этой зависимости. Виктор сильно удивился той технике, на которой мгновенно была снята копия. Он и слыхом не слыхал тогда о ксероксе. А они, значит, уже тогда были в ЦК, но кроме них, этих аппаратов больше не было ни в одном ведомстве, где приходилось бывать Виктору.

В итоге Хромов отправил  предложения Виктора в Арзамас-16 с просьбой дать им оценку и сообщить о возможности оказания содействия в проведении предлагаемых испытаний. Он еще не знал, прав Виктор или не прав. Ему нужна была проверка специалистов высокой квалификации. Тем более странно, что он поверил этому оппоненту и раньше не устроил ему такую же проверку, как устроил Виктору, а сразу организовал выпуск того неверного решения.

Как упоминалось ранее, это был второй приезд Виктора в ядерные центры страны. В первый раз, когда он был в Уральском центре, он увидел и стоял возле того знаменитого смертоносного озера, которое ныне стало широко известно. Тогда им, естественно, ничего не говорили, что в этом центре была страшная авария и озеро стало сильно радиоактивным. Сейчас это озеро на две трети обезврежено и работы продолжаются. Если первый раз Виктор ехал в ядерный центр по вопросам создания ядерного оружия, то  почти двадцать лет спустя он ехал уже по вопросам защиты от него. Получалась как бы классическая ситуация — принимал участие в создании зла, вот теперь и защищайся сам от него же. Но не только один Виктор оказался в такой ситуации. Весь мир и политики увязли в этой проблеме, определившей во многом политическое развитие мира в ХХ веке и оставившей  немало  и на ХХI век.

В Арзамас-16 выехали Дьяченко, Бородулин и Виктор. Оформление допуска длилось недолго, поскольку эти трое не один десяток лет работали в ракетно-ядерной области и, очевидно, хорошо были известны соответствующим режимным службам. Трудно описать спустя  более четверти века, как выглядел тогда этот центр. Ведь даже мысли тогда не возникало о возможности его описания в открытой печати. Поэтому в памяти Виктора ничего и не сохранилось. Это теперь, в рыночное время, о нем пишут все что угодно, а американцы истоптали его вдоль и поперек. Это для советских людей он был  суперзакрытым, а американцы знали о нем все, начиная с самого начала его строительства. Со спутников они получили покорпусную его планировку и их диспетчера, в центре управления  полетами спутников, ежесуточно  ведут контроль и учет всех видов передвижений в нем и на всех видах подъездных путей к нему. Поэтому они были тогда и сейчас полностью   в курсе того, что делается на этом объекте.

Пока им оформляли пропуска и размещали в гостинице, на территорию они попали к концу рабочего дня. Их принял сам руководитель центра, один из патриархов создания ядерной бомбы и этого центра, трижды Герой Социалистического  Труда академик Юлий Борисович Харитон. Это был человек небольшого росточка, щупленький, с мелкой остроносой головкой и небольшой прядью седых волос. По внешнему виду никак нельзя было сказать, что это выдающийся ученый мирового уровня. Простота этого человека проявилась не только в его внешнем облике, но и в манере поведения и общения.

Юлий Борисович предложил гостям войти, а за ними вошли приглашенные местные сотрудники. Местные уселись с одной стороны, а гости сели с другой стороны стола. Хозяин сел почему-то не со своими сотрудниками, а с гостями так, что Виктор оказался рядом с ним. Он не стал начинать беседу с общих, ничего не значащих слов о погоде и прочих вещах, с которых начинают вальяжно вести себя большие чиновники перед тем, как начать беседу по существу, как бы давая понять, что дела мы решим в два счета.

Харитон сразу же приступил к делу. Он положил свой чемодан с секретной документацией на стол. Это крайне удивило Виктора. Руководитель такого высокого ранга, а носит чемодан с секретной документацией так же, как и все рядовые сотрудники. Эти чемоданы в конце работы опечатываются личными печатями их владельцами и сдаются на хранение. Без хозяина чемодана никто не может его вскрыть, и он несет всю полноту ответственности за сохранность секретных документов, содержащихся в нем. Соблюдение этих правил и со стороны Харитона свидетельствовало, что это весьма пунктуальный и организованный человек.

Харитон достал письмо из чемодана и начал:

— Мы получили вот это письмо из ВПК с просьбой оказать помощь вашей организации в проведении испытаний на наших установках по определению стойкости ваших ракет к воздействию ядерных взрывов и рассмотреть присланную вами программу таких испытаний. Кто начнет с общей постановки задачи? — закончил вопросом Юлий Борисович.

Начал Дьяченко как старший среди приехавших по занимаемой должности.

Пока Дьяченко говорил, Виктор обвел взглядом сидевших напротив местных сотрудников и остановился на одном седовласом человеке, лукаво улыбавшемся, глядя на Бориса. Когда их взгляды встретились, у Виктора екнуло сердце. Он сразу же узнал Сашу и открыл глаза от удивления и неожиданности такой встречи. Тут их улыбки расплылись до ушей, но они не проронили ни слова, пока говорил Дьяченко. Он, описав задачу, представил Виктора как идеолога и руководителя этих испытаний, а также  разработавшего программу испытаний, а Бородулина как специалиста, который  будет осуществлять с их стороны проведение предлагаемых испытаний.

Выслушав Дьяченко, Харитон задал несколько вопросов  и сообщил, что эти испытания придется проводить на установках отделения 4, которым руководит академик Павловский Александр Иванович, и показал на него рукой, на что тот кивнул головой в ответ. А собственно проведение испытаний будет проходить непосредственно под руководством члена-корреспондента Академии наук Александра Михайловича Карпова,  и  здесь он представил Сашу, который с радостным возгласом сообщил:

— Да мы с Виктором Семеновичем друзья со студенческой скамьи. Я был у него свидетелем на его студенческой свадьбе, которую мы сыграли в квартире моих родителей в Харькове перед его окончанием ХАИ в 51-м году. Я за два года до этого ушел из ХАИ в университет, и наши дороги разошлись на тридцать лет, и мы ни разу не встречались за все это время.

Это сообщение, сделанное Сашей с таким восторгом, вызвало вначале удивление, особенно у Павловского, а потом было подкреплено поздравлениями двух старых друзей с такой неожиданной встречей.

Харитон обратился к Павловскому:

— Александр Иванович, вы также, кажется, учились в ХАИ, —  и, получив утвердительный ответ, обратился уже ко всем с улыбкой: — Ну, тогда мы можем быть спокойны, что три бывших хаевца  проведут испытания на достойном уровне. Оказывается, выходцы из ХАИ умеют не только играть в футбол, но и заниматься ядерными испытаниями.

Здесь настала очередь удивиться гостям:

— Причем здесь футбол? — спросил Дьяченко.

— У нас недавно состоялся матч выпускников ХАИ со сборной из выпускников различных институтов, работающих у нас, вот только результата не знаю, — сообщил Харитон.

 — Как всегда, ХАИ выиграл, — сообщил Саша.

Здесь опять удивился Дьяченко:

— У вас что же, и из ХАИ есть молодые специалисты? — на что Харитон, вздыхая, обронил:

—  У нас теперь отовсюду есть специалисты, мы ведь ведем натуральное хозяйство, все изобретаем и делаем сами — ну да ладно, сейчас давайте послушаем Виктора Семеновича о его программе.            

Виктор кратко рассказал о содержании  решения ВПК и о тех задачах, которые оно ставило по определению стойкости ракет к воздействию ядерных взрывов. Далее он изложил, почему эта задача не может быть решена по методологии испытаний, заложенных в этом решении, а затем  перешел к изложению предлагаемой им методики испытаний. Основная суть изложенного следующая.

Действие проникающей радиации ядерного взрыва сказывается в основном на бортовой электронной аппаратуре и проявляется либо в кратковременном сбое ее работы, либо выводит аппаратуру необратимо из строя, повреждая ее элементы. Эти изменения в аппаратуре происходят под воздействием тех или иных частиц, выделяющихся из ядерного заряда при его взрыве, характеризующихся  своей энергией, спектром частот, а также формой и длительностью импульса. Материаловедческие реакторы и ускорители создавались под другие характеристики излучений. Кроме того, габариты и  размеры их рабочих зон  не позволяют разместить в них штатную электронную аппаратуру, а тем более запитать ее и записать ее реакцию во время воздействия на нее импульса облучения.

Виктор лукаво закончил тем, что попросил ознакомить их с имеющимися у них реакторами и ускорителями и совместно оценить возможность проведения таких испытаний. Не мог же он сказать или даже намекнуть, что им все это уже известно по прежней поездке к ним Бородулина.

Харитон поинтересовался, что собой представляет  аппаратура ракеты, и подытожил:

— Вот завтра вас Александр Михайлович повезет по своим установкам, покажет все, вы обсудите увиденное, а потом мы  соберемся вновь и совместно решим, что будем делать дальше.

Все встали из-за стола и направились к выходу. Только тогда Виктор и Саша, обойдя стол, крепко обнялись и расцеловались. Все улыбались, восторгались этой удивительной встречей и добродушно похлопывали друзей, выходя из кабинета. Харитон, не вставая и глядя на друзей, как бы ни к кому не обращаясь, удивленно произнес:

— Надо же такому случиться – встретились два друга через столько лет и, главное, где встретились? В главном ядерном центре страны, куда и попасть мало кто может. Чего только не случается в нашей удивительной жизни, — закончил этот невозмутимый на вид человек.

К гостям подошел Павловский и обменялся рукопожатиями со всеми, особенно с Виктором, сообщив, что они вместе с Сашей ушли из ХАИ в университет, но он был на четвертом курсе и не был знаком с ними. Познакомились они с Сашей только в университете и вместе прибыли сюда на работу.

В приемной Саша, не отпуская руку Виктора, заявил Дьяченко:

— Мы забираем у вас Виктора Семеновича, и вы его увидите только завтра на работе.

Дьяченко удивился в свою очередь:

— Кто это мы?

На что Саша, смеясь, заметил:

— Я и моя жена Маина Степановна, которая оканчивала ХАИ вместе с Виктором Семеновичем. Они учились в одной группе и также не виделись с тех пор. Представляете, как она его ждет дома и что будет при их встрече. Она его просто расплющит в своих объятиях. Она женщина крепкая.

Дьяченко, улыбаясь, попросил:

— Вы там его совсем не раздавите, обильно  принимая, а то ведь он нам нужен будет завтра в работоспособном состоянии, иначе наша командировка может затянуться.

На это Саша заметил, глядя на Виктора:

— Этого можно не бояться, Витя всегда был воздержан в питье,  зная меру, — и рассказал старый анекдот военной поры: —  Во время войны, встретившись на Эльбе, русский и американский генералы  поспорили — чей солдат больше выпьет. Для солдат налили стопки:  пятьдесят, сто, сто пятьдесят грамм и так далее до пол-литра. Первым подошел янки и начал с пятидесяти граммов. Дойдя где-то до трехсот граммов, свалился пьяным. Иван начал с поллитра, дошел до пятидесяти граммов и остановился, отказавшись дальше пить. Наш генерал стал стыдить его, но тот твердо заявил, что русская душа меру знает, и гордо удалился на своих двоих, а американца унесли на носилках. Никто не выиграл, но наш солдат показал, что во всем нужна мера, в том числе и при спорах американцев с нами.

Идти было недалеко в коттедж, в котором жил Саша. Он находился в поселке из весьма однообразных коттеджей, располагавшихся здесь же на территории предприятия, так что работавшим  не нужно было выходить за внешнее ограждение территории.

Как только открылась дверь и Саша с Виктором вошли в прихожую, раздался знакомый и такой близкий голос Маины:

— Витька, ну где тебя черти носят целый день, ты что, не мог вначале явиться сюда, а потом уже к своему Харитону. Я прямо вся извелась, — и выйдя, притянула к себе Виктора, крепко его обняла и расплакалась, не прослезилась, а просто разрыдалась и сквозь слезы сказала: — Хоть один раз за тридцать лет увидела в этой тюрьме родного человека.

Она еще долго не отпускала Виктора, и он с трудом пролепетал, удивленный таким обилием чувств, что он ведь не знал, что встретит их здесь.

Маина, оторвавшись от Виктора и смотря на него сквозь слезы, успокоилась и отметила в своей прежней простецкой манере:

— Какой же ты стал, Витька, лысый и белый, — потом  через некоторое время:

— Да и я не меньше тебя побелела. Иди, умойся, и вот твоя комната, а накрытый стол целый день тебя ждет. Саша накануне еще сказал, что ты приезжаешь, им ведь был известен список приезжающих. Мы вчера допоздна вспоминали наше студенческое бытье, и перебрали ворох фотокарточек, включая даже те, где вас с Сашей снимали в детском саду.

Все еще шмыгая носом, она пошла на кухню еще что-то готовить на стол. Маина оставалась по-прежнему решительной, твердой и волевой, державшей все и всех в своих руках. Сашу это устраивало и позволяло полностью отдаваться работе, не особенно заботясь о своих домашних тылах. Все обеспечивала Маина, иногда только заставляя Сашу что-либо сделать по дому.

Маина стала заправским материаловедом и возглавляет лабораторию радиационного материаловедения. О Саше Маина сама доложила, что он стал членом-корреспондентом Академии наук, полным лауреатом, это значит, что у него Ленинская и Государственная премии и что она рада за Сашу, что он достиг таких больших успехов на работе. У них две дочери, Наташа и Мила. Наташа окончила наш родной ХАИ и работает методистом в испытательной базе местного авиационного завода. Мила на четвертом курсе нашего же ХАИ. Им с Сашей не пришлось поработать в авиационной  промышленности,  так  теперь  хоть  их  девочки  поработают за них.

Маина рада за Сашу вдвойне, что не бросил свою науку. Он теперь, как и Зельдович, стал заниматься в качестве хобби теорией строения Вселенной. Вон Сахаров, коттедж которого через один дом, когда стало работы поменьше,  так ударился в политизирование, а теперь на него спустили всех собак. А ведь был выдающийся ученый, у него было столько идей. Вот и занимался бы ими. Вон Курчатов, когда увидел, какое зло создал, так переключился на атомную энергетику и не стал заниматься политизированием. Но зато сделал для науки и мирного развития мировых процессов несоизмеримо больше, чем Сахаров. Курчатов убедил правительство и во многом раскрыл атомную тематику в своем знаменитом сенсационном выступлении в Англии в Харуэлле. От этого выступления было во сто крат больше пользы, чем от всей правозащитной деятельности Сахарова. Вот и Саша теперь развивает свое научное хобби и имеет уже ряд опубликованных работ по этой теме, не то, что Сахаров, сидит теперь в своем «горьком» Горьком вместо того, чтобы наукой заниматься. Был прекрасным человеком, ученым и специалистом. Так нет же, занесло его бог знает куда. Ну пусть поболтал бы немного, да науку не бросал бы, ведь умнейший же человек.

Вообще он был довольно странным в своем поведении и общении. Он был как бы не от мира сего и вечно поглощен своими мыслями. Когда к нему кто-нибудь обращался, то ему нужно было некоторое время, чтобы оторваться от своих мыслей и сосредоточиться на вопросе собеседника. После первых взрывов он неоднократно высказывал опасение о возможности разумного использования этой страшной силы, а  потом начал осторожно высказывать свои пацифистские взгляды, на которых со временем и зациклился. На это Саша возразил, что он подобного не замечал у Сахарова.  Маина тут же запальчиво отчитала Сашу:

— Это у вас, высокого начальства, может быть, не было видно, потому что он с вами, наверное, обращался осторожно. А среди простых сотрудников многие говорили об этом.

Маина по-прежнему была тверда в своих мнениях и категорична в суждениях и решениях. Если бы Саша и вздумал бросить большую науку по каким-либо причинам, как это сделал Сахаров, то она  ему все равно не дала бы  свернуть с пути-истины. Они допоздна проговорили после ужина и легли спать далеко за полночь.

Саша привык к подобным категоричным суждениям жены и не мешал ей выговориться. О себе он только сказал, что, придя в Сарово, он начал заниматься подготовкой подземных ядерных взрывов и принимал активное участие в их проведении на Семипалатинском полигоне. Когда ядерные бомбы стали  изготавливаться в значительных количествах, начали основательно решать проблему безопасности обращения с ними на всех стадиях их жизненного пути. Особенно остро стоял вопрос безопасности бомбы, когда она уже снаряжена электродетонатором для инициирования самого ядерного взрыва. Тогда он много лет занимался этой проблемой и имел значительные достижения в этой области, в которой создал свою теорию, по которой защищал свои диссертации и специализировался. А премии получал за участие в создании исследовательских реакторов и ускорителей.

Утром их ждала машина, и  Саша повез  гостей по своим установкам, за создание которых и получил Ленинскую и Государственную премии.

Для проведения испытаний на воздействие нейтронов им предлагались реакторы ВИР и БИР, а на воздействие гамма-частиц — ускоритель ЛИУ-30, созданные силами этого центра. Они сами спроектировали,  изготовили и запустили эти мощнейшие установки. Саша не без гордости сообщил, что он принимал  непосредственное участие в  создании и освоении именно этих установок. Вообще о своей деятельности Саша пообещал еще ночью у них рассказать попозже, а обсуждали они в основном дела и жизнь Виктора. Они с самого начала установили такую очередность.

С удивлением они выслушали странную историю о служебном расследовании у Бориса, а с еще большим удивлением они встретили новость  о том, что он все-таки нашелся. Вот теперь, кажется, все трое друзей соберутся вместе спустя столько лет, а Виктор оказался связующим звеном. Очень тягостное впечатление на них произвело сообщение Виктора о тяжкой болезни Ани. Маина никак не могла поверить в это, говоря, что ведь Аня была такой тихонькой, скромной и вдруг такая беда с ней случилась.

Они ехали очень долго по бетонке не особенно высокого качества, стелившейся по густому, почти не проходимому лесу. Как только они выехали,  Саша предложил им, в порядке развлечения, послушать, если они хотят, краткую историю возникновения их центра и о тех людях, которые стояли у истоков его создания. Имена и отчества он уже всех не помнит, но у него они все записаны, и если кто заинтересуется, то он потом их сообщит. Виктор сказал, что обязательно это сделает, ведь все эти дела и люди, принимавшие в них участие, стали теперь историческими. Поэтому в дальнейшем изложении будут указываться и инициалы тех, о ком будет идти речь.

Саша начал с того, что он не будет рассказывать историю начала разработки нашей атомной программы и подключения к ней Курчатова,  поскольку она уже достаточно описана в литературе. Он будет говорить только об их фирме и  тех первопроходцах, которые ее создавали. 

После того, как встал вопрос о непосредственном создании атомной бомбы, начали искать район и площадку, где можно было бы развернуть работы по созданию такого предприятия. Естественно, оно должно было располагаться в необжитом районе и недалеко от Москвы с затрудненными  подходами к нему. Кто, где и что искал, он не знает и говорить об этом не будет.

В районе Сарово, как оно теперь называется, располагался завод № 550 наркомата боеприпасов. Завод изготавливал снаряды для 152-миллиметровых пушек и снаряды М-13 для «Катюш». Кроме того, он делал небольшие прессы, автоматы, мелкие прокатные станы и прочее вспомогательное оборудование. Недалеко располагался знаменитый Саровский монастырь с многочисленными постройками и церквями. Его основал святой старец Серафим Саровский.

Второго января 1946 года на завод приехал сам министр Горемыкин ознакомиться с состоянием производства, чего раньше никогда не бывало. Уезжая, он мимоходом бросил, что, возможно, им придется сменить производство, и больше ничего не сказал. Перед Первым мая  на завод приехали, как они говорили, в «леса», Зернов Павел Михайлович и Харитон Юлий Борисович. До их приезда на завод пришел приказ, что здесь создается конструкторское бюро № 11 лаборатории № 2, ставшей впоследствии знаменитой, находящейся в Москве и возглавлявшейся Курчатовым, из которой вырос институт имени Курчатова. Завод передается в состав этого конструкторского бюро в качестве опытного производства №  1. Директором всего объекта назначен Зернов, а главным конструктором Харитон. Так этот объект долго и назывался «Объект Зернова».

Зернов был крупным руководителем промышленности. До войны он работал начальником главного управления тракторной промышленности, а в войну стал заместителем наркома танковой промышленности. Это был опытнейший руководитель. Он пришел в Сарово в 1946 году на объект в одно имевшееся административное здание — Красный дом и, уходя в 1950-м из-за полученного инфаркта, оставил после себя 350 построенных зданий производственного и соцкультбытового назначения, сотни километров внутриобъектовых дорог и ветку узкоколейки до станции Шатки. Причем следует учесть, что на строительство не допускались никакие общесоюзные организации, но определенный контингент заключенных здесь работал.

Все проектирование вместе со строительством велось закрыто только  собственными силами безо всякого котлонадзора, санинспекции и прочих контролирующих и наблюдающих организаций. Все делали сами и сами за все отвечали. В 1949 году был уже построен свой  театр. Мало того, Зернов взял на себя смелость  срыва сталинского срока создания атомной бомбы, обосновав это объективными обстоятельствами. Доказал необходимость строительства серийного завода по изготовлению атомных бомб, их хранилища, а также подвода к объекту железнодорожной колеи нормального профиля. Всеми силами сопротивлялся сносу прекрасных храмов на территории монастыря, которые все же снесли после его ухода.

Но самое главное в осуществлении ядерной программы — первый ядерный взрыв — был осуществлен непосредственно под его личным руководством. Перед отправкой этого первого опытного изделия на полигон молодой Завойский заявил, что изделие, по какой-то причине, не работоспособно. Разобравшись во всем, новый министр Ванников,  Зернов и Харитон приняли решение все-таки отправить изделие на полигон, которое и сработало весьма успешно. Но рвение молодого ученого многим попортило немало крови. Очевидно, из-за этого на полигон, когда изделие поднимали на башню в клети, Зернов сам поехал с ним вместе с Щелкиным Кириллом Ивановичем  и еще с двумя-тремя рабочими для проведения заключительных операций по его снаряжению.

Первым директором опытного завода № 1 был Бесарабенко Анатолий Константинович. Под его руководством фактически сложилось все производство, для которого, по его заявке, были закуплены за рубежом сотни единиц механического и другого оборудования. Лично руководил сборкой изделия № 1, которое было взорвано в качестве первого ядерного взрыва в 1949 году. По характеру был довольно крутой и требовательный, но проявлял большую заботу о технике безопасности. Были неоднократные случаи облучения со смертельными исходами, поэтому  он строго следил за техникой безопасности. Отлично знал  все изделия, создававшиеся на объекте, и руководил их изготовлением и испытанием. С 1956 года стал первым заместителем директора — главным инженером объекта.

Вторым крупным лицом, а по науке, естественно, первым являлся Харитон, был Духов. Вначале  главным конструктором назначили Харитона, несмотря на то, что он был ученым физиком и конструированием не занимался. В качестве его заместителя по конструкторским вопросам  назначили Духова, а Харитона впоследствии стали называть научным руководителем, что отвечало реальному состоянию дел. Тогда его, физика, назначили главным конструктором, очевидно, потому, что физические вопросы в ядерном заряде являются определяющими, а конструктивное оформление физического существа является вторичным, хотя и весьма специфичным и далеко немаловажным.

Харитон Юлий Борисович в 1925 году окончил физико-технический институт и остался работать у Н.Н.Семнова, изучая взаимодействие молекул с твердым телом. В 1926 году доказал существование цепной химической реакции при окислении фосфора. В этом же году был командирован в Англию в Кевендишскую лабораторию. Тогда уже на Западе поняли уровень подготовки советских ученых  и брали их к себе на стажировку,  и  не только одного Харитона, который, возвратившись, занялся теорией взрыва.

В 1939 году появилась статья Л. Майера и О. Фриша, объяснившая опыты О. Гана и Ф. Штассмана о делении ядер урана при бомбардировке их нейтронами. После этого Харитон занялся разветвленной цепной реакцией деления урана в реакторе и предложил тяжелую воду и графит в качестве замедлителей нейтронов. Следует отметить, что эту проблему К.А.Петржак еще в 1932 году обсуждал с Иоффе в Ленинграде, а в 1936 году в физическом институте в Харькове были получены первые экспериментальные результаты по этому вопросу.

В 1940 году образовывается «Урановая комиссия»  АН СССР, и Харитон становится одним из ее членов. В 1941 году, совместно с Зельдовичем, рассчитывает критическую массу урана-235, что являлось основополагающим для создания атомной бомбы. В 1943 году Курчатов организует свою лабораторию № 2 и с тех пор Харитон работает в ней по совместительству. В 1946 году он переводится в эту лабораторию и направляется, как уже говорилось, в  Сарово в качестве главного конструктора. В 1959 году КБ-11 разделили на КБ-1 и КБ-2, во главе которых стали соответственно Негин и Кочерянц, а Харитон стал научным руководителем всего центра.

Духов Николай Леонидович был фактическим главным конструктором всех наших первых атомных зарядов для атомных бомб первого поколения. Это был опытный конструктор. В 1938 году он являлся ведущим конструктором знаменитого нашего танка   КВ и принимал участие в запуске его в серию. С 1948 года назначен заместителем главного конструктора к Харитону. Вместе с Бесарабенко руководил сборкой «единички», мастером сборщиков которой являлся Дорощук  Николай Яковлевич. Духов любил играть на пианино и  являлся прекрасным исполнителем, был вспыльчив, но быстро отходил. В 1950 году вместе опять-таки с Бесарабенко руководил сборкой макета в масштабе 1:5 первой нашей атомной бомбы «пучеглазой единички». Этот макет был отправлен для показа Сталину.  Судьба этого макета, к сожалению, так и осталась неизвестной.

После этих слов, из-за деревьев вдали показалось высокое промышленное здание. На подъезде к нему, справа от обочины стояло невзрачное одноэтажное здание, почти вросшее в землю, и очень напоминало по своей конструкции санпропускник военного времени. Саша попросил проехать помедленнее мимо него и сообщил:

— Вот в этом здании голыми руками собиралась наша первая атомная бомба.

Виктор заметил:

— Далеко отнесли здание от центра.

Саша, улыбаясь, уколол Виктора:

— Собирали-то впервые ведь атомную бомбу.

Виктор отпарировал:

— Ну, тогда  хотя бы самодельную мемориальную доску установили  бы на этом здании с указанием фамилий тех героев, которые совершили тогда этот подвиг, ведь это было историческое событие.

С этим Саша согласился в том смысле,  что действительно это надо бы сделать.

Мощь и грандиозность увиденных установок поразила Дьяченко. Виктор  их представлял себе в общих чертах по описанию Бородулина. Он при осмотре потихоньку, чтобы не слышал Саша, рекомендовал Виктору обратить внимание на ту или иную деталь. Виктор не рассказал Саше о том, что Бородулин все данные по этим установкам вывез ранее. Дружба дружбой, а служба службой. Мало что могло случиться, и Виктор не хотел подводить Сашу.

Тщательно осмотрев установки,  все пришли к выводу, что они полностью подходят для проведения задуманных испытаний ракетного оборудования на воздействие проникающей радиации ядерного взрыва. Там же пообедав, они отправились в обратный путь. Саша лукаво спросил, поскольку он видел, с каким интересом его слушали, когда они ехали сюда:

— Ну,  что, продолжить  рассказ?

На  что  последовало:

— Еще бы!

Мой предыдущий  рассказ, начал Саша, был о больших руководителях, так сказать, о первых лицах. Поговорим теперь не о таких больших, но не менее значительных людях, которые были непосредственными разработчиками наших первых атомных бомб. Очень много говорят и пишут о физиках-разработчиках, а вот о конструкторах, которые воплощают в жизнь задумки физиков, говорят очень мало. А ведь от них очень многое зависит, ибо, как говорится, худым исполнением можно любое дело загубить. Вот ранее говорилось о том, кто являлся главным конструктором. Но нигде и никто не говорит о том, кто первый начал рисовать на доске конструкцию нашей атомной бомбы.

Первым конструктором нашей бомбы являлся Турбинер Виктор Александрович. В 1945 году, еще до образования арзамасского КБ-11, Курчатов уже задумался о конструктивном воплощении бомбы и пригласил для этого Турбинера,  который был опытным конструктором по дизельным установкам на  Кировском заводе в Ленинграде. Когда образовали КБ-11, он занял там должность начальника конструкторского сектора, в составе которого было два отдела. Один отдел разрабатывал конструкцию самого заряда, а второй отдел разрабатывал конструкцию уже всей бомбы совместно с зарядом. Сам Турбинер разрабатывал общие компоновки того и другого.

Конструкцию заряда, собственно самого «страха», разрабатывал у Турбинера отдел во главе с Терлецким Николаем Александровичем. Духов пришел в КБ-11 в 1948 году, когда первый опытный заряд, конструкция которого была уже разработана, находился в сборке. Тогда же в сектор Турбинера пришел старшим инженером-конструктором некто Фишман Давид Абрамович, появление которого в сверхзакрытом объекте было более чем странным, поскольку отношение  к евреям было тогда, мягко скажем, весьма не положительным. Например, из нашего университета двух евреев, окончивших  вместе с нами факультет, в атомную промышленность не направили. А вот Фишмана почему-то направили.

Вскоре Фишман занял ведущее положение в секторе. Когда собирали первую атомную бомбу РДС-1, которую взорвали в 1951 году, сборкой руководили Духов, Давиденко, Терлецкий и … Фишман. Турбинера  перед этим «ушли»  из предприятия. По какой причине его удалили и замалчивают его имя, так не понятно и поныне. Когда я спросил у Фишмана потом, когда он возглавил конструкторов, почему убрали Турбинера, он невнятно и витиевато сослался на то, что он мало его тогда знал из-за условий секретности и трудно было понять его роль. Это тогда, когда он пришел старшим инженером, и он не понимал роль начальника сектора. Странно как-то.  Он мог действительно мало знать его лично, но никак не мог не знать роли старшего своего начальника. Вместе с тем характерно, что когда награждали за успешный взрыв первой нашей бомбы, в сборке которой принимал участие Фишман, всех наградили, а его не наградили. Можно утверждать, что местное руководство не очень благоволило почему-то тогда к нему и не представило к награде. Так и остается неясным влияние и роль Фишмана на удаление Турбинера. Вот так  и у нас, закончил со вздохом Саша, не проходило без подковерных игр и предания забвению заслуженных людей.

Малоприятный случай произошел с нашей первой бомбой при испытаниях на Семипалатинском полигоне. При монтаже бомбы кто-то уронил одну из деталей плутониевого заряда, и на ней образовалась небольшая вмятина. Поднялась небольшая паника. Немедленного взрыва никто не ожидал, конечно, но у физиков возникло сомнение в том, что неизвестно, как повлияет эта вмятина на сам процесс взрыва.

Зельдович разработал методику расчета и, проведя его, показал, что вмятина на процесс цепной реакции не повлияет. Расчет расчетом, а что же может произойти на самом деле, никто не знал. Это был вопрос для всех с большим восклицательным знаком. Курчатов долго раздумывал, разобравшись в расчете, и все-таки сам, единолично, принял решение — взрывать и никто не посмел оспорить его решение.

Как известно, все прошло нормально. К слову о полигоне, если о нем зашла речь. Первым полигоном был у нас не Семипалатинский, а в Крыму в Бачерово под Керчью, где проходили испытания, конечно, без ядерных взрывов. Там были условия не те, что стали в Семипалатинске, где ему, Саше, пришлось просидеть немало. А там они жили в самых настоящих землянках, которые сами и сооружали. Вот только плохо было, что в Азовском море купаться нельзя было из-за большого количества змей в воде.

Чтобы закончить о нашей первой бомбе, следует остановиться еще на одном немаловажном вопросе. Когда Турбинер прочел, как передавали Саше о том, что мы первую нашу бомбу скопировали по украденной американской бомбе, он крайне возмущался. Когда он разрабатывал нашу, то никакой американской бомбы он не видел. До всего доходил сам, своим умом, понимая, что нужно обеспечить для физики протекание процесса и что было нужно сделать в бомбе для управления зарядом.

Харитон все-таки подтвердил, что наша разведка доставила чертежи общего вида американского «Толстяка». У нас к тому времени было разработано несколько схем технической организации протекания цепной реакции в бомбе, в том числе и та, которая была применена и в американской. Наши схемы были более эффективные, но, увидев, что американцы использовали одну из таких же схем, разработанных  и у нас,  мы выбрали также эту схему, которая уже была опробована у них, и мы воспользовались, по сути,  только итоговым результатом испытаний. Мы торопились осуществить свой взрыв, и у нас не было времени для исследований всех наших схем с целью выбора наиболее оптимальной. Впоследствии работы пошли по тем нашим ранее разработанным схемам, к которым добавилось еще немало других.

Существует мнение, что наша первая бомба оказалась очень похожей на американскую, и это подтверждает то, что наша скопирована с американской. По этому поводу следует сказать следующее. Схожесть технических решений и внешнего вида изделия определяется конструктивной необходимостью обеспечения требуемых условий для работы заряда. Это верно для любого технического изделия, если при их разработке разными людьми принимаются одни и те же исходные положения и требования. Разработанные технические решения при одних и тех же исходных условиях не очень будут различаться у разных конструкторов. Турбинеру, очевидно, специально не давали знакомиться с американской бомбой, чтобы он самостоятельно решал свои конструкторские задачи, а высшее руководство, сличая их с американскими принципиальными решениями, делало суждение о работе Турбинера. Да и потом, имея общий чертеж изделия, имеющиеся в нем детали все равно  не разобрать, а до них необходимо было доходить самим. Поэтому очень правильно сделали, что Турбинера пустили в самостоятельное плавание без американских подсказок. Ими воспользовались высшие руководители при выборе схемы бомбы.

Фишман сомневался потом, что Турбинер не видел американскую бомбу, но все же признавал приоритет Турбинера в разработке нашей бомбы. У всех это сообщение  вызвало определенный интерес, поскольку ничего подобного они ранее не слышали, и Саша, видя это, на некоторое время умолк. Не выдержал Виктор:

—  А что  Фишман, что было с ним? — Саша продолжил.

Фишман стал признанным и уважаемым руководителем конструкторов и самостоятельно руководил разработкой конструкции нашей первой водородной бомбы РДС-6. Все технические вопросы по этой бомбе обсуждались и решались только у него за столом. Затем он возглавлял разработку бомб для различного рода ракет. Когда Негина назначили главным конструктором, Фишман стал у него заместителем. Негин был больше физиком и мало вникал в конструкцию, разработку которой полностью взял на себя Фишман.

Когда начали появляться случаи самопроизвольного срабатывания электродетонаторов без ядерных взрывов, конечно, от наводки статического электричества, он возглавил Межведомственную комиссию по обеспечению надежности ядерных зарядов. После этого, в конце шестидесятых годов, он образовал в КБ-1 отдел надежности, а до этого ядерщики математическим путем не оценивали надежность своих бомб,  несмотря на то, что предпринимались громадные усилия по обеспечению их безопасности. Это являлось одной из главных задач во всех их работах.    Широкомасштабное их развитие  началось после того, как увидели, что первый ядерный взрыв был проведен на низком уровне технической культуры подготовки эксперимента. После этого началась разработка автоматизированных систем управления подрывом заряда, различных систем блокировки, безопасности и других систем и устройств.   

В это время показались здания основной базы центра. Все попросили Сашу продолжить со временем интересный рассказ, на что он ответил, что они еще соберутся все у него и будет время поговорить.

Поздно вечером, после их возвращения, у Харитона вновь собралось совещание, на котором друзья поочередно сделали сообщение о возможности проведения таких испытаний и что никакого дополнительного дооборудования установок производить не придется. Харитон одобрительно воспринял эти сообщения и поручил  составить протокол совместного решения по этому вопросу.

На следующий день с утра они вместе составили такой протокол и отдали его печатать в секретный отдел, а сами все отправились в гости к Саше домой. Там Маина их уже ждала, и они хорошо пообедали. Дьяченко удивлялся, услышав, что за все эти годы очень трудно было рядовым сотрудникам выбираться за зону их центра, на котором было все для нормального человеческого бытия. Даже садовые участки были у тех, кто хотел их завести. Маина была страшной поклонницей этого дела и предложила сходить на их участок, что они и сделали после обеда, взяв с собой и Павловского, который обедал вместе с ними у Саши. Павловский интересовался бывшими своими сокурсниками по институту, которых он никого ни разу не видел после своего ухода из института. Многие из них работали вместе с Виктором над проектом самолета ХАИ-12, и Павловский с интересом слушал и о работе, и о них самих.

Саша повел гостей на свое «поместье»  пешком по той дороге, по которой всегда ходил сам. Он хотел, чтобы они ознакомились с окрестностями, а не только с испытательными установками. Перед выходом Саша предупредил Виктора, что при Павловском он не будет продолжать свой рассказ, не потому, что не доверяет ему, а просто на всякий случай, чтобы не подставлять его и себя. Виктор подумал про себя, что хороша у них школа секретности, когда даже при ближайшем друге не хотят говорить лишнего. Но потом подумал, а сам-то тоже хорош,  не стал говорить Саше о том, что знает их установки. Такая выдержка и осмотрительность  даются только с годами при длительной тренировке.

Они пошли от Цыгановки прямо через несколько оврагов по тропинке к речке Черной. К ней пришлось пробираться очень осторожно через заболоченную местность по топкой тропинке в этом месте. Берега речки были чудесными, окаймлявшимися густо стоящими деревьями, покрытыми необычно яркой  зеленью. Затем по прямой и сухой просеке вышли прямо к Илеву, где и находились садовые участки, ничем не отличавшиеся от подмосковных.

На участке Саши стоял такой же садовый летний домик, как и везде. И здесь действовали такие же нелепые правила садоводства. Зато сад благоухал, и Маина с удовольствием водила по нему гостей и показывала свои достижения. Это было удивительно, что люди в зоне  имели возможность заниматься такими же делами помимо работы, как и все вне зоны. Обратно они пошли по дивеевской дороге.

На следующий день протокол был подписан, и руководство центра устроило дружеский обед для гостей и тех,  кто принимал участие в совместной с ними работе. Обед прошел в теплой обстановке, а вечером гости отбыли в Москву. Прощаясь, Саша с Маиной намекнули Виктору, что очень может быть, они скоро свободно встретятся с ним и Аней уже в Москве. Но подробно говорить не стали, где, когда и при каких обстоятельствах это может произойти. В суете  Виктор забыл у них все узнать об этом в деталях.  Так он и уехал в неведении о том, что скрывалось за их намеками.

СОВЕТСКИЙ РАЗВЕДЧИК

В АМЕРИКАНСКОМ БИЗНЕСЕ

Виктор приехал из Сарова домой в пятницу, и Анна ему сообщила хорошую новость. Ей звонил Борис и веселым голосом напросился к ним на дачу на шашлыки. Очевидно, у него благополучно закончилось служебное расследование, предположила Аня. Он тут же позвонил Борису, и тот,  в полуигривом тоне, повторил сказанное ранее Анне:

— Дружище, мы с Олей и нашими девочками решили наконец-то, узнать, как поживает твоя дача, она ведь заждалась твоих друзей. Ты все хвастался своими шашлыками, так что давайте, замачивайте их на воскресенье. Мы с Олей еще не ели советских шашлыков. Тогда они были не в моде, а сейчас — чуть что, так шашлыки.

Виктор не стал задавать вопрос о причине их желания посетить дачу  Виктора, а только тепло поздравил его, на что Борис поблагодарил, не спрашивая, с чем он его поздравляет. Им было все понятно и без слов. По телефону Виктор не стал говорить Саше о главной новости, произошедшей  в его командировке. Это известие он оставил как бы на десерт после шашлыков. Виктор не успел после разговора с Борисом сообщить Анне о шашлыках, как она  сама сказала,  что  она мясо уже купила и завтра с утра их замочит.

Виктор встретил друзей на станции, и они пошли вдоль железнодорожных домов барачного типа. В подобном  доме жили и его родители в Волновахе после войны. Борис впервые попал на советские садоводческие участки простых людей и был поражен их убогостью, примитивностью и неказистостью почти однотипных домишек, стоявших на этих, с позволения сказать, дачах. Он привык видеть в США загородные поселки ухоженными, опрятными, с красиво оформленными газонами и без этого частокола разнокалиберных заборов. А о сравнении увиденных им хибарок с теми благоустроенными домами, какие строятся в таких местах в США, нечего и говорить. Борис с тоской вспомнил собственные особняки, которые он приобретал,  переезжая с места на место, и продавал за бесценок каждый раз.

Эти мысли он не высказал вслух, лишь сокрушенно подумал про себя, а вслух только отметил удручающую простоту нашего быта, в котором живет основная масса нашего народа. Об этом он уже изрядно подзабыл, прожив 30 лет за рубежом и насмотревшись на их жизнь, культуру и вообще на их быт. Какая большая разница. Еще не очень скоро мы достигнем их уровня. И все-таки у нас жизнь попроще и поспокойнее, как-то увереннее. Все это Борис высказал,  подходя к даче, на что Виктор заметил, что это очень интересная тема и они как-нибудь обсудят ее поподробнее, ведь у Бориса такой богатейший практический опыт жизни,  по сути, в двух принципиально различных цивилизациях.

Не доходя до дома, в разговоре, Виктор, не дождавшись шашлыков, сообщил о своей встрече с Сашей. Борис воспринял это известие с необычайной радостью, воскликнув:

— Вот это да! Не зря я говорил, что наша работа на оборону  таки соберет нас троих вместе. Правое дело, в конце концов, воздается сторицей, вот  и нас не минула чаша сия. Теперь  отпадает необходимость  мне искать его по моим каналам.

В это время они подошли к участку Виктора, и все остановились перед калиткой, разглядывая участок, весь заросший многолетними деревьями яблонь, слив и вишен. Видно было, что участок довольно старый и обжитой с плохоньким забором из штакетника.

Увидев дом Виктора, Борис и Оля почти одновременно воскликнули:

— Это еще куда  ни шло, хоть посмотреть снаружи приятно.

Войдя в дом, они все остановились на веранде и начали разглядывать ее, восхищаясь высоким, в два этажа потолком над ней, под которым висела большая люстра. Девочки тут же поднялись на второй этаж и начали приветствовать всех с антресоли, нависавшей над половиной веранды. Они уже почти все понимали по-русски и несмело говорили, многое перевирая. Но это был очевидный и быстрый успех для них.

Через некоторое время Борис отметил:

— Здесь чувствуется рука человека, понимающего толк в прекрасном, а это твоя работа, — обращаясь к Виктору и показывая рукой на картины, висящие в багетах,  закончил Борис.

— И картины, и дом — дело моих рук, — ответил Виктор, — правда, дом строили шабашники, но по моим чертежам и затем рассказал историю получения участка и строительства дома.

Осмотрев сад и цветы Анны, они отметили, как это все прекрасно и как много все это требует труда и внимания. Особенно восхитили гостей Анины любимые розы и клематисы. Эти цветы, умело рассаженные по участку, очень живописно его украшали,  и Аня  много внимания уделяла уходу за ними. Вот они сторицей и платили ей за это. На замечание о необходимости затраты большого труда для поддержания этой красоты  Аня ответила, что все это не так страшно, если  делается в  охотку. А от  ухаживания за своими цветами она получает огромное удовольствие и успокоение.

Шашлыки удались на славу. Анна была большая мастерица их замачивать, а Виктор наловчился хорошо их поджаривать, так что они были и не жесткие, и не подгорелые. После шашлыков и десерта из плодов сада девочки пошли в ближайший лесок погулять,  а все уселись на большой скамейке под яблонями посреди участка, и Борис начал свой рассказ по просьбе хозяев об их с Олей жизни.

Стратегическая задача засылки Бориса состояла в его длительном и надежном внедрении в американской общественной жизни,   чтобы затем взять на себя функции   резидента по координации и сбору информации в области авиации. Для внедрения ему предписывалось организовать авторемонтный бизнес вблизи авиационных центров, на что ему выделялась солидная первоначальная сумма, заранее переведенная в один из банков в США. Под эту легенду и под эту задачу  велось все обучение в течение этих двух лет, которые он провел, уйдя  из института.

Готовясь к предпринимательской деятельности в США, Борис досконально изучил литературу по теории управления и организации в бизнесе. Она принципиально отличалась от нашей, советской, которую он также изучал, но мало чего находил в ней полезного для конкретного использования. Особенно он изучил основы маркетинга — науки о принципах функционирования и организации рынка и его влияния на производство. Тогда, когда его готовили к засылке, эта наука у нас считалась буржуазной, так же как кибернетика, генетика и другие. Таковой они считались в умах самонадеянных и идеологически зашоренных высокопоставленных руководящих деятелей ЦК КПСС, а также в бесконечных, пустопорожних статьях ученых,  стоявших у кормушки ЦК и верно отрабатывавших своими статьями  право на стояние возле нее. А в серьезных учреждениях, каким являлось ГРУ, так не считали, готовя агентов.                                                                                                                                                                                                                                                     

Для засылки в зарубежные страны их заставляли осваивать все, чем там живут и что составляет основу их культуры, быта и бизнеса. Так что Борис отправился с солидной теоретической подготовкой. В  определенной мере она была подкреплена во время частых зарубежных практик. В практику входили разнообразные задачи, включавшиеся в программу обучения применительно к тому роду деятельности, которой предстояло слушателю заниматься, живя в той стране, для нахождения в которой он готовился.

Задачи для практики состояли из двух групп. Первая включала в себя освоение того вида легальной деятельности, которая будет являться основной для его прикрытия. В этой части Борис изучал, естественно, авторемонтное дело. Вторая группа задач состояла уже в чисто профессиональных приемах его разведывательной деятельности. Например, в эту группу задач входило умение в чужом городе обнаруживать за собой наружное наблюдение и  уходить от него. В процессе практики в данном городе находилось несколько наших практикантов, как правило, не знакомых между собой. Вот им и ставилась задача следить один за другим с последующей оценкой их внимательности, ловкости в действиях и глубины знания данного города.

Об обучении нелегальной деятельности говорить не стоит. Следует только сказать, что она велась на высоком профессиональном уровне с учетом освоения коллективной психологии общения в той стране, где предстояло им работать. Борису судьба отвела всего два года  на такое, весьма специфическое обучение, что было крайне недостаточно. Поэтому  занятия проходили в жутком темпе и  не все выдерживали такой темп. В разведке, так же как и в атомной промышленности, велась ускоренная подготовка специалистов, подхлестнутая атомной гонкой двух стран.

На первый год деятельности Борису ставилась задача внедриться в бизнес, открыть свое дело вблизи нужного авиацентра и определить возможности установления контактов с его сотрудниками через его автоклиентов. Кроме того, необходимо было выбрать несколько видов туристического хобби для того, чтобы иметь возможность ездить по стране, не привлекая к себе внимания. Для советских людей, посещающих США, многие районы страны были закрыты, поэтому Борис должен был восполнять знания об этих районах путем их посещения. Спустя год после внедрения к нему явится связной, через которого он будет в дальнейшем передавать свою информацию. Для этого ему нужно будет в условленном месте оставлять сведения о своем местонахождении и всю другую информацию.

Через год такой связник явился, но после пароля он напутал в определенных действиях, которые он должен был совершить после пароля. Это была трагическая ситуация для Бориса. Он не понимал — из Центра ли этот человек или  там его случайно подставили с самого начала, даже не успев задействовать, и он находится под наблюдением ЦРУ. Или этот человек по своей невнимательности напутал в последовательности определенных действий. Борис не знал, что ему делать дальше. Он решил уйти из-под внимания этого человека и сменил место пребывания, решив со временем доложить о себе информацию в резервном месте и ожидать нового связного.

Принимая после этого радиосигналы из Центра, направленные для него, он увидел, что там не получили его закладки с докладом о случившемся со связником и  обеспокоились поведением Бориса.  Затем, со временем, предложили новые места для закладки информации. Очевидно, они решили все-таки попытаться вновь установить связь с ним.

Сообщение о новом месте закладки несколько подняло у него настроение, поскольку он уже считал себя находящимся в руках ЦРУ. Получив новое место закладки и вновь описав случившееся, он с нетерпением стал ждать сообщение для него из Центра по радио. Через некоторое время по радио ему сообщили, что его сообщение получено и к нему прибудет новый связник. Прошло еще несколько месяцев, пока не появился новый связник, который выполнил на этот раз  все верно, и у Бориса установилась надежная связь с центром, помимо закладок.

К тому времени он открыл свой бизнес, наладил его, завел нужные знакомства,  собрал и уже передал определенный материал с подробной технической информацией. Он тщательно его готовил, понимая, что по первой передаче будут судить о его профессионализме. Полученное им по радио после этого сообщение доставило ему тихую радость. В Центре остались довольны первой полученной от него информацией. Так постепенно все и наладилось. Его бизнес состоял из трех ремонтных мастерских в различных местах. Предпринимательские дела у него шли успешно и стали приносить определенный доход. Он освоился в этом деле, и со временем  решил расширить его путем организации или покупки небольшого заводика по производству комплектующих для автомобильных заводов.

Через пару лет ему поступило сообщение, что к нему направляется дополнительный помощник. Он долго ждал этого помощника и был ошарашен, когда перед ним появилась Ольга. Он просто не верил своим глазам и долго глядел на нее, ничего не понимая. Что это была за встреча, каждый может себе представить.

Оказалось, она окончила то же заведение, что и Борис, и ее направили к Борису со следующим заданием. Она должна была поступить на работу в одно из предприятий Бориса по бухгалтерской линии, затем женить его на себе и стать во главе его финансовой службы, а дома создать надежную благополучную семью. Таково было задание на внешнее потребление. По основной деятельности она должна будет выполнять разовые задания Бориса, вести наблюдательную работу, а также составлять обзоры открытой печати по интересующим Центр вопросам. Именно Ольга была направлена к Борису с тем, чтобы облегчить его существование и более надежно внедрить их в американском обществе, как добропорядочную американскую семью предпринимателя средней руки. Ну и, главное, замкнуть на них одних финансовые дела фирмы, чтобы Борис мог ими распоряжаться, не вызывая подозрения у сослуживцев. И это очень хорошо им удалось.

У них родились две девочки, бизнес шел успешно, и это позволяло Борису не менее успешно вести свои основные дела. Он расширил бизнес путем постройки еще одного, а со временем и второго заводика по  производству неметаллических комплектующих для автогигантов. В основном он поставлял различные комплектующие для заводов Форда. Его бизнес стал приносить немалые доходы, и он стал заправским американским миллионером, честно заработав деньги, которые он с успехом использовал для своей основной работы. Кроме этого он стал переводить на подставной счет Центра немалые суммы, тем самым облегчая его финансовое бремя.

Со временем, когда у Королева появились успехи,  Борису пришлось переквалифицироваться на ракетную технику, ставшую основной в  ядерном противостоянии. Для ведения работы в этой области Борис был вынужден основательно подучиться по обширной литературе о ракетной технике, которая существовала в США в открытой печати. Но эту литературу ему приходилось тщательно скрывать, поскольку ее тематика далеко выходила за интересы его бизнеса. Со временем он освоил и эту технику. Так что не только создателям ее приходится осваивать новые знания, но и разведчикам, чтобы поспевать за ними. Свидетельством тому может служить альбом по установкам США для испытаний на электромагнитный импульс, материал для которого собирался им через своих агентов, а обрабатывали его уже в виде альбома здесь, в ГРУ. Эту работу он закончил перед самым выездом из США.

Проходили годы. Девочки выросли, окончили университеты и потом стали преподавать в колледжах, старшая математику, а меньшая биологию. Жили они все эти годы, как и подобало в Америке жить преуспевающему предпринимателю. По делам своей основной деятельности им приходилось менять несколько раз место жительства и продавать свои виллы. У каждого из них была своя машина для разъездов и одна была для общего пользования с прицепной дачей. Так что у него был свой парк машин с семейным механиком, обслуживавшим этот автопарк. Машину с полностью оборудованной прицепной дачей они использовали для выезда на природу и туристических поездок по стране по заданию Центра в необходимые районы. Как тогда им хотелось рассказать девочкам о природе их родины, о существовании которой они ничего не подозревали. Они не имели даже отдаленного представления, кто они сами и кто их родители.

Судьба дочерей все больше стала тревожить родителей, которые никак не хотели оставлять Америке своих детей. Они хотели вернуть их своей родине, и Борис все чаще просил Центр, чтобы ему разрешили с семьей выехать на родину. В конце концов он получил такое разрешение и начал подготовку к отъезду. Собственно, подготовку к отъезду он начал значительно раньше, распространяя среди своих американских друзей, которых у него было немало, мысль о том, что он устал от бизнеса, задумывает ликвидировать его и хочет пожить спокойно где-нибудь в Европе. Ему никто, конечно, не верил, и это служило поводом для шуток над ним. Когда он получил разрешение выехать на родину, он стал на самом деле продавать свой бизнес по частям, и это действительно удивило всех, но не вызвало никаких подозрений, поскольку все знали его семью на протяжении нескольких десятилетий.

Ликвидируя дело, родители объясняли детям, что они отправляются путешествовать по Европе, а затем вернутся в США. Это девочек не расстроило, а даже обрадовало, и они с нетерпением стали ожидать начала увлекательного путешествия. Они не знали, что их ждет и что они никогда больше не вернутся в Америку. Продав дело, Виктор выручил значительную сумму, половину которой  перевел в Европу на свой лицевой счет, а вторую на тот же подставной счет Центра. Ведь для путешествия миллионера по Европе с семьей нужны немалые средства. Поэтому он и оставил себе такую значительную сумму, думая остатки от нее, если они будут, сдать в Центр после их возвращения. Ему нужно было надежное и безопасное прикрытие для возвращения на родину, чего нельзя было сделать без денег в его положении.

Переезжая из страны в страну по Европе, они приближались к СССР и все больше рассказывали девочкам об этой стране, подогревая у них интерес к ней. Они въехали в СССР вполне легально как граждане США. С каким трепетом и волнением Борис и Оля  ступили на родную землю после стольких лет разлуки с ней. Отвыкнув полностью от русской речи, они не забыли русского языка, несмотря на то, что при детях они никогда не говорили по-русски. Для девочек это была новая, непонятная и непривычная страна по сравнению с тем, что они видели в Европе и как жили у себя дома.

Первым открытием для них явилось то, что их родители свободно и сразу же заговорили по-русски, как только пересекли границу. До этого они и намека у родителей не видели ни на что подобное. С этого началась подготовка девочек к восприятию известия о том, что они русские и они прибыли домой.

Многое пережили девочки, узнав правду о себе и своих родителях. Сейчас они уже понимают русскую речь, начинают говорить на своем родном языке, осваивая его в зрелом возрасте. Они начинают присматриваться, где они будут работать. Борису уже сказали, что их возьмут в ГРУ. С их знанием языка и жизни в США они будут крайне полезны в этом ведомстве. Но это нужно будет делать постепенно, не вызывая у них отчуждения к этому ведомству, по инициативе которого они родились в США и теперь испытывают в своих душах такую жизненную драму. Разволновавшись, Борис прервался и пошел в сад, предварительно попросив Олю продолжить, рассказав немного  о себе.

После отъезда Бориса, начала Оля, у нее родилась дикая идея отправиться вслед за ним и присоединиться к нему за рубежом. С этой идей она отправилась  в соответствующее учреждение, где ей пообещали подумать над ней. Через некоторое время ее вызвали и сообщили, что эта идея принята и ей необходимо приступить к подготовке и соответствующему обучению. На это ушло почти два года с выездом на зарубежные  практики, как это было и у Бориса. Самое тяжелое было освоить язык за такое короткое время. Найдя Бориса, они поженились вторично по-американски  и дальше  работали как одна семья в прямом и переносном смысле.

Ольга выполняла всевозможные поручения и самостоятельной работы не вела. В основном это были связные и наблюдательные поручения, а также работа с просмотром, анализом и обобщением периодики, издаваемой в США, для составления отчетов по интересующим Центр вопросам. Главная задача у нее была семья,     обеспечение и поддержание ее имиджа, как благопристойнейшей американской семьи. Много времени занимала и финансовая работа в фирме, но здесь хорошо помогал Борис. Все воспринимали это как нормальное явление, когда муж помогает жене и когда хозяин экономит на зарплате такого высокого должностного лица, каким являлась Ольга на фирме, чтобы не нанимать постороннего человека.

В это время возвратился Борис и продолжил свое повествование о его служебном расследовании. После того как они приехали, оставшиеся в немалом количестве деньги он сдал в кассу. У него никто не спрашивал отчета о том, сколько он оставил себе, когда выезжал из штатов. Руководство вначале сообщило, что после просмотра всех отчетных материалов его и Ольги будет подведен итог блистательной многолетней работы, и оно ожидает, что их заслуги в этом деле не останутся не отмеченными. Ведь их работа уникальна по своей продолжительности и характеру ее выполнения.

Очень скоро отношение начальства к ним резко изменилось. Оно начало заявлять, что выявились некоторые обстоятельства, которые требуют более длительной работы над их материалами, а затем уже просто заявили, что начато служебное расследование их деятельности в США. После этого к ним перестала поступать какая-либо информация о состоянии их дела. О них как будто забыли. Когда дело закрыли, их обоих вызвали к руководству и с радостью сообщили, что все оказалось по отношению к ним просто ложью и завистью недобропорядочных людей. Деталей они не стали раскрывать, только сообщили, где кто из них будет продолжать службу в Управлении. Друзья потом им рассказали некоторые детали их дела.

Когда были проработаны их отчетные материалы, ни у кого не было никаких вопросов и это было сделано очень быстро. Основной вопрос состоял в том, какую сумму им нужно будет вернуть. Все сошлись, что это будет очень большая сумма, которая позволит им жить на очень широкую ногу. Когда пошли документы на подпись о выдаче этих денег, то здесь все и началось. Этот вопрос пошел на согласование в очень высокие инстанции и оттуда последовало указание о необходимости проведения служебного расследования деятельности этой семьи в США.

Инкриминировалось то, что они зарабатывали очень большие деньги в США и это не могло быть без помощи соответствующих служб в США. Советские люди без опыта и знаний не могли стать такими успешными бизнесменами в капиталистическом производстве, какими они представляются. Это был чисто советский, так называемый классовый подход к оценке деятельности разведчика за рубежом. В итоге у кого-то наверху хватило ума высмеять эту позицию, прекратить дело и  им вернули громадные деньги. По соизмеримым масштабам они опять стали миллионерами, но советскими  за счет средств, заработанных ими в США.

Вот так капитализм помог нашему талантливому и способному разведчику стать советским миллионером, вызвавшим  злую зависть у нас у кого-то наверху. Видите ли, он и  в США  жил как у бога за пазухой и здесь теперь будет кататься как сыр в масле, а мы трудимся здесь всю жизнь не покладая рук и будем по-прежнему прозябать по сравнению с ним. Вот так приблизительно рассуждали его высокие начальники-недоброжелатели.

На этом Виктор предложил прерваться и пойти доедать шашлыки. В это время к калитке подошли девушки уже в сопровождении молодых людей, что вызвало немалое у всех удивление. Девушки улыбнулись и сообщили, что их произношение вызывает к ним интерес не только в городе среди людей, но и в лесу среди деревьев, на что все рассмеялись.

За столом Виктор предложил тост за столь блистательное окончание такой удивительной одиссеи нашего времени и пожелал дорогим друзьям теперь столь же достойно пожить и в состоянии советских миллионеров. Гости с улыбками и благодарностями восприняли такое пожелание. После доедания шашлыков беседа продолжилась, если можно назвать рассказы гостей беседами. Хозяева сидели раскрыв рот и только слушали, не задавая даже вопросов, которых, конечно, было немало. Виктор только попросил Бориса высказать свое мнение, вынесенное им после длительного проживания в США, о быте, нравах и вообще об американском образе жизни, о котором много говорят и пишут.

Борис подтвердил, что пишут очень много у них и у нас. Но все это, как правило, пропагандистские писания, в которых  очень мало пишется, как у них, так и у нас, с непредвзятых позиций, освещающих действительно реально существующие американский образ жизни у них и советский у нас. Во многом он у них самобытен и трудно воспринимаемый нами. Очень много практицизма, личностного и трезвого подхода к жизни. В нем много хорошего, но есть немало и отрицательного, которое следует отнести в основном к чрезвычайно высокому влиянию на людей денег и стремлению к их добыванию.  

Стремление к богатству определяет все действия основной массы населения, среди которой и проявляется этот американский образ жизни. Элитарная интеллигенция живет во многом по общечеловеческой морали и принципам, мало отличающимся от наших или европейских, поскольку высокопрофессиональный  и вообще интеллектуальный труд у них высоко оплачивается и эти люди  не испытывают нужды в деньгах,  живя без особых забот, связанных с их добыванием. Именно добывание денег является краеугольным камнем, лежащим в основе американского образа жизни. Это у них является главным смыслом  и целью жизни и ему подчинена вся практическая деятельность среднего американца. Все отходит на задний план, если у него нет солидного счета в банке, а на руках чековой книжки или пластиковой карточки, которые стали широко входить в американскую жизнь. 

Почти каждая американская семья  живет в кредит, если у ее членов есть постоянная работа и она в состоянии ежемесячно погашать этот кредит. В кредит берется все — от дома с машиной до холодильника и телевизора в доме. И не дай бог потерять работу и не выплатить очередной взнос по кредитам. Очень быстро у этих людей кредиторы отбирают все. Это вторая главная черта их образа жизни. Безработный получает 35% от среднего заработка и на него можно прожить достаточно безбедно, но взносы по кредитам уже платить не сможешь. Дается определенное время для нахождения работы, и, если ее не нашел, наступает почти физическая смерть — тебя кредиторы лишают всего. Отсюда и практицизм, всеобщая отчужденность и правило — живи и отвечай сам за себя, порождающее страшный индивидуализм.

О том, как зарабатывать деньги, у них существует целая наука, которая во многом не лишена полезных рекомендаций и наставлений. Она строится не только на изложении чисто производственных вопросов, но и с учетом морально-этических сторон этой деятельности. В этих рекомендациях морально-этической стороне придается очень большое внимание и ее рекомендации базируются на широком учете различных психологических и высокоморальных сторон человеческих отношений. В них не найдете призывов к индивидуализму и пренебрежению интересами своих коллег. Все строится на высоконравственных принципах. Но жизнь очень мало оставляет возможности людям действовать по этим высоким принципам. Это одна из самых противоречивых сторон их жизни. Провозглашают одно, а в жизни совсем получается другое. Деньги решают все! Для нас, советских людей, это дико видеть. Но с течением времени привыкаешь, и это становится твоим образом жизни. Разрыв у них между бедностью трущоб и богатством остальных потрясает, так же как и обязательная дача чаевых в любом месте за любую оказанную тебе малейшую услугу. За все нужно платить. За так — никто ничего не будет делать.

Третьим определяющим фактором американского образа жизни является автомобилизация практически всей жизни людей, и ее никак не отнесешь к отрицательной черте, как и многое другое в их быту. Да и вообще, кроме погони за деньгами и жизни в долг на кредит, все остальное у них является большим примером для подражания и перенятия  в нашу жизнь. Но это не так-то просто. Для этого нужен громадный труд и немалое время. Мы часто говорим, что у нас большие темпы роста экономики. Но жизнь общества определяется не только и не столько темпами роста, сколько накопленным за прошедшие годы общенациональным продуктом, составляющим наличное богатство общества и определяющим уровень и качество жизни нынешних  людей в стране. О машинах и автомобильных делах еще поговорим.

Еще одна отрицательная черта у американского общества — это национализм и расовая дискриминация. Это больше не черта, а боль его, доставшаяся ему от прежних поколений. Сейчас, после убийства Мартина Лютера Кинга и президента Кеннеди, у них наметилось сильное государственное влияние на искоренение этого зла, и можно надеяться, что дела у них в этом направлении будут успешно продвигаться.  

О всепоглощающей рекламе и говорить нечего. Это какой-то бич, с которым люди уже живут как с чем-то данным свыше и от которого никак нельзя избавиться. Рекламируется все и везде. От нее нет никакого спасения. Она стала у них фетишем каким-то. От нее на улицах все светится и горит, а в вечернее время выйти в парк или на слабоосвещенную улицу весьма опасно. Процветает хулиганство, а также  бандитизм, и полицейские с  этим не могут справиться. Следует заметить, что у них ярко и хорошо освещаются только центральные улицы и то только за счет рекламы, которую оплачивает рекламодатель. Буквально через квартал, где нет реклам, муниципальное освещение улиц очень слабое, потому что муниципалитет экономит деньги на всем.

В целом американский народ сильный и предприимчивый, мужественный и настойчивый. Их трудолюбие заслуживает самых высоких похвал и уважения. Большое влияние на формирование американского образа жизни оказали особенности американского капитализма, история образования и развития Соединенных Штатов Америки. Ведь это государство родилось в результате революционной борьбы его народа в ХVIII веке против английского колониализма. Туда хлынула масса переселенцев из многих стран. Наибольшее количество прибывших людей составляла беднота, ничего не имевшая в своем распоряжении, кроме мускулов и  горячего желания занять достойное место  на земле. Много смелых и предприимчивых людей поселилось на новом и не обжитом континенте. Все это содействовало стремительному развитию нового государства, в результате чего сложилась новая американская нация, поглотившая местное население, и индейцы перестали существовать как единая нация, жившая  тысячелетиями на этой земле  до прихода новых переселенцев.

Эти успехи породили в немалой части американцев самолюбование и превознесение своего образа жизни, переросшее со временем в навязывание его другим. У них необычайно развиты гордость за свою страну и беспредельное почитание государственных символов, особенно полосатого государственного флага и гимна. Полосатые флаги вы можете встретить в любой день во всех сколько-нибудь значительных учреждениях или заведениях, а гимн они почти все знают наизусть и всегда поют при его исполнении. В принципе это неплохо, но у них это весьма гиперболизировано.

Необычайно бурному развитию и накоплению богатства в США способствовали и другие причины, помимо трудолюбия собственного народа. Пронесшиеся ураганом по Европе две мировые войны, разорившие ее дважды, принесли американцам гигантские богатства. Говоря о войне, следует отметить, что современное поколение  американцев по-настоящему ее не видело. Поэтому их суждения о войне во многом примитивны.

Много раз приходилось убеждаться, что подавляющее большинство американцев не знало и не почувствовало истинного ужаса войны. А для формирования сознания современного человека, его мыслей и действий, образа жизни это имеет немалое значение. Это существенно как для простого американца, так и для крупного дельца.

 Нельзя сказать, что США вообще мало вели войн. За полтора века до наступления ХХ века США провели 114 войн. Это почти через каждые полтора года одна война. Но эти войны, за исключением Войны за независимость, велись против местных соседних народов. Они носили характер истребления слабого сильным, в результате чего США увеличили территорию в десять раз. Но защиты своей территории от нападения неприятеля США не переживали в отличие от нас.

Далеко не все американцы склонны оценить по достоинству усилия советских людей в прошлой войне. На их территории нет ни одной братской могилы, кроме символической могилы Неизвестного солдата. Тем более не может этого понять тот, для кого война была  лишь источником накопления богатства. Этому мешает и психология делового американца-бизнесмена. Его мысли заняты другим. Он сосредоточил всю силу мыслительного аппарата на достижении главной цели — найти пути к доллару.

На этом пока  давайте прервемся  об Америке. О ней можно и нужно рассказать еще многое, но не все сразу.

— Давай, Виктор, расскажи, что ты услышал от Саши, — обратился Борис к Виктору. — Ты говорил, что услышал много интересного от него о нашем атомном центре. Нам с Олей также будет интересно послушать.

Виктор им рассказал о первостроителях этого центра, а также об истории с доставкой нашими разведчиками чертежа первой американской атомной бомбы и как он был использован в наших разработках. Услышав эту историю, Борис задумался, а потом, несколько растягивая слова, обратился к Борису:

— Видишь, и там наши труды были использованы частично, как и у тебя с электромагнитным импульсом.

Борис возразил:

— Нет, Боря, не частично, а в принципиальном — мы убеждаемся  в правильности своих решений, а в таком большом деле и при таких жутких ограничениях во времени эта убежденность во многом является решающей. Вообще ты прав, — подумав, согласился Борис.

— А ты  не участвовал в добывании этих чертежей? — напрямую спросил Виктор.

Борис не стал лукавить и темнить, а также прямо ответил:

— Я  знаю историю этого дела у нас и кое-какие детали, но участия в нем не принимал.  Мои интересы, ты знаешь, находились в области авиации и ракет. У нас также существует строгая специализация. Но я знаю, что Курчатов письменно лично сам давал задание нашим ребятам добывать определенные сведения не о конструкции бомбы, а в области различных физико-химических процессов, которые ему нужны были для решения принципиальных теоретических вопросов, связанных с ее созданием.

 Виктор на этот раз подчеркнул, что ему Саша говорил, о том, что Курчатов решение многих вопросов, лежавших в этой области, дублировал, поручая их различным организациям, и ему было очень важно проверять себя — в правильном ли он направлении идет. Вряд ли разведчики могли добыть конкретные детали.

— Добывали и не мало, — прервал Борис и заулыбался.

— Ну ладно, — примирительно подытожил Борис, — давайте еще раз на посошок и будем закругляться, а то мы поздно доберемся домой.

Хозяева обильно загрузили гостей урожаем из сада и проводили на электричку. Так закончился этот шашлычный день для друзей.

Через некоторое время вечером в квартире Виктора раздался телефонный звонок. Незнакомый мужской голос, узнав, что  у трубки Виктор, начал его разыгрывать. Виктор никак не мог понять, кто это. Вдоволь наиздевавшись над Виктором, Саша, наконец, признался Виктору, что это он. Вот тогда удивился Виктор, радостно воскликнув:

— Ты откуда появился, ведь из своего недалекого далека ты раньше не звонил?

— Далекое приблизилось, Витя, теперь мы будем с тобой соседями.

На этот раз Виктор еще больше удивился:

— Тебя что, выгнали и ты в Москве?

— Что в Москве, так это верно, а насчет того, что выгнали — это ты, брат, хватил через край. Я не Сахаров и политикой не занимаюсь. Наоборот, нас с Павловским наградили, чем бы ты думал? — закончил вопросом Саша.

— Соленым огурцом, чтобы было чем закусывать в Москве после получения ваших наград, — съязвил Виктор.

— Сам ты соленый огурец, — отпарировал Саша, — нам дали по квартире в Москве в дополнение к тем, что мы имеем в Сарово, — вот так-то, Витя.

На этот раз удивился Виктор и даже не поверил, но Саша сообщил, что саровским руководителям начали давать квартиры в Москве. На отделение Павловского дали две квартиры — одну, трехкомнатную ему, а двухкомнатную им с Маиной. Это где-то недалеко от метро Кунцевская. Они  с Маиной еще не были в этом районе. Сейчас они остановились в гостинице Курчатовского института, а завтра получат ордера и поедут смотреть.

Возле метро Кунцевская у прекрасного Ворошиловского парка вдоль Москвы-реки выстроили жилой массив для работников ЦК КПСС. Это рядом с тремя примитивными башнями фирмы Виктора, где он получил свою малогабаритную квартиру и где теперь живет его сын с бабкой. Действительно, они будут соседями, здесь ведь и до Сетуни недалеко.

Да и Борис живет недалеко в этом же районе по Кутузовскому проспекту. Вот так судьба, спустя тридцать лет, сводит их вновь вместе на излете жизни и теперь уже в Москве. Круг действительно начинает замыкаться. Но пока он замкнется, им немало еще придется узнать и пережить, как и всем в стране, начиная с конца восьмидесятых годов.

Через день они семьями поехали смотреть квартиру Саши и остались довольны. Квартира была улучшенной планировки, как тогда уже начали строить, и окнами с одной стороны выходила на правительственный корпус, в который так никто из правителей и не въехал. Брежнев пару раз приезжал во время строительства, но что-то ему не понравилось. Для чего он теперь используется и кто в нем живет, так никто из ближайшего окружения в этом районе и не знает.

Они стоя, обмывая пустые стены новой Сашиной обители, выпили первый бокал, не найдя кошки, чтобы пустить ее первой в новую квартиру.  Из больших окон открывался чудесный вид. Это был почти шишкинский пейзаж в натуре. Любуясь открывшимся видом, Виктор и Аня вспомнили, как они также въехали в пустую свою первую в жизни квартиру в Отдыхе, но не в такую, а всего в девятиметровую комнату, и были несказанно рады этому и о том, как они спали и ели на полу первое время, пока не купили  необходимую мебель. Рассказав об этом друзьям, они отметили, что Саша и Маина не станут начинать в этой квартире с сидения на полу. Все рассмеялись, а Саша тут же уселся на пол и затащил всех к себе. Дальше они уже продолжали обмывание, сидя на полу.

Оборудование квартиры не составило большого труда. Деньги у Саши были, и они обставили квартиру по высшему разряду. Мебель в магазинах была, но везде на ней висели таблички «продано» и купить ее можно было только за некоторую мзду продавцам, после чего эти таблички исчезали.  В ее размерах продавцы не зарывались, но и не особенно стеснялись. Маина это дело обставляла очень здорово. У нее был просто талант на всякие хозяйственные дела.

За неделю коллективными усилиями они обставили квартиру, и она стараниями Маины очень быстро приобрела вполне жилой вид,  но жильем она еще не пахла. Все было с иголочки новеньким и не обжитым. Но это не помешало им хорошо отметить второй раз новоселье уже в оборудованной квартире Саши и Маины в Москве. Теперь они  будут наезжать из своего Сарова в свою собственную московскую квартиру.

Дочери их не захотели переезжать в Москву на постоянное жительство, с тем, чтобы не обидеть друг друга. Ведь квартира была одна, поэтому они и сделали ее общей, частенько наезжая в Москву. В квартире они поселили Любовь Григорьевну, мать Маины. Она с радостью переехала и была очень довольна, что хоть на старости лет поселилась в столице.

После получения квартиры в Москве Саша с Маиной также стали частенько бывать в Москве. Их приезды стали поводом для сбора их всех троих с женами, и это были хорошие дружеские семейные встречи. Они были не такими уж и частыми, но всегда радостными и являлись как бы отдушинами в их суетных бытовых делах. Каждая семья жила своей жизнью, заботами и всевозможными хлопотами. Дети их жили своими жизнями. Девочки Бориса повыходили замуж за своих же коллег из управления и жили отдельно от Бориса с Олей. Круг этих семей замкнулся на их деликатном деле, которым никто из их друзей не интересовался по вполне понятным естественным причинам.

Хорошо посидев после первого обмывания, к вечеру они пошли осматривать парковые окрестности. Они доставили им большое удовольствие. Виктор хорошо знал этот район, прожив здесь семь лет, и водил их по всем укромным местам. Устав бродить по парку и вдоль Москвы-реки, они поднялись наверх и уселись отдохнуть на скамеечке у пруда под раскидистой ивой. Женщины завели разговор о семьях и детях. У всех они выросли и вели самостоятельную жизнь. Сын Виктора и дочери  Саши обзавелись семьями, а девочки Бориса обживаются на новой своей родине и привыкают к странному советскому образу жизни, где все было для них необычно.

Мужчины, естественно, завели разговор о работе. Борис и Виктор попросили Сашу рассказать о Сахарове, которого лишили всех наград и звания и отправили на поселение в город Горький. Об этом не писали, но для таких осведомленных людей, какими являлась данная троица, это не составляло  особой тайны.  Все интересовались в своем кругу, как такой видный ученый угодил в такую немилость. Их интересовало, что собой представляет этот человек и каковы его взгляды. Саша был близко знаком с ним, во многом разделял его взгляды, насколько он их представлял, и начал  излагать о нем то, что, по его мнению, было наиболее важным для его характеристики.

Как человек по своему поведению он весьма необычен. Он человек в себе. Его редко можно было встретить праздно болтающим с кем-нибудь или о чем-нибудь. Его лицо выражало сосредоточенность на своей внутренней жизни. Выражался он весьма витиевато, и трудно было понять, как он мыслит и вообще логику его рассуждений. Он, видно, мыслил блоками и вслух высказывал только отдельные обрывки мыслей из этих блоков.

Прекрасно понимал его речь и ход мыслей только Зельдович, с которым они работали вместе, будучи начальниками смежных секторов. Поэтому Зельдович, как правило, выступал толкователем Сахарова, который только хлопал глазами при этом и поддакивал Зельдовичу. В своих научных изысканиях он пользовался очень ограниченным объемом математического анализа, но использовал его очень эффективно. А интегралы брал так, что любой студент был бы с позором изгнан с экзамена, но ответ у него всегда был правильный. Он обладал громаднейшей интуицией.

Зельдович и Сахаров  работали хотя и вместе, но частенько Сахаров подписывал свои отчеты один. Это были отчеты, содержащие такие мысли и идеи, что не всякий мог их понять. В год он выдавал по одной идее, но она становилась фундаментальной для целых направлений в науке. Например, в 1948 году, вскоре после защиты кандидатской диссертации, он сформулировал идею и задачу реализации мюонного катализа ядерных реакций синтеза. Ныне это тема исследований более пятидесяти лабораторий 14 стран мира.

После защиты кандидатской диссертации в 1948 году у Тамма, нашего выдающегося физика, лауреата Нобелевской премии, Сахаров остался в его группе. Еще не было у нас взорвано опытное ядерное устройство, а 1948 году перед Таммом была поставлена задача о начале теоретических разработок по созданию ядерной бомбы. Курчатов был полностью поглощен колоссальными работами по созданию атомной бомбы, а на самом деле нужно говорить о создании атомной промышленности у нас. Тамму уже поручили разработать теоретические принципы создания водородной бомбы. Насколько перспективно и с далеким прицелом тогда ставились задачи.

Тамм вместе с Гинзбургом, Беленьким, Сахаровым  и Романовым, вблизи Садового кольца в Москве, приступили к своим теоретическим изысканиям. Эта группа и стала родоначальником создания водородной бомбы. Наиболее существенные идеи в этих исследованиях принадлежали Гинзбургу. Сахаров попал в эту группу случайно. К тому времени у него была уже семья, а своего жилья у него не было. Вот его и взяли в эту группу с надеждой добиться получения ему комнаты в коммунальной квартире.

Когда был накоплен достаточный теоретический материал, группу Тамма в марте 1950 года перевели в КБ-11, нынешнее Сарово. Но Гинзбурга в Сарово не пустили. Очевидно, в атомной промышленности особенно действовали ограничения по пятой статье о национальной принадлежности.

По приезде в Сарово Тамма как руководителя поселили в люксе  наверху в коттедже, а Сахаров с Романовым расположились  в этом коттедже на первом этаже. За создание водородной бомбы отвечал Тамм, а Сахаров и Романов  были тогда еще малоизвестны. Вот теперь и спрашивается — кто на самом деле является отцом водородной бомбы?

— А я знаком был с Романовым, когда посещал ядерный центр на Урале, по поводу создания корпуса головной части из стеклопластика, — перебил Виктор. — Он занимался изучением взаимодействия излучения ядерного взрыва с преградой. Он очень внимательно рассматривал наш корпус головной части и установил очень важное его свойство, что послужило дополнительным обоснованием целесообразности изготовления корпусов из таких материалов. Но когда я был у вас в Сарово, он почему-то не принимал участия в наших разговорах и я его не видел, — обратился Виктор к Саше.

— Он  был в то время в командировке. Он помнил тот ваш приезд, рассказывая как-то о нем, но о тебе он ничего не говорил. Его, как и некоторых других, направили тогда в Уральский  центр, когда он создавался. Затем многие из них вернулись опять  в Сарово. Продолжим о Сахарове, — подытожил Саша, но в это время начал накрапывать дождик и все быстренько направились домой к Саше, где и закончили обмывание новой квартиры  своих друзей.

Потом, уже в разгар перестройки, когда Горбачев возвратит Сахарова из горьковской ссылки и когда его имя станет широко известно, как правозащитника, Романов в одной из своих статей назвал Сахарова отцом водородной бомбы. Это он сделал, очевидно, с тем, чтобы придать Сахарову ореол мученика, ученого, решившего такую важную задачу для страны  и вступившего на путь   борьбы за справедливость. При этом Романов сделал это, поступившись своим немалым участием в ее создании, а также своих коллег, трудившихся вблизи Садового кольца, где ими были  заложены  теоретические основы этой бомбы.

ЧЕТВЕРТЫЕ «РАКЕТНЫЕ ДЕБАТЫ»

 И ИСПЫТАНИЯ В АРЗАМАСЕ -16

После получения по секретной почте составленных документов в Сарове они были обсуждены в министерстве. Там было собрано совещание с участием разработчиков аппаратуры ракеты, на котором они полностью поддержали это направление в проведении испытания и выразили готовность принять в них участие. Это решение было оформлено соответствующей бумагой и направлено в ВПК. Там Хромов окончательно сдался, но менять свое прежнее решение ВПК не стал, заявив, что замена установок и выработка программы испытаний — дело министерства. Это было сделано им с тем, чтобы не задерживать финансирование, которое уже шло по этому решению.

Согласно разработанному плану в отделе Бориса нужно было поставить аппаратуру ракеты, как объект испытаний, в количестве трех экземпляров каждого наименования, а также запитывающую и регистрирующую аппаратуру, записывающую показания работы бортовой аппаратуры во время воздействия на нее импульса. Всю эту аппаратуру выделяли Ракетные войска из различных объектов, расположенных по всей территории страны. Проведение этих  работ было оформлено приказом по министерству.

Выделяемую аппаратуру для испытаний нужно было доставлять в Сарово различными видами транспорта в зависимости от месторасположения источника поставки. Это стало, казалось, непреодолимым препятствием, поскольку всем, кто будет везти аппаратуру, необходимо будет, по установившимся правилам, пройти громадную процедуру оформления допуска не только на людей. Главное, им нужно будет получить реквизиты места прибытия по всем видам транспорта, т.е. раскрыть полный адрес нашего атомного центра.  Это сегодня Сарово стал  почти открытый город и весь мир уже знает, что это наш главный атомный центр. А тогда это было за семью замками, в основном для наших людей.

После длительных дебатов на высоком уровне было принято решение о следующем порядке выполнения этих операций. Реквизиты будет выдавать только отдел Виктора каждому, кто повезет аппаратуру, не сообщая истинное наименование адресата. Отдел будет сообщать в Сарово о едущих к ним и там их будут встречать согласно тех фамилий, которые им будут сообщены.

По приказу министра Афанасьева курирование этих работ поручалось первому заместителю министра Хохлову, который потребовал составления сетевого графика на их проведение. Такой график был составлен в отделе, утвержден Хохловым, разослан во все необходимые адреса и по нему закрутилась карусель на всю страну.

Проведение этих работ в отделе Виктор поручил Бородулину и Арженикову, а самому пришлось заняться другими делами. Его Полухин назначил начальником отделения и подчинил два отдела, занимавшихся разработкой каркасов изделий, а также отделы неметаллов и ампулизации. Он хотел еще вернуть Виктору технологический отдел и отдел металлов, но у него это не получилось. Так же, как и в то время  этому воспротивились тогдашние главный металлург и главный технолог, так и сейчас этому воспротивились нынешний главный инженер Гуськов и воспитанник Виктора в делах по герметичности Щасливый, который теперь стал главным технологом. Поскольку старый отдел Виктора  по ампулизации остался у него в отделении, он по-прежнему занимался этими испытаниями, но уже не в таком объеме.

Отставные полковник и подполковник очень четко вели эти работы. Всего было доставлено пять тонн испытываемой аппаратуры и двадцать пять тонн запиточной и проверочной аппаратуры. В Сарове, когда начали принимать эту аппаратуру в таком количестве, пришли в ужас. Они не представляли, что все это выльется в такое грандиозное мероприятие. А тут еще «прокол» произошел с экипажем одного из прибывших самолетов. Ведь при выдаче реквизита запрещалось указывать истинное наименование адресата и куда везут груз.

И вот на одном прилетевшем самолете оказался не тот экипаж, который был ранее сообщен, а один член экипажа был вообще без каких-либо документов. Там ведь не знали, куда летят, а им потребовалось заменить экипаж по каким-то причинам, что они и сделали, не поставив в известность отдел.  Вся операция по доставке была приостановлена, и Виктор долго «отмывался» в КГБ, пока все не выяснилось. Вот тогда руководство в лице директора центра Белугина в Сарове и заколебалось — стоит ли продолжать дальше связываться с таким громоздким мероприятием. Все висело на волоске, и если бы не активная позиция, занятая Павловским и Сашей в помощь Виктору, то вся эта операция провалилась. На этот раз три хаевца отстояли очень нужные испытания, давшие потом важные результаты.

Завезенной аппаратурой завалили все проходы и свободные места в помещениях Саши. Испытания проводила комплексная бригада из числа специалистов от ракетчиков, разработчиков аппаратуры и местных специалистов. От Виктора испытания вел Бородулин, а Виктор так и не смог поехать и принять участие в таких уникальных испытаниях, которые он сам и затеял. Испытания были успешно проведены, и началась эпопея с истолкованием полученных результатов и выдачей заключения о фактической стойкости аппаратуры.

К моменту окончания испытаний аппаратуры в Сарове в ЦНИИМАШ расчетным путем определили стойкость аппаратуры ракеты, находящейся в шахте, и установили, что она недостаточно стойкая от воздействия проникающей радиации ядерного взрыва. Испытания еще не были закончены и результатов не было, поэтому они провели расчетно-качественную сравнительную оценку на основании множества ранее проведенных испытаний радиоэлектронных элементов на радиационных материаловедческих облучательных установках. Эти качественные оценки еще не давали ответа на прямой вопрос о величине фактической стойкости аппаратуры ракеты, но ими уже было выдано заключение о необходимости усиления радиационной защиты всех шахтных установок, находящихся на боевом дежурстве. Это заключение активно поддержал министр Афанасьев и стал усиленно его продвигать в верхах. Против этого выступила ВПК, считая, что явных доказательств нет в необходимости усиления радиационной защиты шахт и нужно подождать окончания испытаний, ведущихся в Сарове.

Всегда, при расхождении во мнениях по важным вопросам, ВПК создавало соответствующие комиссии. И на этот раз была создана комиссия под председательством заместителя министра Ванина, но оперативно за этими вопросами следил первый заместитель Хохлов. Заместителем председателя комиссии назначили заместителя начальника Главного управления Ракетных войск  генерал-лейтенанта Русанова. С ним Виктор сталкивался по работе над ампулизацией, когда он был еще старшим офицером,  и они хорошо знали друг друга. Виктор вошел в комиссию как представитель Генерального разработчика ракетного комплекса.

Вновь начались очередные, уже четвертые «ракетные дебаты» и опять между министром Афанасьевым и ВПК. Опять противоборствующие стороны стояли на прежних своих позициях. По-прежнему ВПК не хотел идти на новые значительные материальные затраты, а министр по-прежнему стоял за поддержание высокой боевой эффективности созданного его министерством основного оружия страны. Внешне это опять носило склочный характер, а в принципе это нормальное и полезное явление, когда имеются различные точки зрения и в противостоянии этих мнений можно найти именно наиболее оптимальное и верное решение, тем более в таком важном деле, как это. В этом противостоянии двух противоположных технических позиций каждая из них становится более очевидной. Одна в своей правоте, а вторая в своей слабой доказательности. Не зря же говорят, что в споре рождается истина.

К сожалению, эти технические споры переносятся, как правило, на личностные отношения с тяжелыми последствиями для некоторых участников этих споров, и это является самыми большими издержками этих нужных технических противостояний, не говоря уж о том, что подчас и далеко не технические соображения ложатся в основу принимаемых решений. Как бы то ни было, но в сложившейся ситуации комиссия ВПК становилась техническим арбитром в этом споре. Критерием для принятия ею решения было признано получение результатов проводящихся испытаний в Сарове.

Получаемые результаты испытаний по стойкости аппаратуры в Сарове при воздействии на нее импульсных радиационных излучений соответствовали в основном условиям их выделения непосредственно из ядерного заряда при его взрыве. После прохождения этих излучений через конструкцию шахтных сооружений изменяется форма импульса, и он как бы растягивается по времени и снижается по величине.

В процессе испытаний установили, что наиболее опасным для аппаратуры является именно растянутый импульс, когда его длительность совпадает со скоростью быстродействия электронной аппаратуры. При выравнивании их скоростей элементарным частицам ядерного излучения становится легче попадать в электроны, двигающиеся в цепях электронной аппаратуры, и при их столкновении электроны начинают двигаться, образно говоря, не туда, куда надо, и это приводит к сбою в работе аппаратуры.

На очередном заседании комиссии Виктор доложил о результатах их испытаний и в общих чертах обрисовал предложенную им методику использования полученных результатов для определения стойкости аппаратуры ракеты при ее нахождении в шахте. Для условий полета ракеты их результаты соответствовали напрямую безо всяких пересчетов. Выслушав Виктора и не услышав возражения от присутствовавших, Ванин в категоричной форме командирским тоном потребовал от Виктора выдать заключение о стойкости аппаратуры в шахте по предложенной им методике. В ответ Виктор также в категоричной форме потребовал:

— Если от меня требуют выдачу заключения, то надо знать, что для этого необходимо.

Такое независимое поведение Виктора  несколько обескуражило Ванина. Столь высокого ранга руководители не привыкли к независимому поведению руководителей предприятий, с которыми они в основном имеют дело. Но потом, быстро сообразив, что перед ним не руководитель предприятия, а всего лишь начальник отдела, он более спокойно и уважительно спросил:

— Ну и что же вам надо?

Виктор ответил, что для этого нужно иметь форму импульса проникающей радиации в шахте, которая может быть получена экспериментальным путем, что в настоящее время нереально в силу грандиозной сложности такого эксперимента, либо она может быть получена расчетным путем.

Тут же от Ванина последовал вопрос:

—  Кто ее может рассчитать?

Виктор, не мешкая, заявил, что это могут сделать либо в Сарово, либо в одном из военных НИИ. Их представители, присутствовавшие на совещании, заявили, что для этого им потребуется не менее трех месяцев.

Ванин был опытным, знающим руководителем и без раздумий и всяких обсуждений принял тут же решение и выдал поручение, чтобы эта задача была решена завтра же экспертным путем специалистами этих организаций. Под руководством Виктора они методом экспертных оценок устанавливают форму импульса, а своими расчетами в дальнейшем уточняют эту форму. Виктору предписывалось в трехдневный срок по этой экспертной кривой выдать заключение о стойкости аппаратуры в шахте.

На следующий день в воскресенье, как раз был день рождения Ленина, все собрались в загородном военном НИИ, просидели весь день и к концу дня «родили» кривую формы импульса, изрядно наспорившись, но не переругавшись. Насколько был высок уровень квалификации экспертов-ученых, что расчетная кривая, полученная со временем, мало что уточнила. По экспертной кривой Виктор выдал заключение, которое ему предписывалось.

В своем заключении Виктор написал, что аппаратура оказалась нестойкой, и указал, какая и почему нестойкая. Разработчики аппаратуры согласились с этим заключением и также подписались под ним. Они работали в Сарово вместе со всеми на испытаниях и были в курсе всех дел и поддерживали методику Виктора. Это заключение от имени комиссии было направлено в ВПК и там вызвало возражение у некоторых лиц, которые начали дотошное его разбирательство с привлечением независимых экспертов со стороны. Кроме того, они направили это заключение в Сарово и попросили дать оценку этому заключению и той методике, на основании которой оно сделано.

Из Сарово пришел ответ за подписью Харитона очень дипломатичного содержания, говоривший одновременно и «да», и «нет», но больше «нет», чем «да». Виктор подивился способностям его составителей сумевших так изящно и обтекаемо облечь простые технические вопросы в такую туманную  дипломатическую форму.  В письме указывалось, что окончательно должны решать разработчики аппаратуры ракет, поскольку они, ядерщики, мало знакомы с ней.

Потом, когда Виктор встретил Сашу в Москве, Саша  извинялся перед Виктором за то письмо, говоря, что их вынудили прибегнуть к такому ответу и его форме. Они долго ломали голову над ним при его составлении, поэтому оно и получилось таким витиеватым. Виктор тогда рассказал ему, что последовало после их письма.

После получения письма из Сарово ВПК вызвал «на ковер» председателя комиссии Ванина и Виктора. Ванин почему-то  не смог поехать, а послал Русанова. Но его, бедного, даже не пригласили в Кремле в кабинет, и он так и остался сидеть в приемной. Виктору было очень неудобно — ведь генерал же. Они не один год проработали вместе, уважительно относились друг к другу, и генерал нисколько не обиделся на Виктора. Он, очевидно, уже привык к подобным «интеллигентным» выходкам больших руководителей. Они не терпели, когда вызывают руководителя, а он присылает вместо себя своего заместителя. Это неуважение, проявленное по отношению к руководству, и с его стороны незамедлительно последовало наказание, неважно, что оно пришлось по невиновному. Наказывается система. А заместитель министра, очевидно, был уязвлен тем, что вместе с ним пригласили и какого-то начальника отдела, выразив тем самым недоверие ему. Сложны коллизии в высокочиновничьих коридорах власти.

Следует отметить, что в практике работы больших руководителей в ВПК и ЦК КПСС очень часто встречались ситуации, когда они разбирались со сложными техническими вопросами не с большими начальниками от предприятий, а непосредственно с теми  специалистами, которые собственно и вели эти работы. Эти высокие руководители, как правило, были достаточно хорошо осведомлены в тех технических областях, которыми они ведали, и они могли спокойно докапываться до технического существа любого вопроса.

Виктор доложил руководству ВПК предложенную им методику обработки результатов испытаний и полученные результаты по оценке стойкости аппаратуры. Они не очень долго разбирались во всем этом, быстро поняв существо вопроса, согласились с выводами комиссии, тут же пожурив  его ниспровергателей в лице Хромова. После этого все шахтные установки были доработаны, и на них была усилена радиационная защита.

После такого шумного и блестящего завершения четвертых «ракетных дебатов»  на одном из совещаний в министерстве при подведении итогов заместитель главного конструктора аппаратуры генерал Соболев с энтузиазмом предложил премировать участников большой и важной, по сути инициативной, работы. На  это ему что-то прошептали на ухо,  он смущенно посмотрел на Виктора и умолк. Очевидно, все еще после  вторых «ракетных дебатов» фамилию Виктора нельзя было вслух произносить в присутствии Афанасьева, несмотря на то, что, казалось бы, в третьих дебатах Виктор был на стороне министра, сам к тому не стремясь. Клеймо «неправоверного» в номенклатурной епархии, раз полученное, очевидно, не смывается никогда.

Чтобы закончить с вопросом о стойкости ракет к ядерному воздействию, следует остановиться еще на одном случае, который произошел через пару лет после завершения этих работ.

К тому времени Афанасьева вдруг ни с того, ни с сего сняли с ракетных дел и назначили министром тяжелой промышленности. Никто ничего не мог понять. Ведь казалось, что не было явных провалов ни в работе его министерства, ни в тяжелой промышленности, и никто не понимал, зачем вдруг понадобилось перебрасывать туда Афанасьева, справедливо заслужившего две Золотые Звезды в ракетной области.

Это на первый взгляд казалось, что в ракетных делах не было провалов, а на самом деле были и еще какие! О боевой ракетной технике, когда выбросили 200 тяжелых ракет Янгеля, уже говорилось. Но тогда все сошло с рук, поскольку нужно было исправлять положение, и было не до наказания. Тогда заменили ракеты на вновь разработанные с использованием принципа ампулизации, разработанного на Филях, выдав это за успех, и все затихло. К концу 70-х годов окончательно определился грандиозный провал в другой области, а именно в реализации нашей лунной программы.

Наша трагедия в лунной программе имеет свою историю и подоплеку. Реализация высадки человека на Луну была поручена Королеву вскоре после запуска Гагарина,  когда в США начали разрабатывать свою лунную программу, реализацию которой поручили фон Брауну. Тому самому, который создал в Германии во время войны знаменитые ракеты Фау-1 и Фау-2, созданием которых было положено начало практическому общемировому ракетостроению. После войны его вывезли в США, и он обеспечил американцам реализацию их национальной программы по высадке человека на Луну. Все знают, что он блестяще справился с этой задачей, так же как мы блестяще провалили нашу лунную программу. Если нам с запуском в космос первого человека повезло благодаря очень удачному техническому решению, найденному Королевым при создании им своей ракеты «семерки», то в лунной программе мы проиграли из-за принятого Королевым принципиально неправильного технического решения и ошибочной организации его реализации.

Неправильное техническое решение было принято в схеме ракеты-носителя для доставки корабля к Луне. К тому времени Королев поссорился на амбициозной почве с главным нашим конструктором ракетных двигателей Глушко, который брался разработать мощнейшие двигатели для этого носителя. Но Королев не захотел иметь дело с Глушко и применил двигатели Кузнецова, которые были значительно менее мощными и менее надежными. Их пришлось поставить на первой ступени более трех десятков вместо нескольких штук двигателей Глушко. Можно себе представить, во сколько раз  возросли трудности и усложнилась задача согласования работы такого громадного количества ненадежных двигателей вместо нескольких штук более мощных. Так оно и произошло. При первом же пуске носителя, получившего индекс Н-1, он взорвался через несколько секунд после старта. Вторая ракета взорвалась прямо на пусковом столе и разворотила весь старт.

Неправильная организация реализации всего проекта состояла в том, что проектирование ракеты-носителя было начато без достаточно глубокой проработки конструкции лунного аппарата и его вес был определен весьма приблизительно. Когда он был определен достаточно точно, выяснилось, что мощности носителя значительно не хватает. Ее нужно было увеличить почти на 30 процентов, а это значит, что нужен практически новый носитель. Малыми доработками здесь обойтись было уже невозможно. Разработка носителя в первом заложенном варианте зашла уже весьма далеко, и работы по новому носителю начались если и не с нуля, то в условиях громадной спешки, и это, очевидно, сыграло свою роковую роль. Были произведены многомиллиардные затраты, американцы уже слетали на Луну, и у нас возник вопрос, что делать нам дальше с этой нашей лунной программой. Челомей на Филях  разработал свою ракету УР-700 для решения лунной программы, но ему не дали ее делать в целях экономии средств. Предлагал что-то и Янгель, но все было уже сосредоточено на Королеве.

К лунной трагедии в дальнейшем добавилось еще то, что к тому времени стала полностью очевидной бесперспективность дальнейшей реализации нашего «Бурана» — копии американского «Шаттла». Здесь уже сказалось неправильное решение, принятое под давлением Глушко, возглавившего фирму Королева после снятия Мишина, принявшего фирму после столь неожиданной смерти Королева.

Глушко протолкнул решение о создании «Бурана» вместо предлагавшегося Мясищевым пути развития космических самолетов. Вместе с тем созданная ракета-носитель «Энергия», в объеме этой темы оказалась весьма успешной и стоит сожалеть, что такой хороший носитель оказался утраченным для нас. Стоял вопрос о закрытии той и другой темы, что и было сделано. В итоге,  наша пилотируемая космонавтика, да и не только одна она, а вся наша космическая деятельность заморозилась на том, что было сделано ранее, в доперестроечное время.

После столь длительного отступления вернемся все же к Афанасьеву. Но без этого отступления трудно было бы понять мотивы его перевода на тяжелое машиностроение. После того, что здесь было изложено,   нетрудно  понять и  рокировку с Афанасьевым.

Его друзья, в очень высоких верхах, очень хорошо и вовремя вывели его из-под удара, ибо нужно было отвечать за многомиллиардный ущерб, нанесенный государству. А так нет прежнего министра, и отвечать некому. Ущерб был  просто списан, а о провале национальной программы забыли. Правда, Черток, один из ближайших замов Королева, считает в своих воспоминаниях, что провал произошел из-за того, что этой программе якобы не был придан статус национальной программы. Но и «семерке» их в свое время не придавали такого национального значения, пока она не полетела. Но они же смогли сделать такую блестящую ракету и без национальной задачи, если она проектировалась тогда по уму и здравому смыслу, а не по принципу амбиций. Ведь они знали тогда, когда закладывался проект Н-1, что он очень далек от оптимального. Но никто из них не смог переломить Королева, который стал непререкаем после столь оглушительных успехов, которых он достиг своим титаническим трудом. А здесь амбиции взяли верх.

Когда ушел Афанасьев,  министром общего машиностроения назначили его заместителя Бакланова, того самого, который стал одним из членов приснопамятного ГКЧП. Вот теперь только мы подошли к продолжению рассказа о стойкости ракет к ядерному взрыву.

Вскоре после назначения Бакланова он решил провести сверхзакрытую выставку-отчет всех конструкторских организаций министерства  с показом их работ по обеспечению стойкости к ядерному взрыву разрабатываемой ими техники. Каждое предприятие изготавливало специальный стенд с демонстрационными образцами и плакатами. Филевской фирме было что показать, и Виктор организовал приличный стенд. Его расположили рядом со стендом королевской фирмы, носившей теперь наименование НПО «Энергия». У них на стенде было показано, как они будут защищать свой «Буран» неизвестно от какого ядерного взрыва и непонятно от кого он будет исходить.

К тому времени Бугайского, как известно, все-таки сняли, и он ушел заместителем к Лозин-Лозинскому делать все тот же «Буран». На его место назначили Полухина, о чем уже говорилось ранее. Он достаточно прочно освоился на этом месте, стал весьма независимым и занятым, поэтому  у него не оказалось времени ознакомиться с составом стенда, подготовленного Виктором, когда он был еще на фирме. Перед приходом министра на выставку Полухин готовился  с Виктором  у стенда к докладу. Основное содержание стенда Виктор ему докладывал еще в организации, когда готовил стенд, и он знал его содержание. Он быстро усвоил наглядные экспонаты  с соответствующей тематикой и разобрался с представленными плакатами.

В это время подошел Глушко и почему-то один, без сопровождающих его специалистов. Виктор не обратил внимание на то, что Полухин тут же отошел,   а Виктор с Глушко остались одни  и у них завязалась беседа. Они были знакомы  еще раньше,  когда он  не был в «Энергии»  и, будучи главным конструктом ракетных двигателей, возглавлял научную секцию АН СССР по ракетным топливам. Виктор тогда делал у него на секции доклад о проблеме хранения жидкого топлива в ракете УР-100. Да и потом в министерстве они не раз встречались. Так что у них беседа завязалась просто, и Глушко начал, не стесняясь, подтрунивая сам над собой, расспрашивать Виктора о том, что у них на плакатах нарисовано.

Виктор в общих чертах обрисовал проблему по тем материалам, которые были представлены на их стенде. Виктор так и не понял — усвоил ли он услышанное или нет. В заключение он расспросил, как на фирме Виктора организована работа по защите от ядерных взрывов. Потом Виктор узнал, что Глушко организовал на своей фирме группу по защите от ядерных взрывов. Разговаривая с Глушко, Виктор наблюдал за Полухиным и видел, как он бросал неодобрительные взгляды в их сторону. Из этого Виктору стало ясно, что эти два генеральных конструктора не очень ладят между собой, а Виктору еще аукнется эта беседа.

По приезде министра руководители предприятий докладывали каждый у своего стенда.  От таких выставок-отчетов бывает немалая польза. Они позволяют и заставляют подвести итоги, обобщить материал и определиться докладчикам в направлении дальнейших работ. А главное, руководители предприятий более глубоко после этого вникают в данную тематику, до которой у них не всегда доходят руки среди прочих проблем, которыми им приходится заниматься.

Стенд КБ «Южное» стоял у входа, и к нему первому подошел министр. Его руководитель Уткин встал рядом, а докладывать  начал, очевидно, его заместитель. Они уже после Викторовых испытаний провели в Сарово аналогичные испытания своей аппаратуры  по методике Виктора, и докладчик весьма путано докладывал об этих работах. Бакланов спокойно, не повышая голоса, как в обычной деловой беседе, начал задавать вопросы, уточняя услышанное. Но докладчик через пару вопросов, на которые он  дал уже просто неверные ответы и понял это, начал бледнеть, закатил глаза и, потеряв сознание, стал падать. Оказавшись рядом, Виктор и начальник Первого главного управления министерства Иванов едва успели его подхватить и не дали ему упасть на пол. Виктор громко, по-командирски попросил стул, и его усадили на стул.

Бакланов стоял рядом несколько растерянный от неожиданного эффекта, произошедшего в разговоре от его вопросов, и, поглядывая по сторонам на реакцию окружающих, неуверенно произнес:

— Какие слабые нервы, я ведь ничего такого не сказал ему и такая реакция.

Потом докладчик быстро пришел в себя, но доклад уже больше не продолжался. Министр пошел дальше.

Подойдя к стендам Полухина и Глушко, министр, перебросившись парой фраз с Глушко, не стал слушать о защите  «Бурана»  от ядерных взрывов, очевидно, понимая абсурдность этой задачи, предоставил слово Полухину, отметив, что, может, с ним он все же разберется с содержанием проводившихся испытаний в Сарово. В процессе доклада Полухина министр полностью разобрался в этих испытаниях и без участия Виктора.

После окончания выставки к Виктору подошел Уткин, пожал руку и тепло поблагодарил  за оказанную помощь их товарищу. После успешно прошедшего доклада Полухин больше о нем не вспоминал, так же, как и не отметил проделанной отделом большой работы по данной тематике, несмотря на то, что они были инициаторами и первыми в стране провели подобные испытания. А ведь тогда на выставке его фирма и он сам выглядели героями, и министр это отмечал, когда подводил итоги и раздавал поручения на дальнейшее продолжение работ.

На этом, пожалуй, следует закончить повествование о ядерной защите ракет и перейти к основной деятельности Виктора. Ведь он теперь стал крупным начальником. Его Полухин назначил начальником отделения, и он возглавил большой участок работы на предприятии. Спустя двадцать лет он опять вернулся к большой конструкторской работе, не считая те работы, что он провел по разработке интерьеров для космических аппаратов и ласта для их 44-й крылатой ракеты. Речь идет теперь о всех каркасных работах на предприятии по разработке корпусов всех изделий. Это уже побольше, чем интерьер и ласт. Назначение Виктора на должность начальника отделения сопровождалось определенными коллизиями, далеко не приятными для него.

Его начальник Нодельман подошел по возрасту к 75 годам, и в министерстве был поднят вопрос о его замене на более молодого. Еще значительно раньше он как-то сказал Виктору, что у Бугайского было обсуждение о представлении в министерство кандидатуры на замещение его должности. Тогда существовал порядок, по которому составлялись и утверждались списки на замещение всех должностей. Это был планируемый резерв на замещение. Обсуждали кандидатуру Яроша и Виктора. Большинство заместителей генерального конструктора, принимавших участие в обсуждении, остановились на кандидатуре Виктора, и он был утвержден в Управлении по кадрам министерства, как кандидат на замещение его должности. Когда встал вопрос о замещении Нодельмана, вдруг всплыла кандидатура не Виктора, а некоего Вострикова, что вызвало на фирме крайнее удивление. Это был специалист-расчетчик в области теплопередачи в конструкции, и он никогда не был конструктором, никогда не занимался конструированием и вдруг сразу в заместители генерального конструктора по конструкторским работам.

В организации поползли слухи, что у Вострикова где-то большая мохнатая рука, и Полухин под давлением из министерства никак не может отвертеться от этой кандидатуры. Полухин был вынужден согласиться на это дикое назначение. Виктор спокойно воспринял это событие, понимая, что Афанасьев никогда бы не назначил Виктора на эту должность. Он тогда еще был в Минобщемаше. На эту должность министр назначал Вострикова по представлению коллегии министерства. Это была высокая должность. Самих генеральных конструкторов тогда назначал Совет Министров после рассмотрения кандидатур  на Политбюро. Вот такое большое значение придавалось тогда выбору тех людей, которым доверялась разработка военной техники. Вернемся все же к основной деятельности Виктора как начальника отделения.

После окончания работ по защите от ядерных взрывов Виктор начал знакомиться с теми, с кем ему предстояло работать. Отделы неметаллов и ампулизации он знал, а вот основной каркасный отдел он знал хуже, а ведь там работало много еще мясищевских каркасников. Этот отдел возглавлял Холмогоров, старый мясищевский начальник бригады хвостового оперения. Начальниками бригад у него были также старые мясищевские начальники бригад Рейтер, Чернышев, Захаров, а в бригадах было немало мясищевских конструктов. Здесь следует отметить, что через некоторое время Полухин в резкой форме потребовал от Виктора, чтобы эти люди написали заявление об их освобождении от должности, в противном случае, мол, сам напишешь такое заявление. Полухин был крутой человек, поэтому его и назначили вместо Бугайского. Когда его уход был предрешен, Виктора как-то в ВПК спросили, кого могут назначить вместо Бугайского. Виктор, не задумываясь, сказал, что, конечно, Полухина, и объяснил почему. Они хотели видеть на этом месте Дьяченко, который был более покладистым и более человечным. Но Виктор отметил, что Полухин верно и рьяно служил Челомею во всех его противостояниях, а Дьяченко вел себя значительно деликатнее. И прогноз Виктора подтвердился.

Указанные Полухиным руководители  были пенсионного возраста, и он требовал замены их более молодыми. Но Виктор видел, что в основе решения лежали далеко не эти причины. Виктор им по-человечески объяснил ситуацию, и они безропотно написали такие заявления и ушли из организации. Это и убедило Виктора, что дело было не в их возрасте.

Все бывшие сослуживцы Виктора довольно благосклонно восприняли назначение Виктора начальником, и ему легко работалось с ними. Вместо себя начальником отдела ампулизации и интерьера он назначил своего однокашника Юрьева, несмотря на его неуживчивый характер, поскольку он был весьма грамотным конструктором, и это было главное для Виктора. Он приглашал вернуться Полторанина, но он не захотел уходить с насиженного места в своем НИИ ГВФ, где он был на хорошем счету и даже награжден орденом Дружбы народов.

В это время в разработке находилась орбитальная станция «Мир» и закладывались в проекте модули к ней. Виктор не видел особых трудностей в разработке ее корпуса, поскольку в его конструкции  во многом использовался тот задел, который был накоплен при ранее проводившихся разработках  космических аппаратов серии «Салют». Конструкция корпуса была тривиальной, но требовала большой увязочной работы.

Главной заботой Виктора стало  обеспечение поступления во- время от смежных подразделений предприятия всех исходных данных, необходимых для работы конструкторов. Ведь каркас изделия — это его основа, на котором крепится все, что имеется в аппарате внутри и снаружи. Крепятся сотни приборов и агрегатов, для которых нужно предусмотреть место, разработать узлы их крепления, которых насчитывается в корпусе тысячи, и обеспечить их прочность. И все это нужно увязать. В общем, это адская и не- благодарная работа. В такой сутолоке не до новаций и не до новых разработок. И тем не менее Виктор думал о том, где нужно и можно будет применить более прогрессивные материалы, такие как композиты — как теперь стали называть слоистые пластики.

В первые два года после назначения Востриков почти не оказывал никакого влияния на работу Виктора, тщательно к ней присматриваясь и набираясь знаний и умения решать вопросы. Все дела, требовавшие совместного обсуждения, Виктор рассматривал у себя на совещаниях, приглашая все необходимые отделы из других отделений. Он вовсе не стремился своими действиями уколоть Вострикова в его некомпетенции. Более того, всячески стремился приобщить его к делу, беря с собой в бригады к конструкторам, и там как бы докладывал ему при людях о ведущихся работах. Это он делал сознательно, чтобы конструкторы привыкали к нему как высокому начальнику. Тогда Виктору работалось легко, с удовольствием и казалось, что у него будут неплохие отношения с ним. Но такое впечатление, как вскоре  оказалось, было весьма преждевременным. Последующее отношение Вострикова  к Виктору на многие годы отравило ему жизнь. 

Работы по выпуску чертежей на корпус станции «Мир» заканчивались, и в это время на предприятие пришло приглашение на Всесоюзную конференцию по композитам, которую проводило Сибирское отделение Академии наук в Новосибирске. Виктор, конечно,  не преминул поехать и послушать о современном состоянии  тематики, которой он не занимался уже двадцать лет. За это время новые головные части почти не разрабатывались, а в других каких-либо агрегатах конструкторы не применяли композиты. Виктору очень хотелось узнать, как далеко ушло вперед состояние дел по композитам и насколько он отстал в них за те двадцать лет, как ими перестал заниматься.

Сибирское отделение находится в нескольких километрах от города в прекрасном живописном месте, которое выбрал академик Ларионов, инициатор и основатель этого отделения. Научный городок отделения в основном закончили строить, но сохранили разбросанные по лесопарку отдельные коттеджи первых  руководителей, в том числе и коттедж Ларионова.

К большому удивлению, на конференции Виктор не увидел своего большого отставания, так же как и большого продвижения во внедрении композитов в конструкциях ракет. Композиты начали широко внедряться  у нас в авиации в качестве не силовых элементов самолетов, таких как полы, перегородки и ряд других. В качестве основных силовых конструкционных элементов они нигде так и не применялись.

На заключительном пленарном заседании Виктор выступил с изложением своего опыта двадцатилетней давности по созданию силового агрегата из композиционных материалов, а закончил пожеланием ученым  создать и разработать микромеханику и макромеханику композитов. Первая должна сосредоточиться на изучении внутренней структуры материала и взаимодействии его составляющих между собой, а вторая должна сосредоточиться на изучении прочности агрегатов из композитов.   

Забегая вперед, следует отметить, что Виктор через несколько лет попытался сгруппировать имеющийся накопленный материл в этих областях, но не смог из-за нехватки времени. Нет и до сего времени такого систематизированного и сгруппированного материала по этим двум видам механики композитов. Существует множество разрозненных, подчас взаимоисключающих работ по многочисленным вопросам, но они системно не объединены и не дополняют друг друга, чтобы образовать  целостную науку.

Микромеханика изучает внутреннюю структуру материала с целью определения оптимальных условий обеспечения наиболее эффективной совместной работы наполнителя и матрицы, направленных на разработку методов конструирования самого материала и определения его свойств.  Научным инструментарием в этом изучении являются различные разделы физико-химической науки.

Макромеханика композитов изучает упруго-напряженное состояние конструкций из таких материалов, которые являются анизотропными. У  этих материалов свойства неодинаковы в различных направлениях, и это создает немалые трудности при разработке методов расчета конструкций. Основой научного инструментария здесь является строительная механика.

Выступление Виктора на конференции с изложением этих взглядов выслушали с большим интересом, и было много вопросов. После выступления к нему пошел научный руководитель конференции и тепло поблагодарил за сообщение, отметив, что оно представило значительно  больший интерес, чем многие запланированные доклады по секциям. Затем к Виктору подошел заведующий лабораторией из Новосибирского института инженеров железнодорожного транспорта и пригласил к себе в лабораторию ознакомить его с работами по применению голографии при определении упруго-напряженного состояния  из композитов, которые ведет его лаборатория. Это крайне заинтересовало Виктора, тем более что в этом институте учился его брат Сергей и из этого института он ушел на войну и не вернулся. Виктор надеялся увидеть что-либо в музее института о поколении студентов военного времени и, может, что-то будет там о Сергее.

На следующий день, в качестве культурной программы завершающего дня конференции, для ее участников  хозяева организовали поездку на теплоходе по Обскому морю, которое находилось рядом. Виктор не поехал в эту интересную и, как оказалось, увлекательную поездку, которая длилась почти целый день с остановками по красивейшим берегам моря. К нему приехал на своей машине начальник лаборатории, и они отправились в город в его институт.

Работы по применению голографии для изучения распределения напряжений по изделию оказались для Виктора весьма новыми и интересными.  Он не пожалел, что отказался от поездки на теплоходе и узнал много нужного для себя в этой области. Ему подарили несколько голограмм, выведенных на стекло, но впоследствии он так и не наладил у себя использование этого метода.  Он обходился обычными методами в этом вопросе, и у него не дошли руки до применения голографии в промышленных условиях.

В музее он увидел очень мало материалов о студентах военной поры, и там не было даже полного списка погибших на войне студентов института, который является непременным для многих заводских и институтских музеев. О Сергее там, конечно, ничего не было. У многих предприятий у входа воздвигнуты обелиски с высеченными на них именами погибших на фронтах сотрудников, а здесь ничего подобного не было.

Несколько лет спустя, когда Виктор побывал в Сызрани, он там  увидел красиво оформленный  большой мемориал в честь  воинов, которые умерли  здесь, находясь на излечении в местных госпиталях. Все их имена высечены на стелах этого мемориала. По стране много возведено  различных мемориалов в честь погибших воинов на войне, живших в данных местностях, а также вообще всем, кто погиб в той войне. Но в Сызрани Виктор впервые увидел мемориал в честь умерших солдат в госпиталях. В Сызрани было много военных госпиталей, и очень хорошо, что местные власти увековечили память тех, кого в их городе не смогли спасти от смерти. Ничего даже отдаленно напоминающего подобное в железнодорожном институте не было, и это крайне удивило его.

Виктор возвращался домой в широкофюзеляжном самолете. В такой самолет  он попал впервые. Громадный внутренний объем пассажирского салона впечатлял. Казалось, что это не салон самолета, а зал ожидания в каком-нибудь железнодорожном вокзале. Только слабый шум двигателей напоминал о том, что это все-таки самолет.

Рядом сидел молодой человек, и Виктор поделился с ним этими мыслями. Оказалось, он также был на конференции и поблагодарил Виктора за сделанное им сообщение. По его говору, с большим акцентом, видно было, что он иностранец, хорошо владеющий русским языком.

Это был болгарин, работавший в Болгарии в научно-исследо-вательском институте по проектированию и строительству большегрузных танкеров водоизмещением до 300 тысяч тонн. Это был головной институт Совета Экономической Взаимопомощи социалистических стран. Виктор разговорился с ним, и к концу полета у этого бедного юноши еле язык ворочался, но он не мог отказать такому солидному и немолодому человеку, каким выглядел Виктор, при столь активно проявлявшемся интересе к работе его института. То, что Виктор услышал, ошеломило его.

Сам институт небольшой, порядка 400 человек. При нем находится большой судостроительный завод. В институте существует группа технических менеджеров, или, как их еще называли, директоров программ. Этот парень был одним из них. При директоре института имеется Технический совет, который рассматривает поступающие заказы и готовит решение о целесообразности заключения контракта на данный заказ. Для проработки темы  заказа  с целью заключения контракта выделяется один из директоров программ, который и организовывает его проработку, начиная от технических вопросов и кончая стоимостью контракта, которую он определяет. У директора программы нет постоянного штата сотрудников. Всю проработку контракта и затем разработку проекта судна и выпуска документации на его изготовление директор ведет сам путем организации временного трудового коллектива специалистов из числа сотрудников института и тех, кто может работать в Болгарии  или за рубежом по данной теме. У директора находится в распоряжении вся сумма контракта, и он сам определяет, кому и сколько платить за ту или иную работу. Он же несет всю полноту ответственности перед директором института о выполнении контракта.

Оценка проекта и его разработка после заключения контракта ведется только машинным способом на компьютерах по разработанным программам. Их институт подключен к мировой сети аналитических программ, и по каталогу пользователь может выбрать любую необходимую ему программу  и решить свою задачу в этой международной сети, не выходя из-за стола. При этом он не знает, в какой стране на каким компьютере решается его задача. Он по программе выдает необходимые исходные данные, и затем эта сеть решает задачу и выдает ему результат.  Конечно, нужно платить немалые деньги за пользование этой сетью.

Чертежи на корабль они не делают. Программа, рассчитавшая тот или иной элемент, выдает на станок в математическом виде форму детали и ее размеры. Более того, у них в Болгарии уже тогда в институтах не преподавали черчение, а изучали  машинную графику. По переданной программе вместо чертежа программный станок изготавливает деталь и отправляет ее на склад. Чертежи программа выдает только на сборку отсеков корабля и сборку всего корабля. Никаких других чертежей на изготовление корабля не существует. У них в Болгарии уже с 70-х годов не преподают черчение ни в школах, ни в институтах. В них обучают только работе на компьютере и машинному черчению.

Виктор сидел, слушал и не верил своим ушам. Такой подход в проектировании он описал в своем фантастическом сценарии в конце 50-х годов и не мог даже представить, что такая фантастика может быть когда-либо реализована. И вот в маленькой Болгарии спустя тридцать лет после описанной им фантастической сцены она оказывается реализованной. И где? В не так давно совсем отсталой стране! А что же мы?

Мы, оказывается, безнадежно отстали и ведем свое проектирование дремуче отсталым образом. И это в самой передовой области техники. Виктор никак не мог понять, как могло это произойти. Очевидно, этому положило начало отнесение кибернетики в сороковых годах к буржуазной науке нашими политическими вождями, результаты чего начали сказываться сейчас. Ведь наши государственные деятели, большие технические руководители и ученые неоднократно бывали за рубежом и должны были видеть начавшийся на Западе грандиозный технический прогресс и должны же были что-то предпринимать и у нас. Но они либо ничего не видели, либо ничего не понимали в том, что видели. А потом мы стали задавать себе вопросы, почему мы проспали три научно технические революции, прошедшие так стремительно в ХХ веке мимо нас.

Виктор был просто потрясен от всего услышанного и решил немедленно заняться организацией у себя машинного проектирования. Вот так неожиданно для него окончилась конференция по композитам. Он не оставлял для себя и задачи перехода в конструкции на применение композиционных материалов в качестве основного конструкционного материала. Автоматизация проектирования — это задача не для быстрого решения, а композиты нужно внедрять сейчас. В самолете он решил, что будет заниматься и тем и другим. Время упускать нельзя.

 

НАЧАЛО ВНЕДРЕНИЯ КОМПОЗИТОВ

НА ФИЛЯХ

Виктор возвратился  из Новосибирска, и Аня сообщила ему, что звонил Борис и пригласил к себе в гости на дачу, которую они купили в Жуковке. Она отметила еще одно совпадение, связанное с дачами. После возвращения Виктора из Сарово они их пригласили к себе на дачу, а после возвращения из Новосибирска семья Бориса теперь приглашает на дачу. Но они приглашают на все выходные. Так что Ане опять замачивать шашлыки. Она их об этом уже предупредила, а мясо купила.

Виктор порадовался сообщению  жены о предстоящей встрече с другом, но мысли его теперь были заняты другим. Он в дороге уже продумал, что будет делать с организацией работ по автоматизации проектирования, и определился, где начнет внедрять композиты.

На следующий день, в субботу, они на своей «Победе» поехали  в Жуковку по Рублевскому шоссе. Это было привилегированное дачное место, где жила высшая знать, и Виктор удивлялся, как это Саше удалось купить дачу в таком престижном месте. Но, подумав, он понял, что его большие деньги могут сделать все, ведь он действительно является советским миллионером, которых, кстати, не так уж и мало было в то время. Но то были миллионеры, заработавшие большие деньги своим трудом. Это были трудовые миллионеры в основном из среды писателей, артистов, некоторых маститых ученых. Производственные трудяги никогда не могли у нас тогда стать миллионерами. Их оплата была хотя и относительно высокой, но не такой, чтобы сколотить миллионное состояние.

Шоссе от Одинцово до Жуковки называется подмосковной Швейцарией, и его окрестности представляют собой замечательный природный ландшафт, изрезанный подъёмами  и спусками с крутыми виражами. И все это покрыто нетронутым лесом. Там за каждым кустом вдоль дороги скрытно прячется несчетное количество охраны. Если ты на машине остановился и чуть задержался, то неизвестно, откуда к тебе подойдет пара молодых людей и вежливо предложит долго не задерживаться и проезжать. Виктор с Аней часто ездили  из Перхушково с их дачи домой по этой дороге. Это была как бы их домашняя дорога.

Они без труда нашли их дачу и остановились перед большими металлическими воротами в художественном исполнении с таким же металлическим забором. Дача стояла несколько поодаль от других и хорошо выделялась на фоне густых сосен и берез. Виктор увидел сбоку от калитки кнопку звонка и вызвал хозяев. Вышел Борис, широко улыбаясь, поздоровался и стал открывать ворота, удивившись Викторовой «Победе»:

— Ты все еще ездишь на таком рыдване, пора бы сменить.

— Не обижай чувства правоверных, для Ани эта машина — родной дом на колесах, — отпарировал Виктор.

Аня добавила:

— И зачем мне эта баночка «Жигулей», в ней сидишь, как в коробке, и коленки у подбородка, а здесь я сижу, как у мамы на диване, не корчась.

Борис понял, что он задел, очевидно, незатухающую струну, звучащую у них по поводу машины, и не стал дальше развивать этот разговор.

За разговорами Виктор вогнал машину во двор и только тогда стал разглядывать дачу. Это был прекрасный двухэтажный особняк каменной постройки с отличным палисадником вокруг дома и ухоженным газоном во дворе. В глубине дачи виднелось два пленочных парника. Сбоку от дома стоял гараж с хозяйственной пристройкой. Это был не летний садовый домик, как у Виктора, а настоящий жилой ансамбль. Виктор заметил, входя в дом:

— Вот это настоящая дача, а не то что у нас, курятник какой-то.

— Не прибедняйся, Витя, у вас и дом и сад прекрасные, не чета многим, что у вас стоят вокруг. Вот ты только забор или смени, или покрась, а то никак он не гармонирует с вашим домом.

Только сейчас Борис позволил себе высказать критические замечания по поводу увиденной тогда дачи Виктора.

Расхаживая по дому, Виктор и Аня молча многозначительно переглядывались и даже  заглянули  в ванную и туалет. Внутренняя планировка дома несколько напоминала планировку дома у Виктора. Но здесь вместо веранды был большой холл с пологой лестницей на второй этаж и широкой антресолью вверху. Борис заметил, что именно наличие этого холла склонило их на покупку этой дачи, напоминавшего им Викторову веранду,  которая очень им тогда понравилась, а закончил вопросом:

— Что ж вы не интересуетесь, как мы стали обладателями такого особняка?

— Сам скажешь, — не поворачиваясь к нему, вскользь ответил Виктор, разглядывая большую картину с морским пейзажем.  

— Да, действительно, нужно самому рассказывать, а то гости очень скромны и не любопытны. Нам искали дачу в нескольких пригородных районах, и мы чуть было не остановились на Загорянке, но подвернулся случай с этой дачей. Это дача одного, очень видного, давно умершего военачальника времен Отечественной войны. Здесь жили его родственники, детей у него не было. Вот этим родственникам и потребовалось срочно продать эту дачу. Когда мы увидели ее, то размышлений уже не осталось. Заплатили мы кругленькую сумму, основательно опустошившую наш счет. Но на «Волгу» еще хватило, а вот дальше уже придется жить поскромнее. Зато условия жизни на этой даче во многом напоминают нам нашу жизнь в Штатах.

Мангала для жарки шашлыков у Бориса не оказалось, и они развели костер на кирпичах, в глубине дачи, чтобы не портить ухоженный газон. Вскоре с Москвы-реки пришли девочки, и все уселись за шашлыки, которые оказались не менее вкусными, чем тогда у Виктора на даче. Скамейки в саду не оказалось, и все расположились после шашлыков на небольшой пристроенной веранде,  не с таким высоким потолком, как у Виктора. Девочки заявили, что они опять пойдут на реку, там их будут ждать. Оля и Борис переглянулись, и, улыбнувшись, Оля сурово обронила:

— Глядите у меня, чтобы к вечеру были дома.

Они уже почти свыклись с образом жизни на своей настоящей родине, и только акцент еще их выдавал за иностранцев и отличал от нашего говора. Борис спросил:

— Что, опять про Америку? Нам еще долго придется рассказывать, если вы будете слушать.

На что Виктор заметил:

— Боря, ведь ты знаешь, что сейчас у нас начинает исчезать абсолютное возвеличивание только советского и проявляется большой интерес к тому,  что  там  у них и  как там у них. Так что мы будем еще долго тебя терзать. Ты прошлый раз рассказывал в основном об американском образе жизни, а теперь расскажи, как у них построены бытовые отношения и домашний уклад.

— Да, видишь ли, трудно оторвать американский образ жизни от их быта, — начал Борис. — Ведь, по сути дела, быт у них и проявляется в собственно американском образе жизни. Я уже говорил, что быт их формируется возможностью заиметь свой дом, как и у всех нас. Но автомобилизация жизни делает их уклад весьма отличным от нашего. И не только это. В их быт, как и во все стороны жизни, техническая культура, возникшая на основе бурного развития промышленности, проникла во все поры.

Быт у них полностью механизирован, и дом у них сплошная механическая мастерская на кухне, в доме и во дворе. Они в большой своей массе отходят от применения газа в быту и переходят на электричество. Все делается дома с помощью разнообразнейших механизмов и приспособлений. Хозяйка не станет мыть пол или пылесосить квартиру, постоянно нагибаясь. Для этого есть масса приспособлений и устройств. Вот мне сейчас потребовалась газонокосилка, но ее в наших магазинах никогда не было в продаже, потому что у нас их не делают для личных хозяйств. Зато в журналах публикуют рекомендации, как переделать полотер в газонокосилку.

Виктор заметил, что он уже переделал его по этим советам сам,  совместив ее с двигателем от старой стиральной машины.

— В быту у них, конечно, очень много специфического. Ну, начнем с того, что одежда у них очень практичная в повседневной носке и джинсы заполонили все, у них нет индпошива. Все покупается готовым. Одежду они не чинят, а наклеивают накладки и вообще склейка применяется во многих сторонах быта, мелочам  уделяется у них большое внимание. Вместо кистей у них применяются всевозможные валики различной формы и устройства. Это очень удобно и существенно повышает качество окраски.

У них существует множество различных организаций и всевозможных фирмочек по обеспечению и разработке всевозможных приспособлений и устройств для  быта, и в этом направлении  ведется большая исследовательская работа. Вот, например, даже каблуки у многих видов повседневной обуви делаются составными. Внутри у них вставки из более мягкой резины для улучшения его упругости при ходьбе. Чтобы выработать оптимальную форму каблука, они провели большую исследовательскую работу. У них проводится значительная  исследовательская работа  по изучению процесса стирки белья и разработке необходимых моющих средств, а также отработке оптимальных технологических режимов стирки белья как в прачечных, так и в стиральных машинах. 

Есть и много других мелочей. Ну, скажем, шариковые ручки у них имеют заправку на 2—3 года, а простых карандашей у них давно уже нет. Их вытеснили цанговые карандаши. Носки носятся также 2—3 года без починки. И так чего не коснись. Все продумано и все усовершенствовано.

Обслуживание быта у них представляет одну из больших и важных сторон бизнеса, приносящего немалый доход. Домой вам могут доставить все, что угодно, от обеда до автомобиля, и все это можно заказать по телефону, так же как и произвести любой ремонт в доме. Проблем никаких, лишь бы были деньги. Даже такая мелочь, казалось бы.

Если вы приехали поездом ночью, при желании вы можете поспать в поезде до утра и вас никто не будет тревожить. Если вы выходите из фешенебельного ресторана в дождь, то вам предложат зонтик, который вы можете возвратить в следующий раз, когда придете. В парикмахерской, пока занимаются с вашей головой, обязательно предложат заняться маникюром на руках или ногах, лишь бы оказать любую услугу, за которую нужно будет платить.

Грандиозный бизнес представляет собой торговля. Этот бизнес наиболее капиталоемкий и всесторонний. Средняя зарплата  в США достаточно высокая, и это делается сознательно с целью поддержания высокого покупательного спроса. Производство и продажа товаров потребления стали у них главным источником получения больших прибылей. От этого выигрывают и предприниматели, и население. Поэтому и погоня за деньгами у этого общества доминирует над всем. Между прочим, зарплату повсеместно на руки не выдают. Ее перечисляют на ваш счет в банке. Это сокращает хождение наличности, и деньги всегда находятся в обороте либо у этого банка, либо перечисляются за произведенные  те или иные покупки владельцем счета.

Очень часто  крупными торговыми предприятиями устраиваются распродажи залежалых товаров. Считается, что длительное лежание нереализованного товара наносит больший ущерб, чем продажа его за меньшую стоимость или даже если при его продаже не получают прибыли. Продав его даже по себестоимости, выручатся затраченные средства, и они пускаются вновь в оборот.  Они не будут находиться в замороженном состоянии в нереализованных товарах и не будут омертвлять капитал. Ну и главный девиз их торговли — покупатель всегда прав. Вы не встретите, как правило, неучтивого обращения продавца с покупателем. Это незыблемый закон торгового бизнеса в США.

В городах очень много столовых, закусочных и кафе. Все они прекрасно оборудованы и ухожены, там можно нормально покушать за вполне умеренную цену. Там вы не увидите грязи, как в метро. Но американская пища, по нашим меркам, не очень вкусная, но зато приготовлена, подана и упакована, если она подается на вынос, по первому разряду.

В большом ходу у них картофель в любом виде — жареный, сушеный, печеный и в столовых, и в магазинах. Большое распространение получили гостиницы. В любом городке или по дороге, не говоря о крупных и средних городах, вы всегда найдете, где можно остановиться в хорошо оборудованных гостиницах любой степени комфортности. Но все они очень дорогие.

Весьма специфичны у них домашние семейные приемы гостей. Главное в их организации состоит в предоставлении гостям полной свободы действий и исключение навязывания каких-либо развлекательных мероприятий или закусок на столе. Каждый из гостей должен свободно отдохнуть и получить удовольствие от нахождения в гостях. В этих условиях они ведут себя очень свободно и раскованно, не стеснясь громко разговаривают и смеются.  Могут даже в разговорах положить ноги на стол. Но это бывает только в узком кругу, и они никогда не позволяют себе этого делать в обществе или в официальной обстановке. Американцы большие любители всевозможных игр и лотерей. Это у них представляет большой бизнес, и дома у них, как правило, немало всевозможных игр и тренажеров как для себя, так и для гостей.

При приеме гостей на столе у них нет такого разнообразия всевозможных разносолов, как это бывает у нас. Все довольно просто и, в основном, приготовлено из полуфабрикатов. Но у них нет такого чревоугодничества, как бывает у нас. Для нас непривычна их маниакальная привычка к всевозможным сокам, водам и легким алкогольным напиткам, хотя они и не дураки хорошо выпить. У них при любой встрече разговор начинается с того, что хозяин осведомляется о том, что гость  или собеседник будет пить еще до усаживания за стол. Гостям при уходе иногда вручаются небольшие символические сувениры в прекрасной упаковке.              

Упаковке любого товара придается первостепенное значение. По ее виду покупатель составляет первое впечатление о товаре, и на ее разработку, внешний вид и обеспечение ее качества затрачиваются немалые средства. Это целая индустрия со своим специфическим оборудованием и оснащением. В этой отрасли работает очень много конструкторов-дизайнеров, и эта профессия все больше находит распространение в различных видах техники и быта.

Разросшееся  количество торгующих предприятий привело к тому, что в них стало очень мало покупателей и охота за ними идет всеми возможными средствами. В любом кинотеатре, магазине или музее вы непременно встретите какой-либо шопинг по продаже всевозможной мелочи, которую можно приобрести походя, не отвлекаясь от главной цели посещения этого заведения.

В магазинах широко распространена практика выдачи талонов при каждой покупке. Накопив несколько талонов, покупатель может купить очередной товар по сниженной цене или вообще получить бесплатно в зависимости от вида товара. Если вы пришли с ребенком, то в магазине имеется помещение для детей, где за ними присматривают и развлекают, конечно, за дополнительную плату. Существуют много разнообразных способов, чтобы завлечь покупателя, но ни в коей мере не обмануть его, хотя не обходится и без этого. Например, цены указываются с минимальной по величине первой цифрой, на которую и обращают внимание в первую очередь. А что следующие цифры  доходят до девяток, это уже не замечается.

В любую погоду люди на улицах стараются ходить без головного убора. Наличие его на голове свидетельствует о слабом здоровье у человека, а слабое здоровье — это уже подрыв личного имиджа, поддержание которого является главнейшей заботой американца. Иначе он будет выглядеть ущербным и неполноценным американцем. С его лица никогда не должна сходить улыбка, и  у него всегда все должно быть хорошо.

В доме у них поддерживается абсолютная чистота, а на улицах ведут себя как самые некультурные, с нашей точки зрения, люди. Мусорят, бросают все там, где и стоят. А о метро и говорить нечего. В нем подчас даже опасно ездить из-за процветающего хулиганства цветной молодежи. Все знают, что это катакомбы какие-то, замусоренные и изрисованные, потому что им пользуется, в основном, простой малокультурный люд. Вид у него такой же, как и у подъездов и лестничных клеток в  наших жилкоповских домах, где живет также простой народ. Администрация метро только недавно закупила моечную машину для мойки вагонов снаружи, а до этого вагоны у них никогда не мылись со дня их сотворения. Это  говорит о том, что  забот у них о простом люде не так уж и много. Поддержание метро хотя бы в сносном внешнем виде — это лишние затраты, они не дают прибыли и, следовательно, на них не пойдут. Здесь американцы жертвуют своим престижем.

Отдельно следует остановиться на их медицине. Казалось бы, оказание медицинской помощи — это первейшая  необходимость для людей, и она должна быть высокого качества и доступной для всех, как у нас. Но это далеко не так у них. Медицина оснащена первокласснейшим оборудованием. Например, у них есть  даже такая, казалось бы, мелочь, как надувные матрацы для длительно лежащих больных. В этих матрацах воздух подается пульсирующим, чтобы не образовывались пролежни у больного. Существует множество других прекрасных средств, не говоря о бормашинах, которые почти не причиняют боли больным. Но все это стоит больших денег по сравнению со всеми другими видами обслуживания населения, которое у них очень сильно развито. И вот гуманнейшая обслуга, как медицинская помощь, является главным врагом по опустошению карманов обратившихся за ней. Счет за лечение является, как правило, баснословным и приводит людей буквально к разорению. Поэтому почти все специально копят деньги на случай болезни. Удивительно, что медицина стала у них главным грабителем кошельков людей.

— Ну что, закончим на этот раз про  Америку, а то на следующий раз ничего не останется, — подытожил Борис.

— Давайте поужинаем и будем готовиться ко сну.

Аня заявила, что они не останутся на ночь, им нужно завтра пораньше на дачу, на что Борис удивился:

— Виктор ведь изрядно выпил, как же он сядет за руль?

На это Аня спокойно ответила:

— Ты, Боря, за Виктором следил и не заметил, что я пила подкрашенную воду, мне нельзя сейчас спиртного, поэтому машину поведу я сама.

Борис и Оля с удивлением услышали, что Аня водит машину, и они не стали их задерживать.

Выйдя на работу после отменных шашлыков у Бориса, Виктор рассказал Полухину и Вострикову о встрече в самолете с болгарским молодым научным сотрудником и предложил незамедлительно образовать у себя бригаду по освоению автоматизации проектирования. Для этого он подберет несколько молодых и энергичных молодых специалистов и образует конструкторскую бригаду. Во главе этой бригады он предлагает назначить Давыдова, способного и думающего конструктора. Они были озадачены не менее Виктора от услышанного, но вида не подали, должности им не позволяли. Виктор переговорил с подобранными им и Давыдовым сотрудниками и выпустил приказ об образовании этой бригады. Так началось на предприятии внедрение современного метода проектирования.

Бригада определила состав оборудования, и встал вопрос о размещении этой бригады, оснащенной вычислительной техникой. Решили выделить отдельное помещение и соответствующим образом его оборудовать. Виктор считал, поскольку начиналась организация нового передового направления в конструкторской   деятельности, то и помещение для такой бригады должно быть  оформлено по-передовому, на высоком дизайнерском уровне.

Такая постановка в организации конструкторской работы была одной из первых в конструкторских предприятиях Москвы, и Виктор поехал в соответствующий институт Академии наук, чтобы они разработали дизайнерский проект размещения оборудования и рабочих мест  такой бригады.

В институте с интересом выслушали  это предложение и очень быстро разработали такой проект, который выполнили не в чертеже, а в  макетном масштабном исполнении, оформив этот макет на отдельном планшете и закрыв его коробом с ручкой. В итоге получился привлекательный чемодан, обклеенный дерматином. На планшете наклеили трафаретку и попросили подписаться на нем Виктора, что он согласован с заказчиком. Этот проект они защитили на своем ученом совете и передали Виктору безо всякой оплаты.

На следующий день, когда Виктор принес этот макет в организацию, его вызвали в министерство. Придя на работу через день, Виктор увидел, что на макете тщательно снят  трафаретик с его подписью. Это крайне удивило Виктора, и он осведомился у конструкторов, кто и зачем это сделал. Ему сообщили, что вчера Давыдов носил этот макет к Полухину и оттуда вернулся уже со снятым трафаретом. Когда пришел в бригаду Давыдов, Виктор ничего ему не сказал ни о макете, ни о снятом трафарете. Давыдов только доложил Виктору, что Полухин одобрил этот проект и дал указание начать его реализацию, привлекая необходимые подразделения на предприятии, что он и начал делать. Он даже не объяснил, почему сам, без Виктора пошел докладывать не свою работу. Ну, хотя бы соврал, что его вызвал Полухин представить макет. Так он и этого не сделал, представив этот поступок за нормальное дело.

Такое поведение Давыдова, прямо скажем, обескуражило Виктора. Ведь необходимость разработки такого макета была идеей Виктора, и Давыдов в ее реализации никакого участия не принимал, а докладывать Полухину он побежал первым и  без Виктора. С таким людским вероломством Виктор столкнулся впервые и долго от этого переживал, ничего никому не говоря. Он даже не мог себе представить, что человек, которого он выдвинул из-за доски в руководители, способен на такое. И при этом еще снять трафаретик, на котором не было, видите ли, его подписи. Правда, очень может быть, что содрать его заставил Полухин. Что это было так, Виктор убедился спустя некоторое время.

Давыдов начал активно реализовать этот проект, не обращаясь и не докладывая ни Вострикову, ни Виктору. Они были им превращены в сторонних наблюдателей. Давыдов уже напрямую выходил на Полухина. Когда Виктор попытался начать обсуждать с Давыдовым тематический план работ по автоматизации проектирования, тот высокомерно просто уклонился от этого, заявив, что он будет заниматься автоматизацией выпуска чертежей и спецификаций к ним. Виктор пытался убедить его, что нужно не механизировать черчение, а разрабатывать программы автоматического проектирования агрегатов. Эта программа должна включать в себя выбор оптимальной силовой схемы агрегата, его конструктивной схемы, выбор материала, расчет на прочность агрегата и выпуск рабочих чертежей на агрегат. О том, что бы исключить черчение, как это делалось в Болгарии, Виктор и не помышлял, поскольку у них на предприятии не было необходимого парка станков с программным управлением. О чем-либо подобном Давыдов и слушать не хотел. Виктор с грустью смотрел на то, как амбициознейший  человек, перехватив его идею, стал ее реализовать в таком куцем и ограниченном виде в силу убогости своего мышления.

Именно вскоре после всего этого Полухин заставил Виктора удалить ветеранов-руководителей, а вместо ни за что, ни про что,  снятого Холмогорова Полухин назначил Давыдова начальником основного конструкторского отдела. Круг замкнулся, и с Давыдовым все стало ясно для Виктора. 

К этому времени Востриков уже набрал силу, освоился со своим положением, во многом разобрался в делах и стал чувствовать себя достаточно уверенно. Он был неглупым человеком и смог достаточно быстро вникнуть в суть конструкторских дел,  глубоко не влезая в сам процесс конструирования, а только осуществляя общее руководство. Он делал это блестяще, собирая по любому техническому поводу совещание. На нем он выслушивал все точки зрения и удивительно безошибочно принимал правильное решение, выбрав из услышанных нужную точку зрения. Это был просто талант у человека. Юрьев мешал ему на таких совещаниях в силу своей ортодоксальности и негибкости, каждый раз заводя обсуждения в личное прерикательство. В общем, Востриков был, конечно, прав, когда снимал с должности Юрьева. Но Виктор пытался все же защитить Юрьева, ведь они были однокашниками. Но Востриков уже настроил Полухина против Юрьева, и Виктору ничего не удалось сделать. На место Юрьева назначили Бахвалова.

Бахвалов пришел в отдел Виктора в бригаду интерьера молодым специалистом и весьма инициативно включился в разработку ласта, о чем уже говорилось. У Виктора сложились с ним хорошие отношения, и он предложил ему  независимо от Давыдова разработать именно такую комплексную программу для проектирования межступенной фермы. Он поставил на эту работу также молодого специалиста Громова, и они вдвоем при не очень даже активном участии Виктора разработали такую программу. Она работала превосходно, и Виктор иногда ею пользовался в своих проработках. Программа делала все, что и задумывал Виктор, вплоть до выбора оптимальной формы конструкции узлов фермы, подсчета ее веса и выпуска комплекта чертежей для ее изготовления.

Давыдов снисходительно с пренебрежением смотрел на эту работу и продолжал осваивать в своей бригаде механизацию черчения. Созданная Виктором бригада по автоматизации проектирования осталась в отделе Давыдова, но Виктор уже никакого практического влияния на нее оказывать уже не мог да и не хотел.

В это время Виктор занялся реализацией своей главной идеи по разработке агрегатов из композиционных материалов. Будучи занятым полностью этой работой, Виктор отошел  от автоматизации проектирования. Бахвалов не нашел поддержки у Вострикова в развитии своего направления работ, предложенных Виктором, и также не стал продолжать заниматься этим делом. Виктор, организовав его и будучи отстраненным от работ по автоматизации, также отошел от него.

Так до сих пор на предприятии и не создано больше ни одной программы автоматизированного проектирования каких-либо других агрегатов. Автоматизация свелась к механизации черчения, при которой время на такой выпуск чертежа затрачивается минимум в два раза больше, чем на чертеж, выполнявшийся вручную. Правда, на машине чертежи получаются более красивыми, но цена за это весьма высокая.

Сейчас машинная техника не чета той, двадцатипятилетней давности. Прочнистами и аэродинамиками она используется в полной мере. С помощью ее по сложнейшим программам они ведут многочисленные и объемные расчеты, которые ранее им были совсем не под силу без современной вычислительной техники. А вот, к сожалению, в конструкторских подразделениях она ныне превращена в механического чертежника и пишущую машинку вместо того, чтобы она считала по заложенной в ней программе, анализировала и создавала проект нового изделия согласно разработанному конструктором алгоритму.

После завершения разработки станции «Мир» Виктор занялся вопросом внедрения композитов в конструкциях фирмы. Он считал, что для этой цели в наибольшей мере будет подходить головной обтекатель ракеты в силу регулярности структуры оболочки его корпуса.  В его конструкции он пытался продолжить использование композиционных материалов. Нужно сказать несколько слов об обтекателях в ракетной технике, чтобы было понятно, почему именно на нем Виктор начал, по сути, новое внедрение композитов через двадцать лет после того, как был создан корпус головной части из стеклопластика.

Космический объект, выводимый на орбиту, располагается в носовой части ракеты-носителя и закрывается этим самым пустотелым обтекателем, у которого очень тонкая оболочка, представляющая собой его корпус. Этот обтекатель закрывает собой очень «нежный» космический аппарат от аэродинамического воздействия на него при прохождении ракетой плотных слоев атмосферы. Его оболочку изготавливают в виде традиционной стрингерно-шпангоутной конструкции из алюминиевых сплавов. Этот тип конструкции перешел от конструкции фюзеляжей самолетов, начиная с появления металлического самолетостроения.

Обтекатели представляют собой довольно сложное инженерное сооружение. Если корпус ракеты или космического корабля представляет собой статическое сооружение, то обтекатель является динамически функционирующим сооружением. После прохождения плотных слоев атмосферы, восприняв от нее статические, тепловые и акустические нагрузки, обтекатель раскрывается на две половины и сбрасывается с целью уменьшения полетного веса ракеты. В других случаях обтекатель целиком сдергивается с ракеты и уводится в сторону от ее полета.  Дальше ракета с космическим аппаратом движется в космосе с незащищенным космическим аппаратом. Корпус обтекателя для ракеты «Протон» более четырех метров в диаметре и длиной до пятнадцати метров оснащен узлами и механизмами разделения, а также внешней теплозащитой и внутренней теплоизоляцией. В общем, это солидное сооружение, и сделать его из композиционных материалов было не так-то просто.

 Во-первых, нужно было провести исследования и получить необходимые данные по прочности материала, образующегося в оболочке с целью оптимизации его конструкции и технологии изготовления. Во-вторых, нужно было найти производственную базу, где можно было бы изготовить такую громадину из композитов и оснастить ее необходимой оснасткой и приспособлениями для изготовления оболочки обтекателя.

Сложность всего Виктор представлял себе и осторожно подходил к принятию решения о разворачивании таких работ. Он не стал тратить силы на объяснение такой необходимости и уговаривание Вострикова и Давыдова, памятуя, что нужно кланяться всегда голове, а не ее заднему месту. Он начал с Полухина, представив ему все необходимые материалы, обосновывающие преимущества обтекателя из композиционных материалов. Главным оппонентом этой идеи среди руководителей оказался главный конструктор станции «Мир» на Филях Палло. Полухин, позвав к себе его и Виктора, столкнул их между собой.

В спорах Виктор заявил Палло, что он не является специалистом в области композитов, а он, Виктор, является таким специалистом и гарантирует получение положительного результата. Корпус головной части был сложнее и по конструкции, и по технологии изготовления, и то они решили эту проблему. При этих словах Полухин вздернул бровью, покачал головой, как бы осуждая его за такую резкость, и на некоторое время замолчал. Виктор уже пожалел, что не удержался и не ожидал уже положительного решения. Но Полухин, подумав, дал добро Виктору начинать работы по созданию такого обтекателя. Надо отдать должное Палло. После принятия решения он стал активно помогать Виктору и нисколько не обиделся на Виктора за ту резкость. У них остались прежние добрые отношения между собой.

Оппонентом внедрению композитов среди конструкторов оказался Юрьев. Он занимался вопросами более совершенного использования обычных алюминиевых сплавов в конструкции и немало достиг в этом, убедительно показывая, что конкретно нужно менять в подходах к конструированию. Но внедрялось это с большим скрипом, поскольку касалось навыков и привычек людей, а это менять в людях в любом деле наиболее сложно. Работая над проблемой и не видя активности во внедрении своих подходов в конструировании, Юрьев встал в резкую оппозицию к внедрению композитов, считая, что еще далеко не исчерпали себя металлические сплавы. В последнем он, конечно, был прав, но противопоставлять эти два направления было никак не правомерно. Но Юрьев был Юрьевым в своем упрямстве, и этим он в немалой  степени восстановил против себя Вострикова.

  Разработку обтекателя начали проводить применительно к модулям станции «Мир». Саму станцию выводили на орбиту под металлическим обтекателем, созданным по типу применявшихся обтекателей в королевской фирме. Они ее передали на Фили тогда, когда там начали разрабатывать станции серии «Салют». Применительно к неметаллическому обтекателю предстояло выбрать тип материала и провести необходимые предварительные эксперименты на образцах, прежде чем начать проектирование конструкции самого обтекателя.

К тому времени основным конструкционным композиционным материалом считался углепластик,  с которым Виктор был недостаточно знаком и не решился на первом же агрегате применить незнакомый для него  материал. Стеклопластики он знал, и, несмотря на то, что они были менее эффективны в весовом отношении, он все же решил начать именно с них внедрение композитов на фирме спустя двадцать лет. Он боялся, что если он сейчас провалится на первом же агрегате с незнакомым материалом, то дело внедрения композитов если не умрет вообще, то отодвинется на неопределенное время. Затем предстояло найти производственную базу для изготовления таких крупногабаритных обтекателей. У этих обтекателей размеры были внушительные, так что проблема с производственной базой была не шуточной.

Экспериментальные работы на образцах провели в отделе неметаллов, возглавлявшимся Деревлевым, после того, как Руденко ушел на пенсию по возрасту. Как уже говорилось, когда занимались головными частями из неметаллов, на заводе был специально создан цех неметаллов. Его громадные полимеризационные камеры полностью подходили для полимеризации оболочек обтекателя, но цех уже не использовался по своему прямому назначению, и эти камеры были превращены в склады, а заглубленные автоклавы использовались просто как мусорные ямы. Но все можно было восстановить и наладить в цехе  изготовление обтекателей. Завод ни в какую не захотел ими заниматься, и Виктору пришлось искать производственную базу на стороне, несмотря на то, что она была под боком. Очевидно, сказались ведомственные или иные какие-то барьеры или причины.

С Деревлевым Виктор объездил заводы в Сызрани, Самаре, Хотьково и Обнинске под Москвой, но нигде никто не хотел браться за изготовление этих обтекателей. Еще не наступили рыночные времена и от работы тогда все старались отказываться всеми силами. Это была дополнительная обуза, мало чего дававшая для производства и для его работников лично. Как-то, находясь в министерстве у Савина, Виктор посетовал, что гибнет великолепная идея создать крупногабаритный обтекатель из композитов, но он никак не может найти производственной базы для его изготовления. Савин тут же предложил съездить в город Сафоново под Смоленском и посмотреть там завод пластмасс.

Об этом заводе Виктор ранее ничего не слышал, так же как и его руководство на предприятии. Этот завод начал расширяться ударными темпами после того, как начали переходить с жидкостных стратегических ракет на твердотопливные, и на нем было создано мощное производство по изготовлению методом намотки корпусов твердотопливных ракет  из неметаллических материалов. До этого там было создано еще более мощное производство по изготовлению контейнеров для ракет днепропетровцев, когда они спроектировали новую ракету по образцу ракеты УР-100 взамен их потекших ракет. Об этом ранее писалось. Но они тогда пошли дальше филевцев и создали контейнер из стеклопластиков для своей ракеты.

Когда начинали на Филях проектировать ракету УР-100, Виктор предлагал делать контейнер для нее из стеклопластиков, но Челомей не пошел на это из-за отсутствия производства для его изготовления. А вот днепропетровцы таки добились строительства завода в Сафоново для изготовления своих контейнеров. Об этом заводе Виктор ничего не знал, так же как и о стеклопластиковых контейнерах днепропетровцев. Такова была цена сверхзасекречивания тогда у нас многих дел. Обмена информацией практически никакого не было, и специалисты узнавали о новинках друг друга только в порядке личных частных бесед.

Приехав на завод в Сафоново и побывав в цехах, Виктор остолбенел от мощи увиденного производства. Громадные цеха были заполнены безжизненными грандиозными станками для намотки контейнеров диаметром до пяти метров, их механической обработки и съема с оправки, на которых они наматывались. Все это было в свое время спроектировано, изготовлено, смонтировано и ныне стояло бездыханным, поскольку производство жидкостных ракет прекратилось, и местные руководители судорожно искали работу,  чтобы загрузить это оборудование.

Этот завод находился в составе Минхимпрома,  и там мало чем могли помочь заводу по его загрузке. Оно было создано для изготовления крупногабаритных агрегатов из композиционных материалов, а в стране никто не проектировал больше таких агрегатов, несмотря на их громадное преимущество. Поэтому, встретив Виктора с его предложением изготавливать крупногабаритные обтекатели из стеклопластиков, руководство завода горячо взялось за это дело.

Это производство было организовано по передовой технологии изготовления намоткой стеклотканью вместо ручной выкладки, на которую ориентировался Виктор. Для такой намотки была разработана специальная стеклоткань, у которой прочность по утку была выше, чем прочность по основе, чего не было у обычных тканей.  О существовании такой ткани Виктор также ничего не знал. О таком производстве и такой ткани ничего не говорилось и на конференции в Новосибирске. Здесь он увидел, что на самом деле он отстал существенно  в деле композитов и нужно было догонять сафоновцев. Придя на этот завод, он и все его сотрудники приобщились к наиболее передовой технологии изготовления изделий из стеклопластиков. Им пришлось перепроектировать конструкцию обтекателя под новую технологию и под этот материал, который обеспечивал более высокие свойства всему обтекателю. Специалисты завода под руководством его директора Курносова, работников конструкторского бюро при заводе Работягина, Кришнева, Ремпеля и других активно включились в создание обтекателя.

От Филей к работе по созданию обтекателя подключились помимо конструкторов технологи, производственники и специалисты по оснастке, и все они нашли полное взаимодействие с заводскими специалистами. Завод, как говорилось, находился в ведении химиков, которым этот завод был нужен, как пятое колесо в телеге, и крайне скудно снабжался материалами. Поэтому, когда заключали договор с заводом на изготовление обтекателей, они включили поставку очень многих расходных материалов вплоть до чертилок и линеек. Это было удивительно для филевцев, поскольку они жили вольготно в этом плане, как и все другие предприятия оборонных отраслей. Но руководство на Филях, скрепя сердце, пошло на удовлетворение всех просьб сафоновцев, чтобы только получить это мощнейшее производство для своих нужд.

Наиболее трудоемкой работой явилась доработка стальной оправки диаметром около трех метров до нужных более четырех метров. Завод для этого выделил  одну из многих своих оправок, лежавших без дела, и филевцы ее доработали. Но работам сильно мешали   рогатки  межведомственного согласования. Завод-то согласился на проведение всех этих работ, но его нужно было еще оформить в виде разрешения в Минхимпроме. Хотя им этот завод был  совсем не нужен, но завод считался ихним, и они вели себя как хозяева, которые могут согласиться, а могут и не согласиться. Много пришлось Виктору походить по тамошним коридорам и кабинетам, пока оформил все необходимые документы для сафоновцев, чтобы они работали спокойно.

Для руководства работами по созданию обтекателя Минобщемаш создал объединенное техническое руководство из числа специалистов от КБ, завода имени Хруничева и сафоновского завода. Во главе его был поставлен главный инженер хруничевцев Городничев. Техническое руководство раз в неделю выезжало в Сафоново и там проводило свои заседания, на котором решались все возникавшие вопросы, тут же принимались по ним решения и устанавливались сроки их выполнения. Это очень эффективная и оперативная форма организации выполнения сложных работ, в которых принимают участие многие организации.

Когда наметился срыв в сроках изготовления первого обтекателя, такое техническое руководство провел заместитель министра Шишкин, но не в Сафоново, а на Филях. Тогда все было под жестким контролем и давлением установленных сроков. За их выполнение активно боролись и не только из-за возможности потери премии. Это было уже в крови у всех, внедренное в их сознание всепоглощающей системой ответственности и контроля, действовавшей в стране. И это было одно из очень важных и нужных качеств  былой советской системы хозяйствования.

На этом совещании Виктор высказал идею о целесообразности передачи сафоновского завода из ведения Минхиммаша в ведение Минобщемаша, поскольку предстоит большой объем работ по различным стеклопластиковым конструкциям кроме обтекателей и  труднее все это будет увязывать в Минхипроме. Кроме того, при нахождении этого завода в системе Минобщемаша можно будет легче влиять на его работу. К удивлению Виктора, эта идея возобладала в Минобщемаше, и они убедили Совмин передать им этот завод. Состоялось решение правительства о передаче завода, и тогдашний министр общего машиностроения Бакланов, поехал в Сафоново знакомиться и принимать завод в свое подчинение.

Это была грандиозная поездка. Министр взял с собой всех своих замов и начальников основных главков, а также директоров основных НИИ министерства. Поехал с ним и Полухин, поскольку его фирма в лице Виктора была инициатором  этого мероприятия и передачи им сафоновского завода. От Филей Полухин взял с собой только Виктора.

В понедельник кортеж машин собрался у Голицыно, куда все начальники съехались из дач. Всего набралось машин десять – все черные «Волги»  с министерской «Чайкой» во главе. Как только тронулись, сразу же началось твориться какое-то сумасшествие. Машины выстроились в ряд одна за другой с интервалом метра три — не больше и началась гонка. Машины шли со скоростью не менее 120—130 км в час, не меняя интервала между собой. Как только приходилось тормозить, вся эта стая, как будто связанная одной веревкой, то тормозила, то тут же набирала скорость, не меняя интервала между машинами. Виктору было страшно сидеть в машине, и он постоянно рефлекторно, по шоферской привычке, жал ногой на тормоз, сидя на заднем сиденье.

Он проездил более тридцати лет за рулем своей машины. Всякого навидался на дорогах,  сидя за рулем. Но такой сумасшедшей гонки он не видел никогда и не участвовал в подобном. Страх вызывала не сама скорость, а тот мизерный интервал между машинами при такой скорости. Правда, примерно через час езды это неприятное чувство пропало, и он свыкся с этой ненормальной для него ситуацией. Но нужно отдать должное шоферам — это  были профессионалы высшей квалификации. А такая езда с шиком в одной связке — это у них считалось делом чести и показом важности тех, кого везут.

По всей трассе милиция на протяжении всех трехсот километров встречала колонну по стойке «смирно» с поднятой рукой в отдании чести. Обычно когда все ездили в  Сафоново на автобусе, то проезжали путь за пять часов. Здесь же они домчались за 3,5 часа. Потом Виктор ездил на «Тойоте» в Сафоново и за три часа, но такого неприятного осадка тогда не осталось, потому что машина шла одна.

На границе Смоленской области колонну поджидала другая «Чайка». Это выехал секретарь Смоленского обкома партии встречать Бакланова. Он пересел в машину Бакланова, и колонна во главе теперь с двумя «Чайками» и в прежней манере двинулась дальше. К тому времени нога у Виктора перестала жать на тормоз, и он уже с интересом наблюдал за этой гонкой.

На заводе в Сафоново было обычное дежурное мероприятие в виде партийно-хозяйственного актива, как тогда водилось. Были взаимные заверения и взаимные обещания.  От перехода в Минобщемаш завод очень здорово выиграл и в окладах, и в снабжении. Все были в приподнятом настроении и с радужными надеждами. Во многом они оправдались. А это мероприятие еще раз красноречиво показало, что, если хочешь, чтобы твоя идея реализовалась, нужно сделать так, чтобы она было идеей твоего начальства. Таково было время и таково было начальство. Поэтому и рухнуло все у нас, а начальство в основном затем стало демократами и дорвалось до такой «малины», о которой и не мечтало. А тогда, после совещания, никакого банкета на заводе не было, а был обычный обед в директорской столовой. Правда, гости  обедали в две очереди, поскольку столовая у Курносова была скромной по размеру, как и соответствовало провинциалам.

Перевод сафоновского завода в Минобщемаш значительно упростил взаимоотношение с ним и ускорил все дело. У всех  теперь появилось общее руководство, и аппарат министерства активно стал заниматься этим заводом по всем направлениям. Технические руководства теперь протекали  в Сафоново более оперативно и ответственно со стороны сафоновцев. После неожиданной смерти ветерана и директора завода Курносова, который принимал активное участие в создании завода  еще со времен начала его строительства, там началась чехарда с  высшим руководством завода. Так они и влетели в пореформенное время с неустоявшимся руководством. Со временем там никого из руководителей не осталось, с кем осваивали производство оболочек обтекателей и для корпуса модуля «Полюс». Об этом модуле очень мало писалось в прессе и о нем необходимо будет рассказать более подробно, но это сделаем потом, а сейчас продолжим разговор об  обтекателях.

ПРИХОД ГОРБАЧЕВА

И НАЧАЛО РОКОВОЙ ПЕРЕСТРОЙКИ

Работы в Сафоново требовали еженедельных поездок в этот город. Как упоминалось, там еженедельно проводились технические руководства. О поездке министра уже рассказывалось. Все другие поездки изобиловали различными другими событиями и впечатлениями.

Все эти поездки, как правило, на обратном пути  во время ужина или, как говорили, вечернего перекуса сопровождались небольшими возлияниями, не выходившими за пределы приличного. Обо всех их не стоит говорить, а о парочке следует рассказать.

В одну из поездок поехали Полухин и Востриков. Обычно на  техруководства Виктор ездил со своими специалистами без этих руководителей. В тот раз нужно было решать принципиальные организационные вопросы по доработке оправки, которую выполняло опытное производство, и поэтому  еще взяли с собой главного технолога. Перед отъездом Востриков забежал в генеральскую столовую и взял какую-то коробку в машину. Оказалось, это была закуска с коньяком на четырех человек. На обратном пути эта четверка хорошо поужинала в машине на ходу.

В тот ужин и решилась карьерная судьба Юрьева, о котором уже упоминалось. Востриков ранее не мог, очевидно,  так просто  снять его с должности начальника отдела, а здесь под воздействием выпитого он решил обработать Полухина и покатил бочки на Юрьева. Полухин в подпитии становился весьма неприятным и свирепым. Востриков это знал и воспользовался ситуацией. Ведь когда мужики выпьют, то они, в зависимости от  интеллектуального уровня, говорят либо о женщинах, либо о работе, либо о футболе, либо обо всем сразу. Эти говорили, конечно, о работе. Полухина  не пришлось долго уговаривать, и он тут же, в категоричной форме и резко, принял решение об освобождении Юрьева от должности и жестко приказал Виктору, как приедут, с утра представить соответствующий приказ.

Виктор начал уговаривать Полухина не делать этого. Виктор доработает за Юрьева, если тот чего не сделает, или исправит то, что нужно. Ведь они были однокашниками, и если не друзьями, то находились в хороших товарищеских отношениях. Студентами они вдвоем, частенько по утрам, ходили спортивным шагом в институт в Померки. Проезжавшие рядом на трамвае студенты дружескими возгласами подбадривали их. Переехав в Москву, Виктор оставил этот вид спорта, а Юрьев продолжал заниматься спортивной ходьбой и стал мастером в этом деле. Виктор потянул с приказом еще некоторое время, но Востриков не дал его замариновать и приказ все же вышел.

На место Юрьева назначили молодого Бахвалова. Следует отметить, что через несколько лет, когда эти два молодых начальника отделов, Бахвалов и Давыдов,  укрепились,  Востриков решил их убрать с должностей, прямо заявив Виктору, что недалеко то  время, когда они вытолкают их из кресел. Виктор этого не боялся, а вот ему, конечно, следовало опасаться. Виктор возражал, но в  итоге Востриков все-таки объединил оба отдела, и на должность начальника объединенного отдела назначили молодого конструктора Оленина. Востриков попросил Виктора найти кандидатуру на эту должность, и Виктор предложил Оленина прямо  из-за доски, минуя три должностные ступеньки, точно так же, как и Виктора, когда назначали ведущим конструктором мясищевского самолета или  начальником отдела неметаллов.

Памятуя свой опыт, Виктор не опасался за Оленина, и это затем прекрасно подтвердилось. Он стал хорошим начальником отдела. Давыдов после этого ушел из организации, а Бахвалов, по просьбе начальника проектного отдела Медведева, перешел в проектный отдел и там вновь вырос до еще большего уровня.

Со временем Востриков вновь разъединил этот большой отдел, поскольку этого требовало дело. Но он решил свою неблаговидную задачу и пошел на это без всякого зазрения совести в таком неприглядном поведении на глазах у всех.  Давыдов и Бахвалов затаили недобрые чувства не только по отношению к Вострикову, но и по отношению к Виктору, поскольку он был непосредственным их начальником и они знали, что  Виктор готовил приказ об их освобождении.

Странное дело, Полухин видел  неблаговидность поступков Вострикова и вынужденно шел на них под его давлением. Все-таки он не мог справиться с протекционистской поддержкой где-то Вострикова. Как-то у себя в кабинете Полухин в сердцах бросил  Виктору:

— Ну и иди к своему Вострикову.

Он не  мог простить Виктору того, что он не встретил Вострикова в штыки при его назначении. По законам аппаратной игры Виктор должен был съесть Вострикова, и Полухин бы поддержал это чревоугодничество, а он, Виктор, этого не стал делать, полагая, что собственное здоровье важнее, и поэтому попал сам в немилость у Полухина.

Виктор понимал, что Полухин не может справиться с Востриковым, поэтому он и захотел, чтобы эту задачу решил Виктор, затеяв склоку. В этой ситуации он был бы чист перед верхами, доказывая, что Востриков не может руководить процессом конструирования, будучи не специалистом в этой области.

Второй интересный случай во время поездки в Сафоново произошел, когда перестройка, объявленная Горбачевым, стала набирать обороты в своем разрушительном действии. Началась вакханалия с антиалкогольной кампанией. Она уже повсюду громыхала и на работе, и в общественных местах, и в быту. Производство водки резко сократили и начали выдавать талоны на ее приобретение. В магазинах за ней появились громадные очереди, несмотря на наличие талонов, и даже те, кто раньше не пил ее столько,  стали закупать водку впрок, потому что она вновь стала золотой валютой. Вот на  почве этой кампании и произошел случай с проявившимся в тот раз  у Виктора черным юмором.

Так же, остановившись на обратном пути в лесочке на перекус, разлили выпивку по стаканам, а Виктор отказался пить. Он вообще мало пил, а на этот раз у него было неладно с желудком. В тот раз ехали главные инженеры завода и опытного производства. И вот в это время высшие руководители предприятий начинают выпивать, несмотря на ведущуюся кампанию, а к тому времени уже были случаи публичного снятия руководителей за выпивку. На вопрос о том, почему Виктор отказывается, он, долго не думая, выпалил:

— Это делаю для того, чтобы вы знали, из-за кого вас завтра вызовут в райком партии.

На эту, с позволения сказать, шуточку никто не знал, как реагировать. Вначале было какое-то полуудивление, а у некоторых появилась даже некоторая растерянность в выражении лица, и все не знали, что дальше делать с выпивкой, держа стаканы в руках. Но кто-то быстро нашелся и тут же предложил связать Виктора и залить его водкой, чтобы неповадно было ему бегать в райком. Это разрядило обстановку. Все рассмеялись и дружно выпили, а Виктор понял неуместность такой шутки и несколько помрачнел. Но потом эта шутка воспринялась и обыгрывалась многократно, став предметом общих шуток уже на другие темы, и Виктору стало как-то легче от  своего необдуманного поступка.

Вот мы и подошли к эпохальному времени начала перестройки, ставшему грозным водоразделом между прошлым и будущим, которое было абсолютно не ясным ни для кого. Страна жила, как будто  в оцепенении перед бурей. И вместе с тем жила и трудилась. Об этом периоде и последовавшими за ними событиями  будет практически все наше последующее повествование. На работе у Виктора в это время дела вращались вокруг обтекателя. К концу их завершения в его семье  также начали происходить определенные события и далеко не радужные.

Как уже говорилось, в начале 80-х годов их сын Игорь женился и с женой поселился в старой Викторовой малогабаритной квартире у метро Пионерская. У них родилась вначале дочь Олеся, а через год вторая дочь Оксана. Мать Виктора еще могла помогать им по дому, и она жила вместе с ними. Когда родился второй ребенок, им стало там, конечно, тесно, да и здоровье матери стало сдавать. Поэтому Виктор и Аня забрали ее к себе на Сетунь. Периодические приступы, возникавшие у Ани, мать воспринимала достаточно спокойно, будучи уже привычной к этому.

С переходом к ним матери приступы у Ани вначале участились. У нее всегда при возникновении стрессовых ситуаций начинался приступ. И так бывало до тех пор, пока она не привыкала к этим ситуациям. В спокойном состоянии Аня с матерью жили достаточно дружно и между ними никогда не было ссор. Они были обе умными и покладистыми женщинами.

Со временем у матери начали болеть ноги, и эта старческая болезнь окончательно уложила ее в постель и она стала лежачей. Это во многом добавило забот Виктору и Ане. И что удивительно, такая психологическая нагрузка на Аню нисколько не ухудшила ее общее состояние и не привела к учащению приступов у нее, хотя они и продолжали случаться с установившейся регулярностью через три-четыре месяца. Очевидно, Аня уже свыклась с наличием матери в доме, и это не нагружало дополнительно ее психику. Тем более, что у Виктора произошло в это время весьма радостное событие, и оно подняло настроение Ани на некоторое время.

В начале 80-х годов неожиданно скончался Челомей, и это скорбное событие весьма положительно отразилось на Викторе. Ранее говорилось, что написанная докторская диссертация Виктора в течение ряда лет находилась без движения у Челомея в Реутово. Как только скончался Челомей, заменивший его Ефремов, безо всякой просьбы Виктора, отправил ему на Фили эту диссертацию, а по телефону порекомендовал защищать ее и пожелал успехов, что Виктор и не преминул сделать.

Защита прошла успешно, но в ВАК пришла большая кляуза на Виктора. В ней писалось, что Виктор защитился по чужим идеям, он был только администратором и никакого творческого участия в проводимых работах не принимал и вообще он украинский националист. В кляузе были целые абзацы, переписанные из диссертации Загоскина. Так что с авторством кляузы для Виктора все было ясно.

Полухин создал на предприятии комиссию,  она полностью отмела все эти наветы и в ВАКе, не задерживая, утвердили защиту и в торжественной обстановке вручили докторский диплом. А Загоскин после неудачного воздействия анонимки все-таки пострадал.  Он руководил в отделе сектором, и Востриков расформировал его сектор,  переведя на рядовую работу. Виктор понимал, почему это происходит, но не вмешивался, Ему было все-таки обидно, что Загоскин все же не устоял под нажимом Вострикова и поддался ему.

Все, кто читал анонимку в старом отделе Виктора, сразу видели, чей это стиль, но также молчали и не удивились. Отдел воспринял нормально то, что Виктор не устроил банкет для отдела после защиты, как он это делал после защиты кандидатской диссертации, несмотря на то, что она защищалась не по тематике этого отдела. Докторскую Виктор  обмыл со своими коллегами — руководителями других подразделений, на которой, конечно, были и Борис с Олей и специально приехали Саша с Маиной. Они были очень рады за Виктора, но  быстро ушли, понимая, что там собрались люди своего круга и им не особенно уместно было долго находиться среди них.

Когда у матери начались сильные боли в ногах, как раз подошло время завершающих работ в Сафоново по изготовлению первого обтекателя для первого модуля к станции «Мир», которая успешно летала на орбите. Это был ответственный момент, и Полухин решил направить в Сафоново комплексную бригаду специалистов для обеспечения решения на месте всех возникавших вопросов, с тем, чтобы гарантированно не был сорван срок запуска первого модуля. Виктор не мог поехать в Сафоново из-за боязни осложнений у Анны в связи с ухудшившимся здоровьем матери. Полухин знал от Виктора еще ранее о болезни Ани и сочувственно относился к сложному положению в семье Виктора. Поэтому возглавить комплексную бригаду он поручил недавно пришедшему к ним заместителю по производству Кобзарю.

    Кобзарь в министерстве возглавлял отдел, распределявший и обеспечивавший предприятия отрасли различным оборудованием. Обладая опытом и многочисленными связями, он представлял большой интерес для филевского завода в качестве его главного инженера. Это помогло заводу в значительной мере переоснаститься в оборудовании. Но как работник он оказался не на уровне.

Бригада проработала в Сафоново более месяца, и главная задача по изготовлению обтекателя в срок была успешно решена. После этого Виктор попросил Давыдова составить список и подготовить проект приказа на поощрение и премирование сотрудников, участвовавших в создании этого обтекателя. Давыдов также по каким-то причинам не смог тогда поехать в Сафоново в составе комплексной бригады.

Под его непосредственным руководством разрабатывались чертежи на обтекатель, и он принимал деятельное участие в решении многих вопросов как руководитель конструкторов. Это все происходило до снятия его с должности начальника отдела. Составленный им  приказ Востриков с Кобзарем не стали рассматривать.  Кобзарь подписал свой вариант приказа, включив на премирование только тех, кто был в комплексной бригаде, а все, кто принимал участие в создании обтекателя и не был в составе бригады, не  попали в приказ Кобзаря, включая Виктора и Давыдова.

Вот так два амбициозных человека непорядочно отнеслись к людям. Более того, нисколько не стесняясь, они попросили Виктора составить письмо в министерство с предложением выделить средства  для премирования руководства фирмы за большую впервые выполненную работу. Премию, конечно, выделили, но и на этот раз Виктора и Давыдова обошли. Это уже был верх цинизма, и для Кобзаря это не осталось без последствий.

Отношение Кобзаря к работе проявилось и при нахождении его в Сафоново. Не всегда там возникали вопросы, требовавшие постоянного его присутствия. Вместо того, чтобы об этом сказать Полухину и временно наезжать в Сафоново, он, ни слова не говоря ему, больше половины времени находился дома, изредка наезжая в Сафоново.

Полухину как-то потребовался Кобзарь, и он по телефону его не нашел. Он еще раз это повторил с тем же результатом. Кобзарю он ничего не сказал, но со временем и он, также будучи человеком дела, убрал Кобзаря с предприятия. Тогда Киселев, сохраняя  дружеские чувства к нему, взял его к себе на завод обратно, но уже не на должность главного инженера, а поручил ему заниматься экологией в качестве своего заместителя. Вот так лень губит и способных людей, а может, именно она и поражает в первую очередь способных людей, если они не могут ей противостоять.

Параллельно с работами по обтекателю полным ходом шла разработка модулей к станции  «Мир», о которой кратко ранее упоминалось. Это была значительно более совершенная станция по сравнению с аппаратами типа «Салют». На ней был установлен специальный стыковочный узел, к которому на орбите можно было пристыковать четыре модуля. Они запускались отдельно от станции и затем на орбите пристыковывались к станции к центральному стыковочному узлу. После этого с помощью манипулятора на борту прибывший модуль перестыковывался на другой узел, а центральный стыковочный узел освобождался для прибытия очередного аппарата. Модули имели различное назначение: модуль для наблюдения за космосом и Землей, научный модуль, технологический модуль для проведения различных технологических экспериментов, включая и получение новых материалов на орбите. В общем это был мини-завод на орбите.

В конце 70-х годов вышел приказ министра Афанасьева, которым устанавливались сроки выпуска чертежей на четыре модуля. Первым среди них был модуль «Квант», предназначенный для наблюдения за Землей, и на нем  в числе другой аппаратуры был очень важный и очень тонкий прибор, называвшийся  «инфракрасная вертикаль». Он нужен был для обеспечения строгой ориентации станции на Землю с большой точностью. Этот прибор не переносил сильных ударов. Рядом с ним стояла большая крышка научной аппаратуры, которая отстреливалась после выведения модуля на орбиту, открывая эту аппаратуру перед стыковкой модуля со станцией. Сбрасывалась крышка с помощью пирозамков, срабатывание которых сопровождалось очень сильным ударом и вертикаль при этом неизбежно бы выходила из строя. А перенести ее в другое место было нельзя, поскольку она, собственно, и предназначалась для ориентации именно этих приборов на Землю. Возник замкнутый круг. Проектанты не находили решения.

Виктор собрал у себя проектантов, конструкторов, механиков и каркасников. На этом совещании и решилась судьба этого модуля. Нужен был безударный замок, которого в природе не существовало. В принципе существовала идея создания такого замка, но техническая реализация ее отсутствовала. Был риск, что поиск технического решения и отработка конструкции замка могут затянуться, а то и вообще провалиться. Но другого выхода не было, и Виктор принял решение о разработке безударного замка. В технике всегда имеет место та или иная степень риска, особенно в новом деле. Вопрос состоит в степени обоснованности и характера последствий риска. Это уже зависит от квалификации и опыта рискующего. Чем он выше, тем меньше вероятность получения отрицательного результата.

После принятия решения компоновщики «завязали» проект модуля, и в организации были выпущены чертежи на него в установленный министром срок. Когда Виктор доложил Полухину, что чертежи на каркас модуля выпущены, он был очень удивлен. Он знал проблему, но ему никто не доложил о принятом решении по замку, а Виктор не хотел сам докладывать преждевременно, пока не будет разработан замок.

Полухин был дотошным человеком, и такое принципиальное решение он так  быстро не принял бы. Виктор хотел поставить его перед свершившимся фактом с тем, чтобы не было возврата назад. Только так можно было выдержать установленные сроки на его разработку. Принятое решение оказалось верным, и Беляков успешно справился с задачей разработки безударного замка. «Квант» оказался на орбите в составе станции в нужные сроки. Запускался он уже в разработанном стеклопластиковом обтекателе.

В разгар работ по обтекателю до запуска модуля «Квант» на орбиту на станции «Мир»  начали   происходить весьма  неприятные для Виктора события. На ней впервые был применен специально разработанный материал для отделки интерьера, который назывался «Талка». На кораблях серии «Салют» была другая ткань, также синтетическая, но без дублирования с шероховатой наружной поверхностью, и называлась «Богатырь». Она быстро загрязнялась, и в станции внутри  становилось неопрятно. Поэтому для станции и  был разработан новый материал. Он также был синтетический, но уже с дублирующей полимерной наружной отделкой. Стены интерьера, покрытые этой тканью разных цветов, выглядели на макете внешне вполне прилично. Боковые стены покрывались одна светло-зеленой, а вторая светло-голубой. Пол был серым, а потолок белым. Это делалось, чтобы космонавты, привыкнув  к цветам, ориентировались при невесомости, где какие стороны.

Нити для этой ткани  изготавливали в г. Иваново, ткань из них изготавливали в Ленинграде, а дублирование ее снаружи специальным покрытием проводилось в Днепропетровске. Кооперация была сложной, а времени уже не оставалось. На заводе им. Хруничева, где изготавливалась станция, сложилась напряженная обстановка. Под угрозой срыва сроков находилось изготовление всей станции из-за отсутствия ткани. Дело с ее поставкой осложнилось настолько, что никто нигде не мог сказать, когда она будет поставлена на завод.

Тогда директор завода Киселев и Полухин поехали к министру легкой промышленности Тарасову и взяли с собой Виктора и заместителя начальника отдела неметаллов Балашова.

Оказалось, что все три завода находятся в трех разных главках министерства. Вот и увяжи их работу между собой. На совещании у министра было принято решение о том, что начальники главков, которые присутствовали у министра, выдают указания на свои заводы о срочности этого заказа и берут эту работу под контроль.  Полухин направляет своего толкача, чтобы он следовал по всем трем городам вслед за техпроцессом изготовления ткани.

Виктор послал Балашова. В Иваново быстро и без хлопот изготовили нити и отправили в Ленинград. В Ленинграде споткнулись на Аэрофлоте. Там также быстро изготовили ткань и доставили  в аэропорт  Пулково для оправки ее в Днепропетровск. В Пулково не было грузового самолета в Днепропетровск и скоро не ожидалось. Балашов позвонил Виктору, сообщив эту новость, и просил помощи. Ему ничего не оставалось, как  самому из Москвы начать названивать диспетчеру в Пулково, объясняя важность этого дела и что от него зависит срок запуска новой станции на орбиту.

Космос тогда был национальной задачей, и все, что относилось к нему, являлось весьма престижным, и все, кто был хоть как-то причастен к его делам, считали себя выполняющими очень важное дело. Виктор названивал в Пулково диспетчеру буквально через каждый час и порядком ему надоел. На следующий день с утра пулковский диспетчер обрадовал Виктора, что ночью он отправил эту злополучную ткань. Но радость Виктора была преждевременной.

Из Днепропетровска Балашов докладывает Виктору, что ткань в Днепропетровск не прибыла, а ушла во Львов. Этот диспетчер в Ленинграде, чтобы отделаться от этой ткани, отправил ее первым попавшимся грузовым самолетом в сторону Днепропетровска, лишь бы избавиться от нее. Этим самолетом оказался самолет во Львов. Виктор тут же дал указание Балашову направиться в обком партии, через него связаться  с ЦК КПУ и попросить их организовать отправку ткани из Львова, объяснив всем значение этой ткани и что с помощью ее решается. Этот путь через обком  и ЦК КПУ сработал безотказно. Таковы были роль и значение партии в хозяйственных вопросах.

Через день ткань была в Днепропетровске. Для этого в очередном рейсовом пассажирском самолете сняли два кресла и на это место уложили эту многострадальную ткань. В Днепропетровске ее быстро продублировали, и изготовление станции «Мир» не задержалось. Но потом эта спешка  всем больно аукнулась.

Через некоторое время эксплуатации внутри станции на этом отделочном материале начало появляться какое-то липкое маслянистое выделение, и оно не снималось никакой протиркой. Со временем это выделение загрязнилось и в станции просто стало неприятно находиться. А ведь в ней уже начали летать иностранные представители и за полет первого иностранного космонавта, каким оказался чех, Виктор получил свой второй орден Дружбы народов. В общем, ситуация становилась весьма неприятной и напряженной.

Эксплуатацией станции на орбите занималось НПО «Энергия» в Подлипках и там долго возились, пока подобрали соответствующий состав и средства для удаления этого липкого и плохо пахнущего вещества. Космонавты удалили налет с помощью этих средств, «умыли» станцию, и она стала летать с вполне приличной отделкой интерьера.  Виктор понимал, что в спешке днепропетровцы в чем-то нарушили технологический регламент и это проявилось на орбите. О своих предположениях он, конечно, никому ничего не сказал. Это стало еще одним примером того, что нужно  поспешать не торопясь.

На работе у Виктора, после создания обтекателя, шла напряженная работа по разработке последующих модулей, но она мало занимала Виктора. Он, конечно, вел текущие дела, но все его внимание было приковано к событиям, происходившим в стране. К власти пришел Горбачев.

На Пленуме ЦК КПСС, как говорили, шел выбор между Горбачевым и Романовым, бывшим  секретарем Ленинградского обкома партии. В печати об этом, конечно, ничего не говорилось. Но на самом деле борьбы на Пленуме никакой не было. Горбачев и его команда очень ловко подготовили этот Пленум. Романова на нем  не было. Он был в отпуске, и Пленум собрали без него, даже не сообщив ему о таком чрезвычайной важности событии. Щербицкий, активный противник Горбачева, был в это время в США. Его отъезд из США был умышленно задержан, и Пленум прошел также без него.

Под давлением непререкаемого авторитета Громыко, последнего оставшегося «могикана» из руководителей  сталинского периода, генеральным секретарем избрали Горбачева. Поэтому приход к власти Горбачева произошел  не в результате его избрания, а в результате хорошо продуманной и организованной аппаратной интриги. Это был чистейший захват власти с далеко задуманными целями, которые, очевидно, были ему сформулированы в Лондоне, где он побывал накануне этого Пленума. Может, если бы избрали Романова, то и не погибла бы наша страна. Но это уже сослагательное наклонение, и оно не действует в истории. Вместе с тем с приходом Горбачева у многих возникли радужные надежды на улучшение дел в стране, которые становились все хуже и хуже.

За десяток лет до прихода Горбачева в стране еще не стоял так остро вопрос о необходимости перемен.  Этому способствовала активная деятельность Брежнева в то время. Как уже упоминалось, в середине 70-х годов Брежневу удалось усадить Европу за круглый стол и подписать мирные Хельсинкские соглашения, которые открыли перспективу значительного ослабления холодной войны. В экономике дела несколько улучшились за счет возросшего потока в страну нефтедолларов. Наметилась вполне реальная передышка в холодной войне, выхолащивавшей нашу экономику. Реакционные круги на Западе во главе с США  не могли допустить этого. Началась активная кампания по дискредитации наметившейся разрядки, что им и удалось со временем сделать.  Холодная война потекла в своем прежнем русле.

В нашей стране эта временная разрядка вызвала к жизни также два лагеря в руководстве. Одна часть высшего политического руководства стояла за продолжение гонки вооружения, и «профсоюзным»  маршалам в лице Устинова, который был министром обороны, не терпелось испробовать себя на военном поприще, что они и сделали, развязав войну в Афганистане.

Другая, основная часть руководителей на всех уровнях, понимая, что реальная опасность военного нападения на страну практически исчезла, встала на путь личного стяжательства, разложения и просто разворовывания страны. С этой целью был применен испытанный метод славословия и возвеличивания очередного липового «вождя народов». Благодаря соответствующим личным качествам Брежнева его сподвижникам очень легко удалось это сделать, обвешав Брежнева орденами, звездами и бриллиантами. А дальше, как говорится, дело пошло как по маслу.

Предстоит еще узнать подлинную правду о том, сколько «масла»  утекло и прилипло к разным рукам в стране в  то время. Масштабы тех растаскиваний ни в какой мере не могут идти в сравнение с теми, которые воцарились в стране после разрушения СССР. Но именно тогда разложение руководящей прослойки в обществе приобрело громадную силу на основе утвердившегося беспредельного стремления к потребительству у руководителей всех рангов и всех уровней. Именно тогда зародилась теневая экономика в пучине многочисленных нелепостей, накопившихся в экономике при безмозглом планировании, воцарившемся в стране и тормозившем развитие всей  экономики.

Партийно-хозяйственные руководители в погоне за наличными деньгами встали на путь взяточничества, стяжательства и организации подпольных производств по изготовлению и реализации неучтенных товаров для реализации за наличные деньги. В торговле стало разрастаться воровство и приписки до необычайных размеров.

К руководству пришел Андропов, начавший борьбу с воровством и всякого рода иными преступлениями высших руководителей. В то время расстреляли за такие делишки директора знаменитого Елисеевского гастронома на улице Горького, осудили зятя Брежнева, бывшего милицейским генералом. Министр внутренних дел застрелился. В Узбекистане раскрыли целый подпольный преступный клан по выколачиванию денег из местной промышленности и населения. Этот клан даже образовал свою подпольную группу  рабов — чернорабочих, торгуя этими людьми. Открытое уголовное дело по этому преступлению стало нарицательным и получило наименование «узбекского». После кончины Андропова разложение в руководящих верхах продолжало набирать силу. И все происходило ради безграничного приобретения наличных денег, так необходимых для своего личного обогащения.

Тогда в стране существовало четыре вида денег. В нашей стране, как и в любой другой стране, существовали обычные деньги, с помощью которых в стране осуществлялась торговля. Этими деньгами рассчитывались только в розничной торговле  среди населения. Это были наличные деньги. Промышленность внутри страны работала на основе расчетов по так называемым безналичным деньгам. Переводить безналичные деньги в наличные категорически запрещалось, и нарушение этого положения  составляло основной криминал среди руководителей. Именно стремление к переводу одних денег в другие и стало разлагать общество.

Помимо этих денег существовала обычная иностранная валюта. Но населению категорически запрещалось ее иметь, и перевод наличных денег в валюту также являлся большим криминалом, составившим основу деятельности подпольных валютчиков.

Расчет между социалистическими странами велся на основе переводного  рубля, стоимость которого усреднялась между стоимостями национальных валют. Ну и  наконец, появились еще одни условные деньги, которыми явились чеки. Ими выплачивалась в стране основная часть командировочных тем, кто выезжал в заграничные командировки. В стране пребывания им выдавалась небольшая часть командировочных в местной валюте. Эти чеки отоваривались у нас в стране в специальных закрытых магазинах «Березка», вокруг которых сформировалась своя криминальная структура. Так что поводов и мест для набиравшего силу криминала было немало. Но особенно толкало страну в бездну обезумевшее планирование, ставшее главным тормозом в дальнейшей жизни страны.

Только благодаря такому планированию в магазинах нельзя  было ничего купить людям для дома при ограниченном продовольственном снабжении. Потому и появились в народе слова: «Папа, принеси с работы». Тащить начали все и везде.  Этому позорному явлению придумали даже термин «несуны», не ведая, что это ведь настоящий позор нации. А Госплан организовал массовое воровство уже в государственном масштабе, не выделяя фонды на свободную торговлю песком и щебенкой, и все миллионы частных домов в стране построены у нас на фундаментах из ворованных у «леваков» песка и щебенки.

Другой вид массового воровства Госплан организовал путем ограничения выдачи фондов в розничную торговлю на бензин для легковых частных автомашин, которых становилось все больше. Стало массовым явлением заправляться у самосвальщиков, которые сливали автолюбителям бензин из баков своих машин. Основная  их часть  покрывала это воровство   за счет приписок  в выдававшихся им нарядах на количество ездок.

Все обо всем знали, и все сходило с рук. И это в то время, когда на Западе вовсю шла очередная научно-техническая революция на базе компьютеризации. А мы погрязли в нищенском стяжательстве, мелочном воровстве и предании социалистических принципов и коммунистической морали, громко крича о «развитом социализме», превратив его затем в «реальный социализм».

Тяжело и больно вспоминать и писать о том времени, заложившем материальную основу развала нашей страны. Морально- этическая основа разложения высшего руководящего состава была предопределена еще в период сталинизма, сформировавшего принципы и методологию управления страной. Они были нужны и оказались высокоэффективными для чрезвычайных ситуаций, в которых все время жила наша страна, и оказались гибельными в мирных условиях развития страны, когда чрезвычайные ситуации, связанные с внешним нападением, стали значительно ослабевать.

Объективно критически, в пределах возможного в то время, с глубоким самоанализом начали писать уже в 70-х годах. Недаром Виктор в те годы собрал такой обильный и многосторонний критический материал. Тогда эта критика носила еще какой-то  позитивный характер. Но в 80-х годах эта критика постепенно вылилась в огульное отрицание всего советского, а потом уже и в открытый антисоветизм.

Тогда резко возросло диссидентство, но вместо того, чтобы прислушаться хотя бы к части из них, их в наказание высылали на Запад, как ту щуку в речку. Предпринимались попытки обратить внимание и внутри страны путем направления писем в различные инстанции. Приложил к этому руку и Виктор, направив письмо Брежневу с  критикой состояния дел в сельском хозяйстве, о чем писалось ранее. Но реакция на все их писания была одинаковой и однозначно безразличной.

Период застоя, как стали определять тот период, характеризуется, среди многих других, расцветом еще одного уродливого явления, получившего название «ведомственные интересы»  и право на законное существование. Под этим термином скрывалась практика абсолютного пренебрежения государственными интересами, а подчас просто отсутствием простой человеческой совести и порядочности. Этим термином руководители прикрывали, как щитом, свое нежелание брать на себя дополнительные заботы, требовавшиеся общегосударственным подходом в эффективном ведении хозяйства.

Хрущев попробовал разрушить этот порочный круг «ведомственных  интересов», ликвидировав министерства и образовав местные совнархозы. Но московская чиновничья челядь, потеряв власть и привилегии, быстро вернула все на круги своя. Пытался что-то делать Косыгин своими реформами, но его дело утопили в разного рода экспериментах и бессистемном администрировании. Брежнев и его окружение этим уже и не занималось. После его смерти, в период менявшейся власти в стране, все же  в верхах возобладала озабоченность сложившейся ненормальной обстановкой в стране. Поэтому приход Горбачева и был встречен с большой долей надежд на возможное исправление состояние дел в стране и вначале эти надежды на первый взгляд, казалось, начали оправдываться.

Горбачев в свою первую поездку в мае 1985 года в Ленинград, после его избрания Генеральным секретарем, в своем выступлении провозгласил программу предстоящих преобразований, в основу которых было положено следующее:

— значительное повышение эффективности экономики и усиление ее ориентации на социальные нужды,

— основным звеном в повышении эффективности экономики определяется машиностроительный комплекс,

— ускорение развития машиностроительного комплекса ориентируется на значительное повышение производительности труда на базе использования наиболее передовых достижений научно- технической революции,

— повышение активности масс и более широкое задействование человеческого фактора,

— повышение требовательности и резкое усиление производственной и общественной дисциплины и наведение порядка в стране.

Последнее было наиболее настойчивым требованием в сложившихся настроениях в стране. Люди задыхались от царивших беспорядков и различного рода служебных, общественных и просто уголовных преступлений, которые все больше оставались ненаказуемыми.

Прочитав все это, Виктор понял, что изложенное является не чем иным, как целями, и  подвергать их сомнению нет никаких оснований. Более того, к ним можно и нужно добавить немало и других. Но в выступлении не сказано главного — как их достичь, какими методами, и не определено основное звено, которое может послужить основанием для их достижений. Ускорение машиностроительного комплекса — это опять лозунг и далеко не главное звено в цепи всех преобразований, которые нужно было осуществить.

Виктору виделось, что нужно кардинально менять существо производственных отношений в стране, которое и явится основным звеном в преобразованиях. На основании своего видения и того критического материала, который он собрал за эти годы и частично проработал, он решил вновь написать первому лицу государства о своем представлении, что нужно делать, и приложил свой перечень мероприятий, которые нужно реализовать, чтобы кардинально изменить ситуацию в стране.  Вот то письмо.

«Генеральному секретарю ЦК КПСС товарищу Горбачеву М.С.

После мартовского Пленума ЦК КПСС 1985 года вновь наметилась активизация действий, направленных на улучшение состояния дел в экономике. Особенно эта линия укрепилась после апрельского Пленума ЦК КПСС.

В своем выступлении по случаю 40-летия Победы Вы отметили, что в этом деле нужны неотложные и во многом новые меры. Это отрадно, и от души хочется пожелать успехов в этом грандиозном по масштабам и значению деле. Хотелось бы надеяться, что ведущиеся вокруг этого вопроса разговоры вот уже в течение более 25 лет, начали бы наконец-то претворяться в конкретные дела.

Стараясь хоть чем-то помочь в этом большом и важном деле, направляю Вам некоторые свои соображения в проведении комплексных мероприятий, которые целесообразно осуществить одновременно в политической и экономической областях жизни страны.

Данное письмо является вторым моим обращением в ЦК КПСС. Первый раз я обратился в 1970 году о неполноте и недостаточности мер, намеченных июльским Пленумом ЦК КПСС по подъему сельского хозяйства. Тогда сельскохозяйственный отдел ЦК КПСС направил это письмо в Союзсельхозтехнику, откуда я получил успокоительный ответ, в котором сообщалось, что по  большинству затронутых вопросов уже намечены меры их решения, а другие будут использованы в дальнейшей работе, в чем можно сомневаться даже сейчас, спустя 15 лет.

Хотелось бы выразить надежду, что данное письмо окажет посильную помощь в таком большом деле, которое предстоит решать партии и стране по подъему эффективности нашей экономики».   

Читая эти строки спустя почти 20 лет после их написания и понимая, как они тогда писались округло, проникаешься в очередной раз болью за те трагически  потерянные надежды, которые обуревали писавшим и всеми теми, кто надеялся на исправление положения в стране. Стоит привести  направленные тогда Виктором предложения в докладной записке.   

«В ЦК КПСС. О мероприятиях по повышению эффективности        экономики нашей страны.

Газета «Правда» 29.04.85 г. поместила обзорную статью о необходимости разработки мероприятий по улучшению функционирования нашей экономики. В статье приведены некоторые основные недостатки, а также приведены некоторые положительные примеры. В заключение редакция обращается с просьбой к читателям принять участие в дискуссии и обсудить поставленные вопросы. При этом отмечается, что об этом уже писалось и обсуждалось и предлагается еще раз вернуться к этой теме.

И действительно, вот уже четверть века об этом пишется, говорится, обсуждается, делаются определенные те или иные практические шаги, но принципиального улучшения в экономике не достигнуто.

Недостатки в функционировании нашей экономики общеизвестны. Выдвигались различные мероприятия по их устранению. Поэтому правильнее было бы ставить вопрос не о том, что еще необходимо сделать, а о том, почему вот в течение 25 лет так много говорят по этому вопросу и так мало сделано. Ведь вопрос чрезвычайной важности, а 25 лет срок немалый.

Недостатки, перечисленные в упомянутой статье, можно кратко свести к следующим:

— недостаточное внимание к передовым методам и формам труда и медленное их распространение,

— преимущество бригадного подряда и недостатки в оплате труда,

— нежелание брать увеличенные планы и трудиться с большим напряжением,

— неэффективность существующих показателей работы предприятий и экономики в целом,

— отрицательное влияние преимущественного использования такого показателя, как вал.

Все эти недостатки весьма очевидны, лежат на поверхности и к ним можно добавить еще много других и более существенных

Вместе с тем имеющиеся у нас, как мы теперь видим, определенные негативные и отрицательные явления ни в коей мере не сравнимы с теми достижениями, которых мы добились. И нам не стоит бояться того, что они возникли, и того, что мы о них говорим.

Строительство социализма — это такая грандиозная задача, что пути решения которой постигаются только в практической деятельности. Мы должны быть горды и благодарны за достигнутое предыдущими поколениями советских людей. Наш богатый опыт и грандиозные задачи, которые мы решили при строительстве социализма у нас, дают нам громадный и бесценный материал для глубокого анализа достигнутого и выработки мероприятий по дальнейшему пути развития нашего общества.

Не принижая значения достигнутого, мы должны спокойно, трезво, с глубоким пониманием стоящих перед нами задач, наметить пути их решения. Проводившиеся ранее мероприятия по устранению тех или иных недостатков носили разрозненный характер и не охватывали проблем в целом, поэтому и результаты были мало эффективными.

Необходимо рассмотреть более глубинные процессы, происходящие в нашей стране, как в политической надстройке, так и в экономическом базисе, и рассмотреть их взаимосвязанно, т.к. известно, что один влияет на другой и нельзя добиться существенных достижений, если будет подвергаться анализу и воздействию только один из них.

Основной целью нашей деятельности на современном этапе выдвигается повышение производительности труда на основе обеспечения наиболее эффективного функционирования экономики. В настоящее время эта формула из долговременной цели переводится в непосредственную задачу повседневной практической деятельности. Для достижения поставленной цели необходимо определить основные, главные задачи, которые необходимо решить в повседневной нашей работе.

В политической области можно выделить следующие задачи:

— существенный подъем социальной активности масс;

— определение исходных политэкономических положений, на основе которых должны быть преобразованы производственные отношения в стране;

— разработка дополнительных социальных принципов для кардинального изменения распределительных отношений.

Задачи в экономической области можно сформулировать следующим образом:

— преобразование производственных отношений;

— максимально полное и широкое использование новейших научно-технических достижений;

— ориентирование экономики на  наиболее эффективное использование и максимальную экономию всех видов ресурсов.

Отмеченные задачи взаимозависимы, и их решение должно быть также связано между собой. Решая одну задачу, мы будем тем самым способствовать решению других задач. Для решения отмеченных задач необходимо разработать комплекс мероприятий, реализация которых должна стать основным делом нашего народа и партии.

Изложим основные исходные посылки, которые необходимо, по нашему мнению, принять при разработке указанных мероприятий.

1. Социальная активность масс

Значение этого фактора общеизвестно. Но эта задача из лозунга должна быть превращена в повседневную практическую работу по нескольким направлениям. Приведем некоторые основные из них.

Во-первых, эта задача должны быть основной целью работы партии в массах и для этого необходимо, чтобы первичные партийные организации стали по-настоящему боевитыми. Партия на деле должна стать «умом, честью и совестью нашей эпохи» в своих конкретных делах и в первую очередь по воспитанию общественного сознания масс.

Во-вторых, производственные совещания на предприятиях, представляющих собой производственные коллективы,   должны нести всю полноту ответственности перед коллективом и обществом за социальную и хозяйственную деятельность предприятия. Необходимо направить усилия на наведение порядка и ответственного отношения трудящихся к своим обязанностям, как производственным, так и общественным, добросовестному отношению к порученному делу.

В-третьих, по месту жительства трудящихся целесообразно образовать территориальные общественные и партийные ячейки (по кварталам, улицам, поселкам, ЖЭКам и др.). Трудящиеся должны принимать активное участие в работе этих ячеек наравне с общественной работой по месту службы и отчитываться об этой работе в своих трудовых коллективах.

2. Исходные политэкономические положения по перестройке производственных отношений

Сфера действия производственных отношений в наибольшей мере непосредственно касается экономического базиса, но исходные положения по этим вопросам находятся в политической области, поскольку они касаются основных политических принципов, лежащих в основе теоретических положений о социализме как науки и практики.

Основным принципом социализма является общественная собственность на средства производства, и этот принцип является незыблемым и основным. У нас накоплен значительный практический и исторический материал об эффективности этого принципа, подтверждающего его незыблемость. Вместе с тем накоплены данные о том, что его дальнейшее практическое использование, как оно есть, должно быть критически переосмыслено. Научные дискуссии о значении и эффективности общественной собственности на средства производства велись еще с конца ХVIII века, когда теоретик научного анархизма Годвин, защищая его от нападок, утверждал, что при отмене частной собственности труженики, обладая высоким уровнем сознания, будут трудиться более эффективно, поскольку они будут знать, что работают не на фабриканта, а на себя и для всех.

Наша практика показала, что передовая часть нашего общества так и трудится, но она еще пока не составляет подавляющего большинства. Сейчас, когда наше общество может производить для личного и общественного потребления неизмеримо больше, роль и влияние вещественного потребления растут быстрее, чем растет общественное сознание, основанное на социалистических принципах и коммунистической морали. Производить вещи стало проще и быстрее, чем поднимать сознание людей. И это отставание будет еще очень долгим.

При неравномерном развития сознания у людей их отношение к общественной собственности различно и подчас не соответствует требуемому уровню сознания, что сдерживает наше развитие. Поэтому, чтобы проявление влияния общественной собственности на развитие общества в целом в меньшей степени завесило от индивидуального сознания, необходимо изменить личное отношение к общественной собственности. Юридическое и правовое отношение по этому вопросу закреплено в соответствующих законодательных актах, и они нуждаются в совершенствовании в меньшей степени. Нуждаются в кардинальном изменении экономические отношения личности к общественной собственности.

Необходимо сделать так, чтобы трудовой коллектив и каждый труженик в нем своим личным экономическим положением были бы ответственны за нашу всеобщую общественную собственность и за то, как она используется. Ответственность личности за использование общественных средств производства должна проходить через наиболее жизненно важные центры труженика, чтобы само его существование зависело от этого. И это должно касаться, как говорят сейчас, от рабочего до министра.

Принципом хозяйствования в период развитого социализма должна стать экономическая ответственность трудовых коллективов и их тружеников за общественную собственность и эффективность ее использования. В период развитого социализма производство достигло такого уровня, когда общественные средства значительно возросли и недостаточно эффективное их использование оборачивается большими потерями. Иными словами, чем больше по размерам общенациональное добро, тем бережнее к нему необходимо относиться.

3. Социальные принципы распределительных отношений

Этот вопрос достаточно глубоко изучен политическими и экономическими науками, поскольку распределительные отношения играют большую роль в формировании общественного сознания.

С ростом экономики все больше будет у нас выделяться средств на распределение по труду. Оно будет расти как по линии индивидуального, так и общественного потребления. Но и то и другое распределение имеет одно направление — личное потребление. В перспективе при громадных выделенных ресурсах одно только личное потребление будет приводить к «вещизму» и отрицательному влиянию на формирование общественного сознания и, в  общем, к малоэффективному личному потреблению продуктов общественного производства, будет мало способствовать коллективизму в общественном сознании.

Необходимо ввести дополнительную форму общественного потребления — коллективное потребление. В зачаточном состоянии эта форма потребления существует в виде различного вида кооперативов. Но этого недостаточно.

В период развитого социализма, при значительных выделяемых средствах на потребление, нужны новые, наиболее емкие формы потребления в виде коллективного потребления, способствующего формированию  коллективного сознания трудящихся.

К таким формам коллективного потребления можно отнести, например, пансионаты, профилактории, коллективные сады с построенными рядом благоустроенными коллективными пансионатами, а не индивидуальными садовыми домиками и пр. Эти сооружения и хозяйства следовало бы давать не только в целом на предприятие, а преимущественно по бригадам.   Можно было бы предложить разработать специальный микрогрузопассажирский автомобиль для приобретения коллективами бригад, садовых товариществ и просто группами лиц с тем, чтобы сократить число автомашин, идущих на малоэффективное личное владение. Возможны и многие другие различные формы коллективного потребления в трудовых коллективах и в общественных организациях по месту жительства, которые способствовали бы развитию коллективистских тенденций в сознании людей. Это будет в какой-то мере материальной базой коллективистского сознания.

Основополагающая формула социализма «от каждого по способностям — каждому по труду» также, очевидно, нуждается в уточнении для периода развитого социализма, чтобы она звучала «от каждого по способностям — каждому по труду в коллективе».

Эта возможность возникает в силу того, что индивидуальный труд, как бы он не был производительным, может не обеспечить эффективность коллективного труда. Это с одной стороны. С другой стороны, достижения и вознаграждение личности должны всецело зависеть от результата коллективного труда. В этом случае за равный труд в разных коллективах трудящийся может получать разное вознаграждение, если результаты коллективного труда в этих коллективах будут разными. Это очень важно и принципиально. В этих условиях трудящиеся будут не получать зарплату, а зарабатывать ее. Уровень заработков будет свидетельствовать о состоянии дел в этом коллективе. Такая форма оплаты труда начинает возрождаться в виде бригадного подряда и требует дальнейшего развития и совершенствования.

Необходимо осуществить ряд мер по наведению порядка в оптовой  и особенно в розничной торговле. К этой сфере деятельности необходимо кардинально изменить партийное и общественное отношение. Торговля является завершающим и наиболее важным звеном, через которое производится материализация распределительных отношений и обеспечение материальных потребностей людей. Главным в деятельности этой сферы должна стать не «торговля», а распределение и обеспечение всем необходимым с минимальными издержками в производстве, распределении и потреблении, осуществляемых на социалистических принципах.

Дефицитные товары и продукты будут всегда, поскольку новые или редкие товары или продукты нельзя сразу производить в неограниченных количествах. Их рост производства всегда развивается во времени. Поэтому распределение дефицитных товаров должно во все большей мере становиться средством стимулирования производительности труда и во все меньшей мере распределяться по линии торговли.

4. Преобразование производственных отношений

Основой практического хозяйствования должна стать экономическая ответственность трудовых коллективов за общественную собственность и эффективность ее использования. С этой целью должны быть изменены производственные и экономические отношения личности с трудовым коллективом и трудовых коллективов между собой и государством, т.е. должны быть изменены основы производственных отношений.

С этой целью предприятия должны работать на полной самоокупаемости. Должны быть изменены принципы и порядок планирования, финансирования, образования и расходования финансовых и материальных фондов. В указанных условиях предприятия переводятся на полный хозрасчет. Объем и номенклатура производства определяется по двум каналам — по линии государственного плана и по объему заключенных договоров о взаимных поставках.

Государственный план включает в себя объем конкретной товарной продукции, которая нужна государству  для покрытия всех видов социальных потребностей, и оплачивается государством. Объем и номенклатура по договорам определяется самим предприятием, исходя из необходимости обеспечения расширенного производства и образования различных фондов, включая зарплаты и социального развития. Фонд зарплаты и социального развития должен в максимальной мере зависеть от объема и темпа роста производства по договорным обязательствам. Вся полученная прибыль, за исключением налогов, должна оставаться у предприятия и самим же им использоваться.

Если предприятие работает убыточно, финансовые органы ставят об этом в известность трудовые коллективы. Если после этого трудовым коллективом не будет исправлено положение за какой-то срок,  предприятие объявляется банкротом. В этом случае рабочим и служащим будет выплачиваться социальное пособие, а не зарплата, обеспечивающее прожиточный минимум ему и его семье. Рабочий на предприятии во время банкротства не должен иметь права уйти. Только после истечения определенного времени после исправления положения на предприятии он может сменить место работы. Если тот или иной труженик работает недобросовестно, трудовой коллектив должен иметь возможность лишить на какое-то время трудящегося права на выбор профессии. В этом случае по решению трудового коллектива он переводится на более низкооплачиваемую работу или менее престижную работу на своем предприятии. Если и это не помогает, он лишается права на труд по избранной профессии и увольняется с предприятия с установлением ему минимального пособия с регистрацией в районном бюро по трудоустройству и направляется на работу по указанию этого бюро или в специально организованных службах для таких людей. Можно утверждать, что таких людей у нас будет очень мало, ибо общее сознание у наших советских людей достаточно высоко. Это показала Отечественная война и подтверждается сейчас тем массовым одобрением мероприятий по наведению порядка, с которым люди встречают эти меры.

При предлагаемом хозрасчете и полной самоокупаемости предприятий должен быть полностью снят контроль за практическим использованием на предприятии всех имеющихся у него средств. В этом случае оно будет отчитываться только результатами своей конечной деятельности по выполнению государственного плана и поставок по договорам. Министерствами должно вестись планирование и контролирование только по государственному плану и учитываться для сравнительной оценки  поставки по договорам, финансовые и производственные результаты деятельности предприятия. Причем этот учет будет наиболее эффективным, если будет вестись оперативно по одному или нескольким синтезированным показателям, аналогично тому, как это делается на фондовой и финансовых биржах на Западе. Что-то подобное должно быть и у нас, но применительно к социалистическому производству со своими показателями. Можно было бы ограничиться только такими показателями, как объем фондов и их отдача, а также уровень средней зарплаты на предприятии.

5.  Использование научно-технических достижений

Задержка или полное исключение из сферы материального производства достижений науки и техники являются самыми опасными явлениями во всех наших негативных сторонах экономической деятельности. Особенно это сильно скажется на перспективе. Если сейчас медленное так называемое внедрение  сдерживает уровень  и темп производства, то в перспективе это грозит трудно поправимым отставанием в целых областях знания, практической деятельности и социального развития нашего общества в целом. Если наш социальный организм сопротивляется и необходимо  «внедрение» в него нового, то есть он лишен основ из основ саморазвития, то это очень опасно для такого организма.

При переводе предприятий на самоокупаемость, когда оно должно само обеспечивать свое расширенное воспроизводство, оно будет кровно заинтересовано в поиске и использовании всего самого передового. Тем самым отпадет необходимость во «внедрении» и появится необходимость нового и быстрейшего его использования. Обеспечение наиболее эффективного использования научно-технических достижений является основной целью предлагаемой формы самоокупаемости, ибо только в этих условиях предприятия будут заинтересованы во внедрении нового. Задачей министерств и ведомств станет помощь предприятиям в поиске и использовании нового.

Необходимо существенным образом изменить труд инженерного корпуса, подняв престижность его труда, особенно конструкторов, которые, по сути дела, закладывают всю ту материальную базу, на которой зиждется вся наша экономика и повседневная жизнь.

6.   Эффективность использования ресурсов

Вовлечение в экономический оборот все возрастающего количества различных ресурсов требует все более бережного к ним отношения. Эффективность их использования определяет уровень развития экономики. С целью появления эффективности их использования следует осуществить ряд организационно-техни-ческих и экономических мер. К основным из них можно отнести ряд следующих мероприятий.

Ввести платность на все виды природных и технических ресурсов. Разработать систему показателей производства, ориентирующих его на производство продукции с минимальными затратами всех видов ресурсов.

Ввести новые правила проектирования, направленные на создание и производство продуктов по материалоемкости, отвечающие современным мировым стандартам.

Качественно изменить оснащенность и методику работы добывающих и перерабатывающих отраслей, ориентировав их на производство сырья с показателями, обеспечивающими их использование с наибольшей отдачей в изделиях и процессах, где они используются.

Необходимо развивать комплексную переработку и использование всех добываемых природных ресурсов и сырья вне зависимости от ведомственной принадлежности добывающих и перерабатывающих предприятий.

7.  С чего начать?

Предложенный комплекс мероприятий нельзя осуществить за один год или даже за одну пятилетку. Большие трудности возникнут при переводе предприятий на самоокупаемость. Этому делу поможет ведущийся сейчас эксперимент. Но им дело не должно закончиться. Дальнейшей целью должны быть предлагаемые мероприятия. Для их реализации необходимо разработать план действий, распределив и сконцентрировав решения задач во времени. Этот план, широко аргументированный, должен стать второй программой партии, аналогично тому, как это было с планом ГОЭЛРО. После публикации плана он должен стать основой партийной и хозяйственной учебы и пропаганды с тем, чтобы люди видели цели, знали, какие задачи необходимо решать, и знали, какими путями они будут реализовываться, чтобы по нему сверять свои каждодневные дела».

Эта докладная записка была направлена 27.05.85 года и буквально через три дня  из ЦК КПСС пришла открытка домой Виктору с предложением позвонить в экономический отдел ЦК КПСС к его научному консультанту. По поручению руководства, какого именно руководства, он отказался сообщить,  выразил благодарность и удовлетворение тем, что техническая научная общественность разделяет намеченные цели по подъему эффективности нашей экономики. Ему поручили проинформировать автора докладной записки о том, как готовились мероприятия, составившие весь объем намеченных мероприятий в предстоящей перестройке.

Виктора удивило, почему там решили, что автор записки разделяет намеченные мероприятия, когда он призывал, ни много, ни мало, к изменению всех производственных отношений в стране, а в перестройке намечалось только «ускорение развития машиностроительного комплекса».

За полтора года до этого, как сообщил этот научный консультант, во всех отделах ЦК были введены должности научных консультантов, на которые пришли, в основном, молодые ученые. Им была поставлена задача провести анализ состояния экономики в стране и разработать программу ее модернизации. Из их состава была образована рабочая группа под руководством Рыжкова, которая разослала запросы во все министерства, институты и ведущие предприятия страны с просьбой высказать свои предложения по этому вопросу. Обработав полученные предложения, эта группа разработала мероприятия, получившие обобщающий термин «перестройка», которая была  обнародована Горбачевым. И далее этот консультант изложил все те мероприятия, которые еще были не объявлены, но которые намечены и будут проводиться.

Таким образом, становятся известными личности авторов всей той абракадабры, которая развернулась в стране после этого  и которая привела к известным результатам, закончившимся гибелью великой страны. О том, как развивались далее события в стране, мы еще поговорим. Они всем известны, но их толкуют каждый на свой лад, и не скоро будет выработано достаточно объективное отношение к тому, что произошло тогда и что происходило в дальнейшем. Кстати, о дальнейшем.

Уже в начале третьего тысячелетия, когда страна прожила десяток лет в условиях нового социального строя, Рыжков стал заявлять, что по ходу ведения так называемой перестройки он стал замечать проявление явно  не тех результатов, на которые они рассчитывали. Он неоднократно говорил об этом  Горбачеву и предлагал собрать Политбюро с обсуждением срочных мер по исправлению ведущегося курса преобразований в стране. Горбачев каждый раз соглашался с этим и тем не менее продолжал вести свою линию. Как говорит Рыжков,  он видел тогда, что с Горбачевым кто-то активно поработал, и он сознательно ведет свою линию.

Теперь можно сказать, что тот, кто с ним тогда поработал, теперь сам сознался в этом и заявил, что он тогда целенаправленно делал все для того, чтобы  ликвидировать социализм и изменить социальный строй у нас в стране. Это не кто иной, как тогдашний секретарь ЦК КПСС по идеологии, член Политбюро  Александр Яковлев, который войдет в мировую историю как коварнейший иуда двадцатого века, равному которому по тяжести совершенного преступления не было ни у одного народа  мира за это время.

В высший орган страны пробрался злейший враг социализма, а мы теперь задаемся вопросом, как могла погибнуть великая наша страна, какой она была в советское время даже при всех тех громадных недостатках, которое накопило тогда наше общество к концу существования СССР. Сам Рыжков, готовивший идеологию реформ в стране, оказался мягкотелым до крайности интеллигентным и не боевитым политиком, давшим нашим врагам сделать свое черное дело. Да не только он один.  Такими рыхлыми и бесхребетными оказались все наши руководители того времени, кроме, конечно, Ельцина и его сподвижников, которые показали, как нужно решать большие политические задачи по уничтожению нашего государства. Ну а полная беспомощность наших высших руководителей очень наглядно проявилась в таком комическом по форме, как многие из нас считали тогда, и трагическом по своим последствиям явлении, как ГКЧП. Действия в то время Горбачева и Яковлева, истинные цели которых ими тогда тщательно скрывались, ныне становятся вполне понятными, поскольку они осуществлялись ими сознательно и были направлены  на уничтожение советского государства.

ПРОБЛЕМЫ В КОСМОСЕ

И ЭКСКУРСИИ НА ЗЕМЛЕ

В разгар работ по проектированию орбитальной станции «Мир» на орбите находился космический аппарат «Салют-7», последний из это серии, на котором произошло пренеприятнейшее событие. Уже к завершению своей экспедиции один из экипажей передал на Землю сообщение о том, что на заднем  днище корпуса станции  появилось обширное пятно, покрытое белым рыхлым налетом, по виду напоминающим продукты коррозии. Из центра управления полетами — ЦУПа попросили осторожно снять продукты коррозии неострым предметом и показать после этого по телевидению это очищенное место.

Пятно было по размерам  примерно в три ладони, и металл днища был глубоко изъеден кавернами, по виду напоминавшими язвенную коррозию. А толщина днища из алюминиевого сплава в этом месте составляла всего 1,2 миллиметра. Это вызвало серьезные опасения у специалистов. Экипажу дали срочное  указание зачистить это место до металлического блеска подстриженными зубными щетками и опасными бритвами, а затем протереть тампоном, смоченным спиртом. Результаты зачистки показали с борта по телевизору.

После этой зачистки посередине пятна обнаружилась глубокая трещина длиной порядка 80 миллиметров и ряд отдельных язв. Трещина и язвочки были заполнены зелеными продуктами коррозии. Теперь это вызвало уже у всех крайнюю озабоченность. В ЦУПе установили круглосуточное дежурство специалистов по каркасу и увеличили частоту замеров давления в станции, на случай, если трещина окажется сквозной. Событие было из ряда вон выходящее.

Коррозию вызвала урина, так по-научному называется человеческая моча, из санузла, находившегося рядом с этим местом. За счет невнимального использования членами экипажа его приемное устройство переполнилось, и они не заметили этого вовремя. Вот урина из санузла, выплескиваясь из его сборника, и стала попадать на днище. Подобного не было ни с одним экипажем ни до этого, ни после этого случая. Теперь предстояло выяснить глубину коррозии в щели и в язвочках.

Виктор постоянно стал заниматься этим вопросом, отставив все другие дела. По разработанной методике в его подразделении экипаж замерил  эту глубину, и все пришли в ужас. Ее глубина оказалась 0,8—1,0 миллиметра. Это значило, что целого металла в щели оставалось всего 0,3 миллиметра. Было от чего прийти в ужас и на Земле, и экипажу.

Возник сразу же вопрос, за сколько времени оставшиеся продукты коррозии в щели и в язвочках проедят насквозь оставшиеся 0,3 миллиметра металла и корпус станции разгерметизируется. Это зависело от многих факторов, таких, как коррозионная активность оставшихся продуктов коррозии в щели и язвочках и не будет ли в них активно развиваться биокоррозия, а также насколько нагревался металл днища при его изготовлении, поскольку увеличенная продолжительность нагрева металла снижает его коррозионную стойкость. Кроме того, неясно было, как повлияет наличие глубокой коррозии на прочность самого днища.

Конструкторы космической техники впервые столкнулись с подобной ситуацией, и им еще никогда не приходилось встречаться с тем, чтобы их конструкцию разъела человеческая моча. Их конструкцию описали космонавты!  Нонсенс!

Решение возникших вопросов  требовало быстрого и квалицифицированного изучения, а также разработки соответствующих мероприятий по устранению последствий случившегося. Все это должно было делаться оперативно с привлечением специалистов с Филей и Подлипок, а также ряда специализированных предприятий и НИИ.

Виктор предложил образовать специальную комиссию из специалистов этих организаций. Никто не возразил против этого, и все посчитали, что ее Виктор и возглавит, поскольку он имеет богатейший опыт в организации и руководстве работой подобных комиссий. Но он настоял на том, что комиссию должен возглавить ответственный руководитель из подлипковской «Энергии», поскольку причиной всему послужили нарушения при эксплуатации, за которую отвечает эта организация. Она и должна организовать работу и отвечать за все, а не каркасники из Филей, разработавшие конструкцию станции. Они сами стали жертвой нерадивости, проявленной  как на борту, так и на Земле в Центре управления полетами, откуда вовремя не подсказали экипажу о необходимости следить надлежащим образом за санузлом.

Председателем комиссии назначили  космонавта Феоктистова. Он тогда работал заместителем генерального конструктора в «Энергии». Этот человек был достаточно известен в свое время. Он, будучи способным  специалистом, недавно окончившим институт, стал одним из молодых сподвижников Королева и принял активное участие в разработке проекта первого корабля «Союз». Королев высоко ценил этого человека как специалиста и поэтому направил его  в отряд космонавтов. Он  дал возможность Феоктистову слетать на том корабле, который он сам и разрабатывал. Подобного случая в космонавтике больше не было. Специалисты из различных организаций становились космонавтами, но чтобы сам разработчик аппарата полетел на своем аппарате, такого больше не было. Из этой организации некоторые специалисты после этого приходили  в отряд космонавтов, но это были узкие специалисты, занимавшиеся отдельными вопросами, а не всем кораблем, как Феоктистов. Вскоре после работы этой комиссии  его вначале «задвинули»,  а потом вообще вытолкали с родной фирмы. Этот случай с Феоктистовым еще раз показал, что способных людей у нас мало, кто терпит из больших руководителей рядом с собой.

Несмотря на то, что председателем комиссии был человек из Подлипок, вся работа ее проходила на Филях под руководством Виктора. В «Энергии»  проходили только пленарные заседания. У Виктора произошло некоторое расхождение с Феоктистовым в оценке влияния биокоррозии в щели. Но их «помирили» сотрудники из  института медико-биологических проблем, по сути, являвшимся институтом космической медицины, и это не испортило их отношений.

В итоге были разработаны методики и оборудование, с помощью которых на орбите был проведен ремонт этого злополучного места. На Филях изготовили имитатор этого места  и на нем провели на Земле всю отработку ремонта. По выработанным и отработанным рекомендациям экипаж и провел ремонт на борту станции.

Задачи ремонта состояли  в надежном устранении продуктов коррозии из щели и язв, а также усилении днища в этом месте. Ремонт заключался в том, что на поврежденное место наклеили металлическую накладку, предварительно обработав ее по разработанной методике. Трудность ремонта состояла в разработке устройства для прижима накладки во время ее приклеивания. Для этой цели разработали приспособление со специальным надувным резиновым мешком, который плотно прижимал накладку к днищу. После проведенного ремонта станция успешно отлетала весь положенный срок.

Вообще же при эксплуатации станций типа «Салют» и  длительно существовавшей станции «Мир» накоплен громадный практический материал. После развала СССР, когда американцы полностью сосредоточили в своих руках абсолютное  влияние на российские власти во всех сферах, нахождение на орбите станции «Мир» стало мешать им создавать свою международную станцию. Им нужно было перехватить у россиян последний приоритет в космосе, который еще оставался у нас  по орбитальным станциям. Они надавили на нашу власть с тем, чтобы мы убрали с орбиты свою станцию, что и было сделано уже в третьем тысячелетии.

От руководства Филей потребовали выдать заключение о возможности дальнейшей эксплуатации корпуса, поскольку сменное оборудование менялось неоднократно. Для определения его состояния ранее была разработана специальная пятилетняя программа его регулярного обследования на орбите. Но из-за нехватки денег эта работа не была выполнена. К моменту выдачи требуемого заключения фактических данных о состоянии корпуса не было. Особенно это касалось мест, недоступных для осмотров, а их на станции было превеликое множество. Поэтому руководство и не смогло взять на себя ответственность за продолжение эксплуатации  станции,  не  имея  фактических  данных  о  состоянии  ее корпуса.       На основании этого заключения станцию и утопили со всеми модулями.

К слову сказать. Точно такая же ситуация складывается и с МКС, находящейся на орбите. Через десять лет и с ней возникнет аналогичная ситуация с продлением срока ее эксплуатации. Памятуя ситуацию со станцией «Мир», на Филях разработана принципиальная схема системы непрерывного дистанционного контроля состояния корпуса и опробованы необходимые для этого датчики. Такую систему можно привезти на орбиту в разобранном состоянии и смотрировать на станции. Но у американцев нет на это денег так же, как и у нас в свое время не было для станции «Мир», как нет ныне для этого и на российском сегменте на МКС.

По всем этим станциям имеется богатейший опыт, накопленный в процессе их разработки и эксплуатации, сосредоточенный в служебных отчетах различного рода и систематизированно не обрабатывается, не обобщается  и не публикуется ни в одной организации, принимавшей участие в их создании и эксплуатации. О некоторых эпизодах здесь упоминается, но они представляют собой каплю в море от  всего того, что покоится в служебных отчетах и в умах тех, кто еще жив и мог бы рассказать о том, с чем им пришлось столкнуться, чего ни в каких отчетах и не найдешь. Виктору, например, пришлось столкнуться еще с одним достаточно неприятным фактом на станции «Мир».

После некоторого времени полета станции с модулем «Квант» один из иллюминаторов потемнел. Через него должны были вестись очень важные наблюдения, которые могли сорваться. Возникла задача его очистки. Снаружи космонавты отскоблить его не смогли, используя подручные средства, имеющиеся на борту станции. Поэтому нужно было разработать специальную методику его очистки.

На этот раз от «Энергии» поступило предложение создать специальную комиссию под председательством представителя из Филей. Поскольку одно из подразделений Виктора выдавало техническое задание на разработку иллюминаторов станции, в том числе и на этот иллюминатор, и курировало их разработку в специальном институте, на Филях были вынуждены принять это предложение и председателем комиссии назначили Виктора. Таким образом, счет у него с «Энергией» по комиссиям сравнялся и стал один : один. На иллюминаторах они «отыгрались» за урину.

Появление загрязнения только на одном иллюминаторе было весьма странным, поскольку все остальные иллюминаторы были чистыми. Это загрязнение могло произойти либо от поверхностной полимеризации осевших продуктов газовой пристеночной атмосферы, имевшейся вокруг станции, либо от каких-либо наземных источников, действие которых проявилось с течением времени на орбите под воздействием окружающей космической среды.

Для достоверного установления причины и определения химического состава загрязнения нужно было провести весьма объемные и специфические исследования, которые заняли бы продолжительное время. Поэтому внимание было сосредоточено на поиске методов удаления налета, абстрагируясь от природы его появления и состава, что, в общем, не совсем было оправдано с методологической стороны, ибо, прежде чем удалять что-либо, нужно знать, что предстоит удалять и каков его химический состав. Но в данной ситуации это было исключено. Были рассмотрены все мыслимые и немыслимые химические, физические и механические процессы, которые в той или иной мере могли быть использованы в этих условиях для удаления налета. Остановились на лазерном методе, при котором лазерный луч, посланный изнутри станции, фокусировался бы на наружной поверхности  иллюминатора и испарил бы пленку, находящуюся  на его наружной поверхности.

Отработку этого метода и подбор оборудования для его осуществления комиссия поручила  «Энергии», поскольку это было связано с операционной деятельностью экипажа. Но то ли необходимость в этом иллюминаторе отпала, то ли из этого метода ничего не получилось, но дело никуда не сдвинулось, и «Мир»  так и пролетал с этим «слепым»  иллюминатором.

Этот случай показал Виктору, что вопрос сохранения чистоты оптики в космосе является весьма важным и далеко не простым и его нужно изучать фундаментально и широким фронтом, от чего отказалась его комиссия и что не делается до сих пор.

Он знал, что вокруг космического корабля, так же как и вокруг Земли, существует своя микроатмосфера. По измеренным данным на первых «Салютах» вокруг корабля на его поверхности давление поднимается на три порядка по сравнению с окружающим космосом. Это происходит за счет насыщения парами газов, выделяющихся из материалов, а также за счет выбрасываемых газов при работе двигателей стабилизации станции. Состав газов этой микроатмосферы зависит от состава материалов на наружной поверхности станции и состава продуктов сгорания двигателей стабилизации. А потемнение оптики зависит во времени от состава микроатмосферы и сорбционной способности оптики по отношению к этим газам, а также способности их полимеризоваться на поверхности оптики под воздействием космической среды. Все эти явления должны комплексно изучаться, чтобы разобраться в том, как защитить оптику для длительного функционирования в космосе, поскольку она всегда должна находиться  там в рабочем состоянии. Одним из мероприятий явилось установление защитных крышек на оптику, которые открываются в нужный момент при работе прибора с использованием этой оптики.

Наконец дело дошло и до «Полюса», но прежде чем сказать о нем несколько слов, скажем о той обстановке, которая царила в то время в ракетной отрасли. После смерти Челомея филевский филиал передали в НПО «Энергия» теперь уже в качестве его филиала. Основной повод состоял в том, что эти две фирмы работают над одной общей тематикой по созданию орбитальных станций по техническому заданию «Энергии». Она задавала работу Филям в виде технического задания, а делало ее филевское КБ «Салют» совместно с заводом, но  потом объявлялось, что корабли создала «Энергия» при участии Филей. Подобное происходило потому, что «Энергия» заказывала корабли, принимала их от Филей и эксплуатировала  на орбите.  Создатель корабля при этом как бы выпадает из цепочки и звучит уже как принимавший участие. Так амбициозные люди ценят создателей новой техники. В общем, бедные Фили опять попали в очередное рабство. Все время они представляли собой «филейную» часть, которая переходила из рук в руки от одного генерального конструктора к другому. Удивительно, что при всех этих передрягах коллектив сохранялся и сохранял свою незаурядную работоспособность, что и являлось его бедой. Поэтому за ним постоянно и охотились очень ретивые некоторые высшие руководители.

Главная причина передачи Филей состояла в том, что дела по созданию ракеты-носителя «Энергия» двигались на этот раз весьма успешно, в отличие от их прошлой подобной ракеты Н-1, а полезных нагрузок для нее, кроме «Бурана», не было. Такую гигантскую ракету один «Буран» не мог загрузить достаточно эффективно, и без полезных нагрузок, способных выводить самих себя на орбиту, эта ракета использовалась бы очень неэффективно.

Дело в том, что эта ракета была спроектирована, так же как и «Протон» в свое время, только как ускоритель. Поэтому она не могла выводить космические корабли на орбиту. Для этого космический корабль нужно еще разогнать до первой космической скорости, а этого ракета не могла делать. Чтобы вывести корабль на орбиту, ракета должна быть оснащена еще разгонным блоком, который не был запроектирован в ее составе.  Поэтому Филям и была задана полезная нагрузка, которая сама бы могла себя вывести на орбиту. Эту работу, конечно, Фили могли бы сделать и без передачи их в «Энергию», но это была двойная игра.

Двойственность игры состояла в том, что на технический  состав этой полезной нагрузки, получившей название «модуль «Полюс», повлияли «звездные войны», развязанные США. В техническую основу  концепции создания этого модуля  положили оснащение его боевым лазером космического базирования, способного в космосе уничтожать головные части с ядерными зарядами, запущенные стратегическими ракетами. У нас разработкой этой тематики занималась «Энергия» довольно длительное время. Со временем ученым стало понятно, что такой лазер технически создать невозможно. У нас даже вышла обстоятельная научная книга под редакцией академика Велихова, обосновывавшая это утверждение. Но принять у нас решение о прекращении этих работ никто не решился.

Вот тогда умники из «Энергии» и передали эти работы в Фили, подрядив на эту тематику этот самый модуль «Полюс», избавив себя от бесперспективной работы по созданию боевого лазера в виде этого модуля. Он представлялся как носитель боевого лазера, но в «Энергии» прекрасно понимали, что потом, после провала лазерной тематики, его можно будет начинить многими другими вещами. Ведь его масса составляла 100 тонн. «Полюс» устанавливался на ракете «Энергия» на те же посадочные места, что и «Буран». В этом модуле можно было бы разместить целый завод для изготовления принципиально новых производств по изготовлению материалов, которые можно было  осуществлять только в состоянии невесомости, а также разместить другое оборудования  для проведения  исследований с целью  решения рада других производственных и научных задач. Постановочные эксперименты по ряду из них были проведены ранее на станциях «Салют» с обнадеживающими результатами и продолжены на станции «Мир».

Полухин очень активно взялся за лазерную тематику будучи весьма самонадеянным человеком и считавшим, что вот уж он-то сделает лазерное оружие вопреки мнению многих. С этой целью он создал в организации  специальные подразделения по лазерной тематике, куда перешел работать и сын Виктора, также загоревшийся этой тематикой. Ему надоело заниматься испытаниями агрегатов, где мало было возможностей для творчества.

Полухин принял на работу ученых лазерщиков и развернул колоссальные работы с громадными затратами. На Филях и поныне стоят грандиозные башни высотой в шестнадцатиэтажный дом, сваренные на месте из нержавеющей стали толщиной в десяток миллиметров, а также громадные сферические емкости из такой же стали с многометровыми воздуховодами, соединяющими их. В этом циклопическом сооружении должна была проводиться наземная отработка лазера. Об этих работах все молчали в течение десятилетий и только в день 42-й годовщины полета Гагарина о них рассказали по телевидению,  показав впервые модуль «Полюс».

При создании модуля предстояло решить множество научно-технических проблем, не имевших решения до этого. Не был исключением  и корпус «Полюса». Его корпус был особенный. Он должен был обладать необычайной жесткостью и высокими частотными характеристиками, чтобы он не влиял на точность прицеливания лазера. Ну и, главное, нужно было разработать корпус телескопа и в нем установить сам лазер. Это были две основные проблемные задачи у каркасников, которыми пришлось активно заняться Виктору.

Каркас модуля, впервые в ракетно-космической отрасли, выполнили комбинированной конструкции из металлических и полимерных материалов. Так же впервые, по предложению Виктора, его разрезали вдоль по всей длине с тем, чтобы обеспечить  возможность монтажа в нем крупногабаритного и тяжелого оборудования. При таком членении корпуса все оборудование монтировалось в его нижней цилиндрической половине, а потом накрывалось сверху второй половиной. Это существенно облегчало и упрощало его изготовление, но потребовало дополнительно затратить на эти цели почти тонну веса.

Изготовление оболочек этого корпуса велось в Сафоново.  Техническим руководителем этих работ в отрасли был назначен Виктор. Он задумал организовать на этом заводе не только изготовление оболочек, но и сборку отсеков корпуса, превратив тем самым этот завод в агрегатный завод, который поставлял бы ракетному заводу в Филях уже готовые агрегаты корпуса.

Филевский завод для этого изготовил и смонтировал в Сафоново  необходимые стапели и направил специальную бригаду рабочих для обучения тамошних рабочих производить сборку агрегатов корпуса. Но сафоновские рабочие не столько учились работать, сколько воровали инструмент у филевских рабочих. Сроки изготовления корпуса срывались, и директор завода Киселев сам, безо всякого решения технического руководства, дал указание снять в Сафоново сборочные стапели, перевезти их назад на Фили и там закончить сборку агрегатов. Так бесславно провалилась благородная идея Виктора из-за бытовавшего и набиравшего силу разложения рабочего класса на периферийных заводах, да и не только на них.

Не меньшие сложности возникли при проектировании каркаса лазерного телескопа.  Дело в том, что каркас телескопа и каркас летательного аппарата — это две принципиально различные конструкции. Если для летательного аппарата основное — это прочность при минимальном весе, то для каркаса телескопа основное — геометрическая стабильность при минимальном весе. Предстояло освоить проектирование геометрически стабильных конструкций. На это дело Виктор поставил молодого Бахвалова и отправил его в Ленинград набираться опыта на фирму, проектировавшую наземные телескопы.

На корпусе телескопа устанавливается множество различного оборудования, обеспечивающего его работоспособность. Для наземных телескопов принято в нормальной практике соотношение веса корпуса к весу оборудования, устанавливаемого на нем, равное 10:1, то есть вес корпуса  в десять раз больше, чем вес оборудования, устанавливаемого на нем. Для  лазерного космического телескопа нужно было обеспечить размещение оборудования на его корпусе по своей массе в десять раз большее, чем вес самого корпуса, то есть как раз наоборот. И при этом нужно было выдержать те же требования по жесткости корпуса. Это была весьма трудная задача для филевских каркасников.

У нас фирма Лавочкина создала до этого небольшой научный телескоп, который уже летал на одном из космических аппаратов. У него корпус был изготовлен из тяжелого металлического сплава инвар, у которого коэффициент линейного удлинения при изменении температуры самый маленький из всех металлов. Наибольший он  у алюминия. С таким тяжелым сплавом выдержать указанное соотношение весов не представлялось возможным.

Виктор предложил Бахвалову составить и решить совместно систему уравнений, определявших вес корпуса телескопа в зависимости от действия на него различных внешних воздействий при обеспечении необходимой геометрической стабильности. Он долго тянул с этим, и Виктор был вынужден отослать его на несколько дней в читальный зал на фирме  с тем, чтобы его там никто не отвлекал и он бы мог решить эту задачу.

Скрепя сердце он удалился и вскоре принес решение в виде графика. На нем была отражена весовая эффективность корпуса из различных материалов, среди которых значительное преимущество имел углепластик, у которого коэффициент линейного расширения практически равен нулю. Нам было приятно, что американцы тогда же проектировали свой, ставший знаменитым, научный телескоп «Хаббл» и они так же пришли к такому же выводу. Изготовить такой корпус из углепластика было не просто, но с помощью материаловедческого института отрасли эта задача была решена.

По совету Виктора Бахвалов написал отличную кандидатскую диссертацию, в которой обобщил весь их опыт разработки и экспериментальной отработки геометрически стабильных конструкций. Опять же, по предложению Виктора,  он представил свою диссертацию на защиту в Ученый совет в основную фирму в Реутово, где Виктор был его членом. Данный совет создавался еще Челомеем и был весьма высоко математизированным. На предварительном рассмотрении диссертации один профессор из МАИ на полном серьезе заявил, что в этой диссертации решена система линейных уравнений и в ней нет ни одного уравнения второго порядка и ни одного интеграла. Он таких диссертаций еще не видел, и совет, чтобы не обижать математические пристрастия профессора, порекомендовал Бахвалову включить в диссертацию еще и расчет корпуса на прочность. Ни Виктор, ни Бахвалов на совете не стали спорить, понимая, что к жесткостному расчету, который был приведен в диссертации и который составлял основу ее теоретической части, расчет на прочность никак не относится. Совет добродушно отнесся к этому, но Бахвалов обиделся и на совет, и на Виктора, не стал вносить в диссертацию страницу с прочностным расчетом,  забросил эту диссертацию и не стал ее защищать. Такой крутой шаг юного коллеги озадачил Виктора, но сделать он с этим юношей  ничего уже не мог.

Эта диссертация была бы крайне полезна и поныне для инженерной практики в своем не только методологическом подходе, но и в конкретно полученных результатах. При окончательной   контрольной проверке геометрических параметров корпуса в оптическом стенде результаты практически полностью совпали с расчетными величинами по всем параметрам. Это был прекрасный итог новой работы не только для Виктора и Бахвалова, а также для всей фирмы. И вместе с тем эта работа осталась неизвестной широкой технической общественности из-за того, что «за науку мы только интегралы признаем». Виктор тяжело переживал неудачу со своим первым соискателем из-за его упрямства и больше никогда не предлагал кому-либо  защищаться.

В установленные сроки модуль «Полюс» был изготовлен. На нем установили первый экземпляр стеклопластикового обтекателя. Предстояло его первое  испытание в полете, как и всего модуля, установленного на ракете-носителе «Энергия». Это был и ее первый полет. В общем все  должно было лететь в первый раз.

Ракета хорошо стартовала без замечаний, сработал и сбросился обтекатель. Модуль нормально отделился от носителя, и включились его двигатели. Все начали было радоваться, а модуль, вместо того чтобы направиться вверх на свою орбиту, направился в сторону Земли и утонул в океане вместе с Викторовым телескопом. Оказалось, в системе управления были перепутаны концы проводов и вместо того, чтобы поступила команда на разгон модуля, поступила команда на его движение в сторону Земли. Так бесславно закончилась судьба филевского модуля. Его можно было еще раз сдублировать, но после того как «Энергия» вывела на орбиту «Буран», совершивший блистательную посадку в автоматическом режиме, вся программа, связанная с «Энергией», была закрыта, в том числе и работы по модулю «Полюс».   

Подлипкам страшно не везло после ухода Королева. Лунную программу  с ракетой Н-1 им закрыли, потому что ракета так и не смогла  успешно начать летать, разрушив свой старт. А вот прекрасная ракета «Энергия», созданная ими, начала летать с первого же раза, но ее опять-таки закрыли, но уже из-за экономии средств. А с помощью ее в космосе можно было бы решить немало очень важных задач и для науки, и для военного космоса. Но приближалось время, когда космос стране становился уже не нужен,  в который она первой вырвалась, а сама она доживала последние годы, о чем никто даже и предположить не мог тогда.

Начало 80-х годов для Виктора ознаменовалось наличием немалого числа светлых полос в его жизни. Полухин все-таки решил использовать для дела деловые качества Виктора и назначил его начальником каркасного отделения, о чем писалось. Виктор все-таки защитил докторскую диссертацию спустя почти 15 лет после ее написания. У него росли две чудесные внучки, в которых он с женой души не чаяли. Виктор старался по возможности чаще бывать с ними, как бы компенсируя недостаток внимания к своему сыну, который он допустил в молодости по своему недомыслию и чрезмерному увлечению работой.

Вскоре после защиты докторской диссертации он написал обстоятельный лекционный курс «Проектирование и отработка агрегатов из композиционных материалов». Он его написал в том виде, как он вел свои практические дела при разработке таких агрегатов на фирме, которая благодаря его инициативе стала ведущей в отрасли по внедрению в ракетно-космическую технику таких агрегатов. Единственное, чего он не сделал в этом курсе, так это то, что он не обобщил материал, имеющийся в литературе по микро- и макромеханике композиционных материалов. Он торопился с написанием этого курса, и у него не хватило на это времени.

Этим курсом заинтересовались в институте повышения квалификации руководящих работников отрасли и в течение двух лет Виктор его там читал. После этого он прочел его на курсах повышения квалификации преподавателей вузов и у себя на предприятии. Вершиной признания полезности этого курса явилось предложение Виктору прочитать его в материаловедческом институте отрасли, который стал называться «Композит». Оценив этот курс, руководство «Композита» и института повышения квалификации предложили Виктору организовать кафедру по проектированию агрегатов из композитов как филиал кафедры этого института, с размещением ее на базе предприятия в Филях.

Виктор составил план лекционных занятий, определил состав лекторов для чтения лекций. Управление кадров министерства дало добро на организацию такой кафедры, определило смету расходов на нее и дело считалось решенным.  В образовании такой кафедры уже никто не сомневался, и нужно было получить только согласие на это Полухина. Но его как раз и не последовало. Он сам еще не защитил докторскую диссертацию и, будучи амбициозным человеком, не мог допустить, чтобы кто-то на фирме поднялся выше его в научном плане. С ним никто воевать за образование кафедры не стал, и такая кафедра не была создана. Даже сейчас, много лет спустя, такая кафедра так и не появилась ни в одном институте. В ряде институтов имеются кафедры композиционных материалов, но кафедра проектирования агрегатов из этих материалов это совсем иное.

Проектирование агрегатов из металлических сплавов осуществляется издревле известным способом путем создания конструкции из металлических заготовок. При этом используются листы, поковки, прутки, штамповки и прочие полуфабрикаты. Часть из них применяется почти без предварительной обработки, часть дорабатывается, а некоторые, например штамповки, проектируются заново.

При проектировании агрегатов из композиционных материалов разработка конструкции начинается с разработки конструкции самого материала в зависимости от формы агрегата, а также характера и величин внешних воздействующих нагрузок. Материал конструируется так, чтобы основная его масса располагалась в направлении действия максимальных нагрузок, чтобы в конструкции не было излишков слабо нагруженного материала.

Этот прием расположения материала в конструкции предопределяет высокую весовую эффективность конструкции из композиционных материалов наряду с высокой удельной прочностью самого материала по сравнению с металлами. Для наиболее эффективного конструирования таких материалов нужно знать и владеть микромеханикой композитов, чтобы уметь рассчитывать конструкцию материала, а  макромеханику конструкций из таких материалов, чтобы рассчитывать общую прочность всей конструкции.

Сейчас читаются раздельно курс собственно технологического материаловедения композитов и методов расчета на прочность как самого материала, так и всей конструкции. Но при наиболее эффективной разработке таких агрегатов конструктор должен знать и владеть всеми тремя компонентами: технологией, расчетом материала и конструкции всего агрегата, ибо при конструировании и изготовлении изделия получают одновременно и материал, и весь агрегат в целом. Здесь нет такого положения, чтобы заранее изготовили полуфабрикат материала, а потом из него создавали бы агрегат. При использовании композитов получают сразу все: и материал, и агрегат. В этом состоит принципиальное отличие  проектирования агрегатов из металлов и композитов. Но в вузах это не понимают до сих пор или там нет специалистов, которые могли бы создать и читать такой курс, какой создал и читал Виктор.

Когда кафедру не создали, Виктору не было никакого резона входить в противостояние с Полухиным. Зная нрав Полухина, он мог бы лишиться и того, что имел по службе, занимая достаточно высокий руководящий пост на предприятии. Он оставил свои высокие научные устремления и ограничился тем, что имел. Тем более, что у него была более существенная светлая полоса в жизни. У него объявились два старых его друга институтских времен, о чем уже писалось.

Однажды на работе Виктора была организована однодневная автобусная экскурсия в один из городов «Золотого кольца», располагавшегося  вокруг Москвы. Получилось так, что Виктору в тот раз неудобно было отказаться от  поездки, поскольку на экскурсию ехал весь его прежний отдел.  Виктор остался очень доволен поездкой. У него зародилась мысль вовлечь в эти поездки своих друзей. Он ранее с женой бывал на своей машине в некоторых из этих городов. Но эти поездки были, по сути, какими-то глухими. А эта коллективная поездка сопровождалась экскурсоводом очень высокой квалификации, и она оказалась весьма познавательной. Это его и привлекло в ней.

В очередной раз, когда друзья собрались, он предложил в ближайшее воскресенье всем отправиться в такую поездку. Все сразу же загорелись этой идеей. Ведь ни Саша,  ни Борис с женами не бывали в этих жемчужинах нашей средневековой истории и все с радостью согласились, выбрав на первую поездку Суздаль. Поездка превзошла все ожидания.

Виктор выяснил, что на улице Жданова рядом с архитектурным институтом имеется туристическое бюро автобусных экскурсий по Подмосковью. Там значились экскурсии по всем городам Золотого кольца, историческим, литературным, художественным  и иным местам, представляющим туристический интерес. В небольшом вестибюле постоянно толпился народ. Люди набирали путевки сразу на несколько дней на экскурсии в различные места согласно  висевшему  объемистому  расписанию на  полмесяца вперед.

Автобусы отходили от рядом находившегося универмага «Детский мир» в половине восьмого или восемь часов утра и возвращались в такое же время вечером.  Обед для всей группы организовывался на месте проведения экскурсии в каком-либо кафе или ресторане. В стоимость его входила стоимость билета на экскурсию, которую сопровождал экскурсовод от турбюро. На объекте этот экскурсовод передавал группу местному экскурсоводу, не отбирая тем самым хлеб у местного туристического объекта.

Первая же поездка в Суздаль всех их восхитила, во-первых, тем, что автобусный экскурсовод, будем так его называть, оказался высоко эрудированным человеком с кандидатской степенью, прекрасно владевшим языком и умением вести беседу. Во-вторых, круг его знаний был настолько обширен, что от его бесед получали такой объем знаний, который далеко выходил за круг сведений  того объекта, куда они направлялись.

Его рассказ начинался сразу же, как автобус отъезжал.  Им излагалась вся история той улицы и ближайших окрестностей, по которым они проезжали. Причем история давалась от древних времен до наших дней с освещением всех сторон жизни этого района. По выезде за город изложение продолжалось в том же духе, но уже о проезжавших ими районах с освещением  не только исторических сведений о нем, но и всей его экономико-социальной характеристики

Что представляет собой Суздаль, говорить не приходится. Всех их он покорил своим чудным видом и эпохальным колоритом многочисленных укромных древнейших местечек с церквушечками и домашними небольшими усадьбочками, разбросанными по всему городку. Их даже повезли за город, за несколько километров, на первую усадьбу Юрия Долгорукого, которая сохранилась в первозданном виде и ее стараются поддерживать в хорошем состоянии. Но особенно на них произвел впечатление обед, устроенный в небольшом ресторанчике, оформленном под старину в полуподвальном помещении.

Им накрыли отличный стол со старинной посудой и подали даже фирменную древнерусскую медовуху. Спиртного больше им не подавали во время обеда ни в одной из других поездок, последовавших после этой экскурсии, которые сопровождали такие же отличные автобусные экскурсоводы, как и в первой поездке. По возвращении из Суздаля все были немного усталыми, но в крайнем восхищении, и после этого они начали буквально каждое воскресенье куда-либо отправляться на экскурсии. 

В течение ряда лет Виктор и Аня ездили на юг диким путем вначале на своей машине, а потом  они облюбовали, было, одно местечко у пожилой женщины и потом уже ездили к ней, как в гости. После воскресных туристических поездок  они  решили свой очередной отпуск  провести в таких  поездках по Подмосковью вместо Адлера. Они решили посетить не только города Золотого кольца, но и имевшиеся в большом обилии в Подмосковье исторические, литературные, художественные и всевозможные  прекрасные ландшафтные места.

Виктор набрал билетов на весь отпуск, и они через каждые два- три дня отправлялись в одну из поездок. На следующий год друзья, наслушавшись о таком проведении отпуска, присоединились к ним  с женами. Эти поездки с их познавательностью, развлекательностью и всевозможным разнообразием очень здорово снимали стресс и усталость от бытовых забот и напряжения по службе. Конечно, они не забывали и шашлыки на дачах у Виктора и Бориса, но это был как бы «деловой» отдых от таких поездок, во время которых они спиртного не употребляли совсем в отличие от многих, ехавших с ними. Но  выпивки у этих людей не выходили за рамки приличия и никогда в автобусах не было сильно выпивших экскурсантов и с ними никогда не происходили какие-либо эксцессы. Ведь  экскурсионная  публика  была  достаточно  культурная.

В общем друзья хорошо и культурно отдыхали, активно вели свои служебные дела, как и миллионы простых людей, не понимая, какая смертельная опасность  нависла над страной. Ни у кого и в мыслях не могло возникнуть то страшное, что ожидало наше государство в скором времени.

 На экскурсионные поездки Саша с Маиной специально приезжали из Сарово, правда, далеко не на все происходившие по воскресеньям. А вот на период отпускных поездок они переезжали в свою московскую квартиру. Саша стал все более задумываться, что им с Маиной пора вообще оставить работу в Сарово и перебраться на постоянное жительство в Москву. Все наши друзья достигли такого возраста, когда они стали понимать, что на работе, пожалуй, настает такое время, когда  надо освобождать свое место молодым, а самому посвятить себя полностью науке. Саша считал, что этим он мог бы заниматься с не меньшим успехом и в Москве, тем более, что его начали серьезно  занимать проблемы физики мироздания.

Прошло немного времени и, очевидно, экскурсионные поездки окончательно подтолкнули Сашу принять далеко не простое решение и они перебрались в Москву. Саша оформился начальником сектора в один из московских физических институтов и углубился уже в служебном порядке в изучение физики мироздания. Переезд Саши и Маины, ставшей домохозяйкой, был отмечен праздничными шашлыками на даче у Бориса.

Дача была большая, и они там кутили два дня.  С трудом в этот раз им удалось собрать всех своих детей. Приехали даже из Харькова дочери Маины и Саши. К сожалению, их дети так и не завязали впоследствии такой же дружбы, какая была у них. Они имели своих друзей и не стали рушить свои установившиеся старые дружеские связи, поддерживая контакт между собой  изредка телефонными звонками   и то по какой-либо необходимости, связанной с их родителями. В общем, это были дети уже другой эпохи. Родителей это сильно не огорчало, но вместе с тем вызывало иногда и определенные сожаления.

На шашлычных сборах у мужчин, как всегда после выхода из- за стола, велись свои беседы на  всевозможные темы, в основном по технике, науке и, конечно, в большей степени о политике. Наступало время эпохальных перемен в стране, и политика все больше их занимала, так же, как и многих других.

 На этих беседах Виктор по-прежнему досаждал друзьям с расспросами о США и об атомных делах в Сарово в пределах, естественно, допустимого. Много друзья рассказывали и сверхдопустимого, ведь все они были допущены к делам высшей степени секретности и им нечего было таиться,  но не о всем, о чем они говорили, можно рассказать в данном повествовании. Ведь каждый из них работал в местах «святая святых» оборонного комплекса страны. Что-то в этом повествовании все же можно будет рассказать по мере дальнейшего изложения. Кое-что уже об этом говорилось ранее.

Виктор уже слышал от Бориса об американском образе жизни и их быте. Ему хотелось услышать  от Бориса также об отличительных чертах американской промышленности, их автомобилизации, фермерстве и вообще о бизнесе. Он полагал, что советскому человеку, сформировавшемуся в незаурядного  капиталиста, в американских условиях есть о чем рассказать, тем более что он может дать свою сравнительную оценку всему виденному и пережитому им в этой стране.

В одну из таких посиделок Борис разговорился о том, как он начал строить свой второй завод и вообще об американской жизни. Когда он задумал его строить, он начал с того, что заказал его  проект и был удивлен в  подходе к его разработке. Этот процесс  у них занимает продолжительное время  и длится достаточно долго, что является одной из отличительной черт в их промышленности. Проектные организации у них достаточно многочисленные, и они ведут многообразные собственные  исследования применительно к тому профилю промышленности, проектированием предприятий которой они занимаются.

Прежде чем приступать к проектированию собственно объекта, ими проводится тщательное изучение рынка и конкурентов в данной области, на основании чего вырабатываются определенные исходные позиции для проектирования. Здесь он привел побасенку, которую, очевидно, сам и придумал, чтобы наглядно проиллюстрировать различия в подходах у нас и у них к этому вопросу.

У нас принято решение изготовить сто тысяч тракторов, после чего сразу же  начинается процесс проектирования завода и его строительства. А когда некоторые спрашивают, а какой все же будем трактор строить, им отвечают: «Потом разберемся». Главное — выбить вовремя фонды на капитальное строительство, на материалы и фонд оплаты труда и включить в Госплане строительство завода. А чертежи на трактор нам пришлют те, кто этим занимается. Это бытовавший ранее советский метод в подходе к созданию всей нашей экономики. Он, конечно, несколько гиперболизирован, но достаточно верно отражает существовавшую тенденцию в подходе при создании нашей экономики.

А вот как это происходит у капиталиста. Ему говорят, что можно хорошо заработать, если изготовить сто тысяч тракторов. Первый же вопрос, который он задает: «Что это за трактор, какие у него характеристики и показатели и почему на нем можно заработать хорошие деньги?» После того, как он разберется с этим и оценит, сколько будет стоить строительство завода, он дает задание спроектировать и построить завод безо всяких на то фондов, выделив соответствующую сумму на все это мероприятие. Чувствуете разницу в подходах?

Только после изучения конъюнктуры по изготавливаемому продукту у них начинается собственно сам процесс проектирования и строительства объекта. Проектные решения отличаются простотой и рациональностью.  В них всегда закладывается резерв мощностей. У них во всем царит стремление к простоте, и это высоко ценится. Считается, что тот недостаточно умен, кто не умеет делать вещи простыми.

Производственные и бытовые площади проектируются без всевозможных внутренних перегородок и с большой степенью рациональности. Общепромышленные станки и оборудование в основном  проектируются и устанавливаются в бесфундаментном исполнении, кроме, конечно, специального тяжелого оборудования. Внешние формы и отделка оборудования выполняются с большим участием конструкторов-дизайнеров и этому виду деятельности придается все большее внимание. Подводка коммуникаций к оборудованию прокладывается поверху на специальных эстакадах. Такой подход к размещению оборудования позволяет быстро устанавливать его без многочисленного ковыряния пола в промышленном здании. Это не только ускоряет процесс строительства, но и позволяет очень просто и легко проводить перепланировку производственных помещений вплоть до изменения его производственного профиля.

Бытовые помещения делаются не очень большими по размеру и оснащаются всевозможной оргтехникой, облегчающей и ускоряющей работу сотрудников, а кабинеты начальников на местах в производстве делаются весьма скромными по размерам, но также оснащенными всевозможной оргтехникой. В раздевалках рабочие складывают свою одежду в ящики, и они на время работы поднимаются вверх, освобождая под ними проход. Так экономится площадь. Большое внимание придается культуре производства, начиная с формы рабочих, у которых она выглядит весьма привлекательно.

Рабочие места содержатся в большой чистоте, и на них не увидишь чего-либо постороннего, не связанного с выполняемой в настоящее время работой. Расходные материалы заготавливаются и подаются на рабочие места либо в ночное время, либо в выходные дни. Рабочий занят только своей  работой и не ищет, бегая по цеху, нужные ему детали или материалы. Цеха оборудуются всевозможными автоматами по продаже различных напитков, газет и всякой другой мелочи. На работе он не горит и ничего не сделает лишнего, если за это не предусмотрена соответствующая оплата.

Проезды в цехах размечаются цветными полосами на полу и разными цветами  обозначаются места для прохода, проезда внутрицехового транспорта и мест хранения вспомогательного оборудования и материалов. Очень тщательно относятся к оборудованию складских внутрицеховых помещений. Они оснащаются всевозможными стеллажами специальной конструкции, устройствами для перемещения по ним деталей и инструмента, находящегося в специальных контейнерах. Широко используются магнитные подъемные средства и транспортные средства с применением надувных подушек и использованием силы тяжести грузов при их перегрузках.

На предприятии очень слабая ремонтная служба, несмотря на то, что оборудование стараются использовать на полный срок его службы. Поэтому в цехах немало старого, но хорошо работающего оборудования.  Ремонтная служба следит только за тем, чтобы оборудование было в исправном состоянии, а сама  делает только мелкий текущий ремонт. Все более-менее сложные ремонтные работы выполняют соответствующие фирмы по обслуживанию промышленных предприятий. По вызову ремонтной службы очень оперативно прибывают представители этих фирм и очень быстро проводят ремонт либо на месте, либо у себя. При этом шофер принимает участие во всех погрузочно-такелажных работах и не стоит рядом, созерцая происходящее. Вообще же это очень развитый у них бизнес, так же как и бизнес по бытовому обслуживанию населения.

Производственный процесс организуется очень тщательно, и в нем нет временных технологических или повторяющихся операций, так же как и   каких-либо временных решений. Все делается капитально и основательно.  Для этого не жалеют ни времени, ни средств, ни денег. На предприятии поддерживается строгая трудовая дисциплина с отметкой прихода и ухода с работы. Вместе с тем обращение руководителей с подчиненными, как правило, отличается большим демократизмом, который нередко на поверку оказывается весьма показным. Но все делается с улыбкой и внешне уважительным отношением друг к другу.

Весьма экономно расходуются и учитываются материалы.  Поставляющие их фирмы очень заботятся о качестве своих материалов и всячески  рекламируют только их свойства, тщательно скрывая их состав и технологию получения. Это святая святых  фирмы. Но качество их материалов отменное. Например, прочность их проката почти в два раза превосходит нашу, не говоря уже о материалах химического производства, которые находятся на высочайшем уровне, особенно отделочные и упаковочные материалы. В этой части у них бумага и картон от коробок не сжигается нигде, а измельчаются, упаковываются и идут на вторичную переработку, принося немалые доходы сдающим  предприятиям. В общем, нам есть чему поучиться у американцев в организации и ведении производственных процессов. Хотя и мы не лыком шиты. Когда надо, то и топором можем починить часы, такими словами, усмехаясь, закончил Борис.

Об автомобилизации много говорить нечего. Вы и так, очевидно, немало знаете из литературы. Ведь автомобиль для американца — это образ жизни и показатель ее уровня для каждого человека. Сейчас у них на каждые два с половиной человека приходится один автомобиль. В зажиточных семьях, какой была моя семья, каждый взрослый член семьи имеет автомобиль. Это, конечно, грандиозное достижение, но и, вместе с тем, грандиозное нерациональное использование произведенного национального продукта. Статистика показывает, что одним автомобилем в среднем пользуется 1,2 человека. Это непозволительная роскошь пусть и для такого самого богатого общества на Земле, каким являются США.

Обслуживание автомобилей является самой прибыльной отраслью, а дороги и их обустройство являются образцом для всемерного подражания. Вместе с тем дороги мало обсаживаются зеленью и деревьями. Практичные американцы на это не тратят лишних денег. Главное — прибыль и дороги окупаются. Чтобы проехать на личном автомобиле от Нью-Йорка до Вашингтона, за проезд по дороге нужно заплатить 8,5 доллара.

На дорогах большая аварийность и смертность. Самым страшным бичом на американских дорогах являются пожилые женщины, гоняющие безо всякой осторожности. Проектированию и строительству дорог у них уделяется большое внимание, и по нему проводятся большие научно-исследовательские работы. Уже немало построено дорог с подогревом проезжей части, и у них не увидишь дороги с лужами воды в неровностях асфальта после дождя. Проезжее полотно на дорогах имеет идеальный профиль и выровнено до зеркального блеска.

Грузовой транспорт составляет всего 40% всего количества автомобилей, и он используется очень эффективно. Пустых пробегов транспорта очень мало и широко используется  специальный транспорт разнообразного назначения. Частники, как правило, ничего не понимают в конструкции автомобиля и не могут устранить в пути даже самую незначительную неисправность. Поэтому у них техническое обслуживание находится на высшем уровне и техпомощь прибывает по вызову очень быстро. Здесь, как и в торговле, все для клиента.

Несколько слов о сельском хозяйстве. Говорят, что в США  сельское хозяйство держится на фермерах. Но при этом мало говорят, что фермер сам по себе никогда бы не выжил. Практически все фермеры объединены в крупные  фермерские кооперативы. Это очень эффективная форма организации ведения индивидуального сельского хозяйства. Эти кооперативы решают все вопросы по реализации продукции и обеспечению производства фермеров. Сельское хозяйство у них механизировано и электрифицировано почти на 98%. Машин и механизмов в различных отраслях сельского хозяйства у фермеров в несколько раз больше, чем у нас,  на гектар обрабатываемой земли. Американская промышленность  в погоне за прибылью не оставила «белых пятен» в сельском хозяйстве. В еще больших размерах осуществлена химизация зернового производства.

Государство тщательно следит за тем, чтобы у каждого фермера был сертификат на качество земли с указанием полного химического состава обрабатываемой почвы. Различными принудительными и поощрительными мерами оно понуждает фермеров вести свое производство на высоком научном уровне. Министерство сельского хозяйства США имеет в своем составе порядка 8 тысяч сотрудников и обеспечивает стратегию развития сельского хозяйства на основе перспективного планирования с последующим распределением в нужных направлениях значительных субсидий сельскому хозяйству, которые выделяет правительство. Министерство  ведет разнообразную работу по всестороннему техническому и научному обеспечению сельского хозяйства, которое у них стало мощным индустриальным производством с глубокой переработкой всей зерновой и животноводческой продукции.

В области образования у них, так же, как и в промышленности, все построено на деньгах. В институтах очень много лабораторий, и все они зарабатывают деньги, хотя ученый в них получает значительно меньше, чем в фирмах. Прикладную науку у них делают в основном в фирмах. Выпускник института не сразу получает диплом инженера, а только после нескольких лет работы на фирме и то, если только фирма представляет положительный отзыв о производственной работе выпускника. Вот бы и у нас такой же метод ввести, тогда уровень подготовки наших инженеров был бы еще выше.

Очень распространены исследования и научные разработки в области управления и организации не только производственных, но и общественных систем с использованием обширного математического аппарата. К этим исследованием широко привлекают социологов и психологов, особенно к изучению управления непосредственно в производственных коллективах. Выпускники-управленцы пользуются все больше спросом на фирмах. В стране действует множество разнообразных общественных инженерных обществ и объединений на федеральном и отраслевом уровне.

К достижениям СССР относятся очень внимательно. Скупают и переводят почти всю техническую литературу, выпускаемую у нас, но публично наших достижений не признают и всячески затушевывают. В этом вопросе действуют четкие идеологические установки. Редко когда в серьезной газете прочтешь объективный анализ и положительную публикацию о нашей жизни. А газеты у них выходят умопомрачительными тиражами и объемами. Например, воскресный номер «Нью-Йорк таймс» выходит на 500—550 страницах. Кто только их читает. Ими забиты все мусорные ящики и тротуары вне центральных улиц.

В целом же Америка является богатейшей страной с громадными накопленными материальными ресурсами и людским потенциалом. Но вместе с тем в ней разящим образом выпирает наружу громадная неравномерность распределенного богатства между людьми. Бедных там очень много и бедных по-настоящему, влачащих жалкое существование. И все равно они все очень гордятся своей страной и своим образом жизни. Этому у них тоже следует поучиться, как нужно уважать свою страну.

Во многом услышанное Виктором и Сашей было им известно из литературы, но их удивила широта охвата  Борисом американской жизни. Саша не вытерпел и напрямую спросил Бориса:

— Ты что, вместо занятия своим прямым делом  изучал американский образ жизни?

На что Борис, усмехаясь, заявил ему в ответ:

— Ты думал, что мы, разведчики, в стране пребывания только и занимаемся, что добываем секреты? Мы ведем там и большую обзорную аналитическую работу  с составлением соответствующих отчетов, как по задающимся нам темам, так и на свое усмотрение. Мне весьма повезло, и основную работу вела Оля, а я только просматривал составлявшиеся ею отчеты.

— А что же тогда делают наши дипломаты, сидя там? — не унимался Саша.

— У них свое видение, а у нас свое. И потом, я ведь говорил, что у дипломатов ограниченные возможности в передвижении по стране, и они все находятся под наблюдением, а мы можем шастать куда хотим. Вот так-то, Саша, — подвел итог беседе Борис.  

ПЕРВЫЕ ГОДЫ ПЕРЕСТРОЙКИ

Начало 80-х годов ознаменовалось для Виктора не только приходом в его жизнь старых институтских друзей, но и уходом из жизни друзей, которых он приобрел, живя в Москве. Время «начинало бить» и по его квадрату, вырывая из жизни то одного, то другого. Скончался дома во сне от рака его товарищ Отар Давлианидзе. Они вместе начинали  после окончания институтов, работая конструкторами у Мясищева. И садовые участки получили рядом. Затем Отар вынужден был продать его. В Грузии умерла его мать, и нужны были деньги для соответствующих похорон, какие приняты на его родине. Вместе они начали развивать работы по обитаемости в космосе, и вот теперь он ушел навсегда. Это был первый человек, которого Виктор поцеловал в гробу. Он был хорошим человеком и Бог послал ему легкую кончину, но чрезвычайно раннюю, и трудно сказать, что лучше. Ранняя смерть и без мучений или поздняя смерть, но с мучениями. И совсем не справедливо, когда хорошим людям приходится, как его отцу, уходить из жизни и рано, и в невероятных мучениях. Как говорится, хорошо бы умереть здоровеньким и попозже. Но такой уход надо заслужить, и не всякому он дается. 

Вскоре скончался его институтский товарищ Алик Кошелев, с которым он также работал вместе. Это был конструктор с большой буквы и настоящий  изобретатель. Сгорел он от инфарктов, очевидно, в связи с большой психологической перегрузкой и дома, и на работе. Домашние перегрузки у него постоянно возникали с дочерью и сыном из-за их нежелания заводить свои семьи. На работе у него сложились отношения неприятия со многими его коллегами, как и у большинства талантливых людей, незаурядные способности которых вызывают у далеко не малого числа людей, зависть и злопыхательство. Не многие могут переносить такое отношение коллег. Скрашивает только то, что серьезные люди  воспринимают творческие способности талантливых людей  весьма спокойно, и это является единственной моральной поддержкой в их жизни.

Кошелев скончался прямо на даче,  возле своего дома, когда  был там один, и никто ему не смог помочь. Виктору немало пришлось приложить усилий, чтобы перевезти его тело в морг одной из  больниц на Филях. На похороны пришли и Борис с Сашей. Они знали Алика еще по институту.

Похороны Алика были не первыми, кого проводили в последний путь в Москве харьковские выпускники. Первым они проводили ветерана войны Валентина Гончарова, прошедшего всю войну. Он был только один из фронтовиков, окончивших институт, которые  приехали тогда в Москву. Но, удивительное дело,  фронтовики, а их было немало, закончившие тогда институт и разъехавшиеся по всей стране, к концу семидесятых годов стали уходить из жизни. Видно, действительно у войны жестокое лицо, если еще молодые люди, воевавшие тогда, безвременно с годами так быстро заканчивали свой жизненный путь. Борис был единственный из них, который еще достаточно бодро здравствовал. Очевидно, ему помогло сохранять здоровье на длительное время его активные юношеские занятия гимнастикой.

Пришли на похороны Алика и все институтские сокурсники,  приехавшие  после окончания института в Москву и работавшие все это время вместе  на Филях. До этого они почти не собирались, а после этих похорон они стали иногда собираться и то не все. Жизнь развела некоторых из них по разные стороны на производственной почве, и даже студенческое братство не смогло предотвратить их расхождения. Так что они жили все это время не очень дружной компанией. Только с возрастом начало постепенно меняться отношение друг к другу.  Студенческие годы и память о них брали свое. Некоторые из них присоединялись  к туристическим поездкам троих наших друзей, и они также получали громадное удовольствие от них.

Вскоре после похорон друзей Виктора по Москве разнеслась весть о страшном убийстве на Тверском бульваре. Там убили в своей квартире знаменитого героя войны вице-адмирала Холостякова Георгия Никитича и его жену Наталью Васильевну.

Виктор и Аня хорошо их знали и нередко бывали у них в гостях. Никитич даже подарил им свою книгу воспоминаний «Вечный огонь» с теплой дарственной надписью. Виктор  познакомился с этой семьей через их сына Юрия Куникова. Когда Виктор руководил отделом неметаллов, к нему пришел после окончания института этот самый Юра Куников. Имя Цезаря Куникова, героя Малой Земли, известно было всей стране, и Виктор немало удивился, что к нему пришел сын известного героя. Еще больше он удивился, когда узнал от него подробности семьи Холостякова.

Георгий Никитич стоял у истоков формирования нашего подводного флота на Дальнем Востоке, и за этот его жизненный подвиг был награжден до войны орденом Ленина за номером восемь. Таков был его весомый вклад в строительство Дальневосточного военно-морского флота. Перед войной он был арестован в должности командующего вторым Тихоокеанским флотом. Во время его нахождения в тюрьме жена отказалась от него. Детей у них не было, и это не очень его огорчило.

Перед войной Холостякова, как и многих видных военачальников, выпустили, и он вступил в командование Новороссийской военной базой. Когда война подошла к Новороссийску, Холостяков принял активное участие в организации его обороны. В итоге половина города так и не была  отдана врагу. Настало время освобождения города, и Холостякову поручили подготовить и высадить отвлекающий десант на Малую Землю. Тогда она называлась Малая Озерейка. Основной десант и наступление планировались непосредственно на сам город.

Холостяков собрал несколько сот отменных моряков, образовав из него ударный батальон, а командиром батальона назначил Цезаря Куникова. До войны он был редактором  одного из технических журналов. Ранее Куников служил в армии, а потом перешел на гражданскую службу в звании майора запаса. Адмирал сам руководил в течение нескольких недель подготовкой и тренировкой батальона к высадке и штурму укрепленного берега. Эти многосуточные непрерывные тренировки не могли не сказаться. Наступление на город захлебнулось, а десант Куникова успешно высадился, закрепился и развил необходимый плацдарм для развития наступления. И вот в своей книге адмирал не пишет об этом, а в личной беседе с Виктором  он ему рассказал следующее.

Увидев неудачное развитие событий на основном направлении наступления, Холостяков стал настойчиво просить командующего Черноморским флотом Октябрьского срочно дать ему хотя бы пару полков, чтобы развить столь успешную высадку десанта Куникова  с тем, чтобы превратить наступление в главное направление наступления на Новороссийск. Но Октябрьский не решился сам принять решение и изменить план всей операции, что было вполне естественно, и тут же запросил разрешение у Генерального штаба на изменение плана операции. Генеральный штаб три дня размышлял, пока не дал добро, но было уже поздно.

Немцам не трудно было самим оценить сложившуюся обстановку, и они очень быстро укрепили своими войсками позиции перед десантом Куникова. Сбросить его в море они не смогли, но и наши войска, дополнительно высадившиеся на этот клочок земли с большим опозданием, также не смогли развить успех. Так началась длившаяся несколько месяцев эпопея, вошедшая в историю войны, как легендарная Малая Земля, именем которой Брежнев назвал свои воспоминания, к которой он имел очень малое отношение, будучи членом Военного совета 18-й армии, наступавшей на Новороссийск со стороны суши.

Куникова в первые дни после высадки тяжело ранило. Его  переправили в тыл, но вскоре в госпитале он скончался. Холостяков очень высоко ценил мужество и боевые качества Куникова и на его похороны вызвал жену Куникова Наталью Васильевну. В книге он опять не написал об этом, но встречать такую гостью он поехал сам на аэродром, сидя за рулем ЗИСа.  На обратном пути они влетели в минное поле и чудом остались живы. Куников похоронен в городе Новороссийске, а Холостяков закончил войну командующим Дунайской военной флотилией и освобождал все придунайские страны.

До этого он все-таки взял Новороссийск беспримерной атакой порта ворвавшимися торпедными катерами. За этот подвиг он был награжден высшими орденами многих государств, а еще больше  нашими отечественными. Виктор насчитал у него на один орден меньше, чем у Жукова, а его сын Игорь, когда надел его парадный китель с Золотой Звездой Героя, так и присел от неожиданности — таким тяжелым он оказался. Эти ордена его и погубили спустя почти тридцать лет после окончания войны.

После войны Холостяков и Наталья Васильевна поженились, у них появился общий сын Гарик, а Юра так и оставил фамилию своего отца. В тот период, о котором идет речь, стало модным брать интервью у видных военачальников. К Холостяковым затесалась пара молодых людей — девушка и парень, представившиеся журналистами, и бывали у них несколько раз. Георгий Никитич был очень добродушным и доверчивым человеком и не проверил подлинность этих корреспондентов, ничего не подозревая. После выхода его книги у него бывали и брали интервью десятки журналистов, и он ничего опасного не мог предположить  и в этой миловидной  паре.

Придя утром к ним и только войдя  в коридор, парень тут же нанес  удар топором сзади по голове вначале  Холостякову, а затем, пройдя в кухню, и Наталье Васильевне. Холостяков скончался на месте, а Наталья Васильевна спустя некоторое время в больнице. Спавшая в это время в дальней комнате их внучка Наташа, дочь Юры, ничего не слышала и осталась жива. Убийцы забрали китель с орденами и быстро удалились. Подняла шум Наташа после того как проснулась и вышла в коридор.

Убийц очень быстро нашли. Ими оказалась молодая чета из Мариуполя. Надо же было так случиться, что убийцами оказались представители родного города Виктора. Мужа расстреляли, а жену его посадили. Многие ордена, включая наиболее дорогие, разыскать не удалось. Москва тогда гудела, осуждая это страшное убийство, а Жанна, жена Юры, выступала несколько раз в передачах по Центральному телевидению с комментариями по этому делу.

Георгий Никитич как чувствовал близость своей кончины, написав буквально за год до этого письмо в ЦК КПСС с просьбой разрешить его родным похоронить его в Новороссийске. Но ему было отказано. В ЦК определяли не только как нам жить, но и как и где кого похоронить. В городе-герое должен быть один свой Герой и других ему больше не нужно.  Так посчитал какой-то высокий чинуша, сидящий там. Холостякова похоронили вместе с женой на Кунцевском кладбище.

Как говорится, горе,  как и радость, не приходит одно. Пришло в то время горе и в семью Виктора. После полуторагодичного нахождения в постели у него скончалась мать. Аня как могла помогала матери все это время, ухаживая за ней, и приняла от нее последний вздох, сразу же разбудив Виктора. Она, как врач, уже видела приближающийся конец матери и сидела всю ночь возле нее. Виктор обнял мертвое тело матери, крепко прижал  к себе и из ее груди вышел воздух, который и явился последним ее выдохом. Он не видел, как умирал отец, а вот мать буквально скончалась у него в руках.

Похоронили мать  на Щербинском кладбище. Она и в могиле не ушла далеко от железнодорожного транспорта. В Щербинке находится испытательный центр Министерства путей сообщения с  опытным железнодорожным кольцом, где испытываются их новинки. Со временем Виктор перевез на могилу матери щепотку земли с могилы отца в Волновахе, находившуюся там без присмотра, которую разрушили местные вандалы. Теперь на памятнике у его родителей покоятся керамические фотографии матери и отца. 

Здесь пришлось описать далеко не радостные события, которые переживал Виктор в то время. Тогда и государство наше  переживало, если еще и не смертельное свое состояние, то весьма тревожные годы, которые наступили по мере развития так называемой горбачевской перестройки. О ее начале ранее писалось. Как казалось, первые полтора-два года не предвещали ничего опасного. Более того, почти все поголовно ждали от нее наступления долгожданного порядка и успокоения в стране. Так думал вначале и Виктор, несмотря на то, что его предложения по усовершенствованию процесса и программ реформ не были приняты и не были рассмотрены по существу.

Друзья активно обсуждали при встречах начало и ход набиравшей силу  перестройки. В развернувшейся антиалкогольной компании они при встречах шашлыки не отменили совсем, но стали меньше ими пользоваться. Теперь больше их занимали разговоры о политике. Бурное протекание антиалкогольной кампании отвлекло внимание многих от существа протекших политических процессов в стране, но только не их. Они начали замечать, что отсутствие каких-либо конкретных дел все больше тонуло в словесной трескотне, набиравшей все большую силу. В  этих обсуждениях друзьями текущих событий в стране очень наглядно выявились политические пристрастия каждого из них.

Борис стоял если и не на ортодоксальных большевистских позициях, то, по крайней мере, во многом разделял фундаментальные марксистские взгляды. Он подходил к оценке происходящих событий, не будучи хорошо осведомленным, с теми реальными событиями, которые происходили ранее в нашей стране. Ведь он прожил 30 лет вне страны и судил о ее жизни по тем публикациям, которые имелись на Западе. И то он их читал, глубоко таясь от всех и особенно от своих дочерей. Он практически жил на прежнем запасе знаний о нашей стране и на том, что он усвоил из институтского курса в области марксизма-ленинизма.

Саша, будучи еще раньше хорошо знаком и работая многие годы вместе с Сахаровым, полностью разделял его взгляды. Он воспринял его непримиримое отношение к нынешней власти и особенно к Горбачеву, который хотя и освободил Сахарова из горьковской ссылки, но активно не воспринимал буквально всего того, что ни выдвигал Сахаров. А взгляды Сахарова резко изменились по сравнению с его первым письмом в ЦК в конце 60-х годов, которое законспектировал Виктор, о чем ранее писалось. Тогда он призывал к дружбе с Америкой и конвергенции социализма в капитализм. Теперь он все больше становился апологетом критики прежних властей за репрессии с расстрелами и нынешних властей за ущемление прав и свободы личности. В кругу друзей он не отрицал гуманистических идей социализма как теории, но восставал против того, как осуществлялось его строительство у нас в стране. В этом его мысли были созвучны с идеями диссидентов 70—80-х годов. Такие же позиции занял и Саша, тем более, что у него были на это личные основания в связи с довоенным арестом матери.

Виктор считал себя неортодоксальным убежденным коммунистом. Вместе с тем, он  считал, что в ХХI век нельзя входить с фундаментальными социологическими воззрениями, выдвинутыми и развитыми два-три века назад. За долгие годы любительских занятий социологией, начиная со своего кандидатского реферата о философских проблемах кибернетики, он выработал во многом свои взгляды и на то, что происходит сейчас в стране, и на марксизм вообще, не отрицая его и не подвергая  кардинальной ревизии его основополагающих концепций. В общем, он занял позицию «центра» между Борисом и Сашей, которые стали антиподами в области политических рассуждений. Практических действий никто из них никаких не предпринимал. Виктор даже не рассказал им о его письме Горбачеву по поводу своего несогласия с намеченной и проводящейся так называемой перестройкой.

Можно себе представить, как бурно могли бы протекать обсуждения между ними при сложившихся у всех троих таких принципиально различных взглядах на происходящее и свое видение у каждого того, что нужно делать. Взгляды, понятно, были явно и кардинально расходящиеся. И вместе с тем это были в высшей степени интеллигентные люди, которых связывала хотя и не продолжительная, но зато святая студенческая дружба. Это позволяло им вести далеко не простые споры в весьма сдержанных тонах и при крайне уважительном отношении друг к другу. И чем больше они расходились во взглядах, тем больше им хотелось встречаться и сопоставлять свои взгляды с тем, что происходило вокруг них.

Перестройка ознаменовалась выборами нового для страны органа в виде съезда Совета народных депутатов, который функционировал наряду с Верховным Советом. Этот орган  был создан, как потом стало ясно, специально для развязывания «народной демократии» с тем, чтобы на его заседаниях дать вволю выговориться народным депутатам. При этом преследовались минимум две цели: развязать критику недостатков на государственном уровне вне партии и создать в стране условия вседозволенности в высказываниях любых предложений и критики в любой адрес, в том числе и критики самой партии, но критики ее уже со стороны.

Это были далеко идущие цели. Именно на этой основе в последующем была развязана вся вакханалия в стране по кардинальному изменению целей и методов начатой перестройки, известно чем закончившейся через пять лет в начале 90-х годов. Об этом мероприятии, как намечавшемся, Виктору не говорил консультант из ЦК, когда рассказывал о намеченных мероприятиях в процессе ведения перестройки, Это мероприятие, как и все, что за этим последовало, в намеченных мероприятиях не значилось. Все это появилось потом в процессе ее ведения, а точнее, при ее выхолащивании и подмене намеченных мероприятий совсем другими мероприятиями, направленными совсем на другие цели. Вначале все намеченные мероприятия группировались вокруг развития машиностроительного комплекса.

Тогда заседания этого съезда всеми были восприняты как нечто экстраординарное и необычное, где действительно говорили такое, о чем даже на кухнях у себя дома мало кто говорил ранее. Вся страна, прильнув ко всему, что говорило и показывало, не отрываясь, с упоением слушала все, что там говорилось и показывалось. Виктор  купил небольшой транзисторный приемник и слушал даже на ходу, идя на работу, боясь пропустить какое-нибудь интересное выступление. На работе было не до работы, когда транслировали заседания съезда.

Наибольшее впечатление и даже удовлетворение доставляли те выступления, в которых, не стесняясь, критиковали высшее руководство и особенно те привилегии, которыми оно обладало.  Какими  нищенскими они стали  казаться потом, после того, как люди увидели  настоящую роскошь у нуворишей, пришедших к власти после ликвидации СССР. Но тогда все, что звучало на съезде,   производило громадный эффект. В этой критике весьма преуспел Собчак, избранный от Ленинграда. Особенно язвительно он гарцевал по руководству не только за привилегии, но и в связи с поездками некоторых из их детей за рубеж. Что бы он сказал, поднявшись из могилы, увидев, что творится теперь. Но тогда это впечатляло.

До этого в Москву на должность первого секретаря Московского горкома партии перевели Ельцина из Свердловска, где он был секретарем обкома партии. Там он весьма активно осуществлял «проведение в жизнь линии партии» и не сомневался в ее правильности. Будучи деловым, решительным и твердым в своем поведении, он обратил на себя внимание секретаря ЦК КПСС по кадрам Лигачева, который и предложил его перевести в Москву для укрепления городской партийной организации.

Ельцин оказался не только активным, но и довольно честолюбивым политиком. Он начал активно  «закручивать гайки» в московском хозяйстве. Многие были сняты с должностей, а секретарь Киевского райкома партии покончил с собой, выбросившись из окна, не выдержав грубости и необоснованных разгромных обвинений Ельцина в его адрес. Тогда же прозвучала ставшая нарицательной фраза Лигачева: «Борис, ты не прав!» Ельцин стал посещать производственные предприятия, магазины и периодически ездить в городском транспорте, демонстрируя свою «народность». Как он это делал, видно, например, из посещения им фирмы Виктора на Филях.

Полухину сообщили накануне, что к ним приедет Ельцин, но не сказали, в котором часу. Он приехал к обеденному перерыву и, не заходя к Полухину, направился в рядом находившуюся на территории столовую и там стал  беседовать с обедавшими сотрудниками, подсаживаясь к ним за стол. Виктор обедал в это время на втором этаже в диетическом зале, а Ельцин прошел на третий этаж и там задержался.

Виктор, отобедав, вышел и у входа в столовую встретил хмурого Полухина, ожидавшего вместе с секретарем парткома выхода Ельцина. Он спросил у Виктора:

— Что он там делает?

Виктор ответил, что он находится на третьем этаже и, очевидно, беседует с сотрудниками. Виктор не стал ожидать выхода Ельцина и пошел к себе в кабинет. После этого посещения в столовой питание как было неплохим, таким и осталось. Правда, сократилось направление конструкторов в столовую для мытья посуды. Моечную машину быстренько восстановили. Таким демонстративным началом своего посещения Ельцин показал свой популистский «демократизм» и одновременно полное пренебрежение и неуважение к руководителю коллектива, который он посетил. В этом полностью проявилась амбициозность и административное чванство Ельцина, которые потом нам всем очень дорого стоили.

Ельцин начал свой визит с посещения столовой, очевидно, по предложению его дочери Татьяны. По приезде их семьи в Москву Татьяна поступила  на работу в отдел баллистики этого конструкторского бюро в качестве рядовой расчетчицы. Она работала под руководством одного из сильнейших баллистиков Кислика и была вполне обычным, достаточно способным сотрудником. По своим человеческим качествам она не выделялась ни в плохую, ни в хорошую сторону. В  коллективе  воспринималась вполне нормально и наравне со всеми ходила мыть посуду в столовую. Это, очевидно, и подтолкнуло ее порекомендовать папе начать посещение со столовой. Как он это сделал, мы уже видели.

Здесь же, работая на фирме, Татьяна вышла замуж во второй раз за сына  Дьяченко, о котором ранее неоднократно упоминалось. В общем, Татьяна вела вполне нормальный и обычный образ жизни рядового служащего, выйдя замуж за такого же рядового служащего и, очевидно,  не помышляя тогда о своей какой-либо политической деятельности. Но когда ее папа превратился в ренегата и захватил власть в стране, разрушив ее предварительно, Татьяна ушла с работы на Филях, стала известной и одиозной политической деятельницей Татьяной Дьяченко, а затем, разведясь, вышла замуж в третий раз за руководителя администрации папы.

Спустя некоторое время, помимо всех своих многообразных дел, она наградила  российским орденом Кислика, одного из всей фирмы, безо всякого на то повода и представила его даже папе при награждении его в Кремле как своего коллегу по прежней работе на Филях. Она все-таки помнила своих прежних коллег и сохранила к ним уважение, и, как говорят, в беседах иногда говорила, что работа на Филях была ее лучшими годами жизни. Со временем   Татьяна также стала всесильной, как и ее папа, и делала многое из того, что хотела. А хотеть она стала много, включая собственную виллу на Средиземном море и многомиллионные долларовые счета в зарубежных банках. Вот так власть уродует даже нормальных людей, не говоря уж о таких амбициозных, каким являлся ее папа.

Первые год-полтора перестройка протекала, как отмечалось, под знаком антиалкогольной кампании и борьбы с ней. Водку стали продавать по талонам, как это было во время войны, и те, кто мало ее потреблял, начали гоняться за талонами, поскольку водка опять стала разменной монетой. Виктор никогда ранее не держал водки в доме про запас, а покупал по мере необходимости. Но тогда у него появился постоянный запас водки в несколько бутылок, и  Анна тащила Виктора стоять в очередях за ее приобретением по талонам, которые выдавали на работе и по месту жительства. Большей дурости трудно было придумать, выдавая эту дикость за перестроечное мероприятие. Но если бы эта безумная кампания отразилась только на потребителях водки. Ведь тогда не только ограничили ее производство и продажу, но и вырубили тысячи гектаров виноградников на юге и тем самым нанесли непоправимый вред виноделию в стране.

В последние годы перед перестройкой в стране действительно возросла тяга к спиртному. Никто из тех, кто предложил эту антиалкогольную кампанию, включая и самого Горбачева, не могли понять, что народ стал пить не от того, что продается много водки, а от того, что он потерял ориентир в жизни, видя, что творилось вокруг.

Страна все глубже погружалась в хаос беспредела, и в первую очередь на самых верхних уровнях. Эти люди не понимали, что отвратить людей от водки можно не запретами, а  выдвижением людям благородных целей в жизни  и приобщением их к творческому производительному труду. Тогда водка сама по себе отпадет. Недаром Лигачев спустя многие годы, уже в пореформенное время, открестился от роли инициатора в осуществлении этой кампании, которую молва приписывала ему.

Развязанное свободомыслие и возможность говорить все, что угодно и где угодно,  сосредоточились тогда в основном в Москве, а периферия молчаливо наблюдала за тем, что происходило в столице. На телевидении и в печати доминировал Горбачев со своими призывами «больше социализма с человеческим лицом и гласностью». Затем он  стал призывать к «новому мышлению». Какое оно оказалось, все увидели к концу перестройки.

Он стал активно ратовать за общечеловеческие ценности и вхождение в общечеловеческую цивилизацию с призывами выходить из самоизоляции, в которую мы сами себя  загнали. И, вместе с тем, ничего конкретного не делалось, чтобы улучшить реальное состояние дел в экономике и жизни людей. Об ускорении развития машиностроительного комплекса уже и вспоминать перестали. Горбачев, как та известная литературная Дунька, рвался в Европу, так же, как другой литературный  герой,  образно говоря, «задрав штаны», бежал в «мировую цивилизацию». Цели и задачи перестройки  постепенно подменялись.

В ЦК партии сложилось открытое противостояние между Яковлевым и Лигачевым, а Горбачев лавировал между ними. Яковлев все больше стал призывать к борьбе  за права личности и за ликвидацию всесторонней опеки   национальных окраин со стороны центра. В этом была его, как оказалось потом, главная цель — раскачать национальную стихию в стране. Лигачев твердо стоял за реализацию намеченных мероприятий по перестройке промышленного комплекса, отстаивание антиалкогольной кампании и сдерживание необоснованной критики в адрес руководства страны. Автор программы перестройки Рыжков как-то неактивно вел себя в этом противостоянии, а потом был вообще отодвинут Горбачевым куда-то в тень, его заменили на Павлова.

В публицистике и в деятельности различных обществ, народившихся в бесчисленном количестве, явно выделился Гавриил Попов, бывший заведующий лабораторией управления на факультете экономики МГУ. До перестройки он подвизался в области теории управления и считался наиболее дельным ученым в этой области.

Он стал одним из основных апологетов при формулировании и развитии  в науке об управлении в социалистическом обществе теории «управляющих и управляемых систем». В этой теории он поделил социалистическое общество на управляющих и управляемых его членов  и придал «управляющей системе» первостепенное и основное значение в советском государстве.

Затем, при развязывании критики всего и  вся в начале перестройки, он ловко перевернул этот тезис с ног на голову и эту, наиболее «главную и важную» систему советского общества, нарек «командно-административной системой» и начал ее нещадно громить. Вначале он, на основе этого тезиса, начал критиковать недостатки в системе управления советской власти, но затем, используя  отмеченную критику, уже на основе ее начал громить всю советскую власть, а потом и партию как таковую. Он очень умело методологически построил свою разрушительную критиканскую деятельность. А это действительно была деятельность, потому что  на основе этой критики формировалось все движение демократов, выливавшееся в многочисленные демонстрации, захлестнувшие Москву и с помпой подававшиеся по радио и показывавшиеся по телевидению.

Для ученого такой кульбит в теории, без каких-либо объяснений, мало делает ему чести. Но Попову было тогда не до соблюдения научной чистоплотности, тем более он полагал, что такого кульбита никто не заметит. Он почуял запах «жареного» в предстоящих переменах, которые он, несомненно, уже тогда видел и готовился урвать свой кусок от этого «жареного».

Проделанный Поповым теоретический кульбит был крайне циничен исходя из чисто простых человеческих понятий. Ведь  он как ученый в области управления прекрасно понимал, что ни одна общественная система не может успешно функционировать без наличия в ней командно-распорядительных функций. И тем не менее, вопреки своей науке, начал громить именно эту функцию как таковую. Он затем уже не критиковал ее недостатки, а утверждал недопустимость ее существования как таковой в принципе, подменив ее расплывчатым толкованием о демократии и коллегиальности, а потом перешел уже к рыночной свободе и необходимости исключения  государства вообще из участия в экономическом управлении  в обществе.

К развязанной циничной и оголтелой критике «командно-администативной системы» в массовой прессе демократов добавилась яростная критика прошлых репрессий и расстрелов конца        30-х годов, а также ограничение прав и свобод личности, имевших место при этой системе. Все это пока относилось к командно-административной системе. Затем это стало относиться уже к советской власти, а затем  начались  легкие нападки  на саму партию и на ее руководящую роль в обществе. Но пока только легкие. Все еще было впереди.

Методология разрушительной деятельности Попова в начале перестройки действовала безотказно при полном попустительстве руководящих партийных верхов. К Попову добавилась такая весьма популярная  личность, как Сахаров, а также Афанасьев, ректор Института управления, и главный редактор журнала «Огонек» Коротич. Эти люди стали теоретическим рупором и публичными политиками, представлявшими нарождающихся «демократов», как стали себя называть потом противники существующего строя в стране.

Партийное руководство страны, и в первую очередь Горбачев, полностью отдали информационное поле этим глашатаям, и они во всю силу развернули свою разрушительную деятельность, направленную на разложение государственных устоев в стране. Мощнейший пропагандистский аппарат партии полностью бездействовал и не давал никакого публичного отпора всем этим разглагольствованиям.  Теперь стало ясно, почему это делалось. Ведь во главе идеологии партии и государства стоял злейший враг социализма — член Политбюро, секретарь ЦК по идеологии Александр Яковлев.

Все это тогда очень ясно виделось  Виктору, и он поднял эти вопросы при очередной встрече с друзьями. До этого они оживленно обсуждали происходящие события, но ничего опасного Борис в них не видел, а Саша был увлечен митинговой эйфорией, которую начали раздувать нарождающиеся демократы и которая  все больше стала набирать силу в столице.

Рядовые коммунисты молча наблюдали всю эту вакханалию, и партия в лице своих первичных партийных организаций практически полностью бездействовала. Горбачев потом, в порыве откровения, не опасаясь за осуждение и наказание, которые могли бы последовать за этим, скажет до предела циничные слова о том, что основную свою задачу он тогда видел в том, чтобы сдержать партию. Откровеннее не скажешь о потаенных мыслях и целях, с которыми он начинал перестройку.

Саша совместно с Сахаровым весьма активно принимал  участие в митинговой деятельности, находясь в штабе Сахарова. Вначале он попытался привлечь к этому и своих друзей, но, не увидев поддержки с их стороны, оставил их в покое. Вот тогда Виктор и решил им рассказать о его письме Горбачеву и о своем видении, как нужно было бы проводить реформы. Он дал им прочитать полный текст этого послания.

После прочтения Борис надолго задумался и не стал спешить с высказыванием своего мнения, а Саша тут же взорвался бурей возражений буквально чуть ли не по каждой строчке текста. Виктор ожидал такой реакции от него и,  улыбаясь, предложил всем спокойно все обсудить. Его поддержал Борис и попросил Сашу начать их дискуссию, открыв тем самым их импровизированную конференцию, надеясь, что она останется дружественной и с проявленным уважением позиций каждого.

Все они понимали, что стоят на разных политических позициях, но вместе с тем их тянуло друг к другу и в беседах между собой они оставались друзьями. Более того, в критике позиций друг друга они как бы проверяли свои убеждения, не стараясь переубедить кого-либо из них. Во многом они оставались каждый при своем мнении. К концу перестройки это во многом изменится и особенно после разрушения нашего государства. Вынесенное на обсуждение письмо Виктора явилось как бы поводом для проведения ими между собой мини-конференции, на основе которой они, по возможности системно, рассмотрят большинство вопросов, возникавших у многих в это бурное время.

Саша, ни много ни мало, начал с наиболее «простого» вопроса, с которого начинается письмо, а именно о построении социализма и что такое социализм вообще. Он утверждал, что социализм, так же, как и коммунизм, является прекраснодушной мечтой ученых о всеобщем справедливом обществе для всех, которого человечество никогда не достигнет в обозримых исторических мерках. Поэтому так называемое построение социализма является утопией в создании уравнительного общества, где «всем сестрам по серьгам».  Все, что мы имели у нас, было не что иное, как отвлечение человеческих сил от более разумной деятельности, которую нужно было осуществлять на основе опыта прошлого, который и приносит людям счастье. Под прошлым опытом он имеет в виду ранний и современный Запад, а советское время является напрасной растратой сил  нашего народа на пути движения к прогрессу, который проходят все цивилизованные страны без всякого социалистического пути.

Борис внимательно слушал, не проронив ни слова.  Когда Саша закончил, он попросил Виктора высказать свое мнение по этому вопросу, отметив, что он является наиболее осведомленным из них  в социологических вопросах. Борис знал, что социология и политология  являются хобби Виктора. Этим самым Борис с самого начала взял на себя председательские функции в их небольшом дискуссионном клубе, против чего никто не возразил, и все молчаливо приняли это как должное, присущее их старшему товарищу. Так оно потом и было на продолжении их длительных и далеко не однодневных дискуссий на эту тему. Борис был как бы верховным судьей, но он не старался переубеждать кого-либо из них.

Виктор, как опытный спорщик, прошедший горнило всевозможных споров в различных комиссиях, которые ему пришлось возглавлять в процессе своей служебной деятельности, начал с предварительных вопросов к Саше, на что Борис заметил, что он начинает действовать как в Одессе — отвечать вопросом на вопрос. Все заулыбались.

Виктор начал:

— Саша, ты отдал свою жизнь на создание смертоносного оружия, которое явилось основным военным могуществом нашей страны, на создание которого, ты считаешь, народ зря потратил  много своих сил впустую. Ты тоже зря потратил свою жизнь?

— Нет, — встрепенулся Саша. — Наши бомбы обеспечили народам послевоенный мир, и это является главным  нашим достижением.

— Вот видишь, Саша, мы еще не добрались до социализма, а у нас с тобой одинаковые взгляды на главнейший вопрос — мы с тобой и с Борисом не зря потратили свои жизни, проработав все на оборону. Давай теперь о социализме и его строительстве. Извини, но возможно я буду говорить некоторые и известные вещи, но без этого не получится цельного изложения в таком важном вопросе.

Уже хорошо одно то, что ты признаешь социализм и коммунизм справедливыми обществами, и в этом у нас с тобой опять нет расхождений. Теперь ты заявляешь о том, что его утопия состоит во всеобщем равенстве, приписываемом социализму, которое недостижимо в обозримом будущем. И в этом у нас с тобой нет расхождений. Расхождения возникают в том, что теоретики социализма, формировавшие его концептуальные положения два-три века назад, уже тогда это видели и понимали, что равенства для всех  в любом обществе, в том числе и при социализме, достигнуть никогда не удастся. Вопрос в том, чтобы это неравенство определялось только личными качествами каждого как индивидуального творца истории, а накопленное богатство в обществе распределялось справедливо и по вложенному труду каждого.

Ну, скажи Саша, — продолжил Виктор, — до войны ваша семья советского полковника жила так же, как другие в вашем дворе, и имела такой же достаток, или он был у вас все же несколько выше, чем у других? Наша семья начальника железнодорожной станции в Мариуполе жила так же далеко не так,  как все другие в нашем дворе. Я это видел по тому, что пацаны, бегая во дворе, жевали на ходу. Мы, пацаны, все тогда ели на ходу, потому что за гулянием некогда было покушать дома. Многие в руках держали простой хлеб, иногда булку, а верхом вкуснятины была натертая салом горбушка черного хлеба и смазанная чесноком, но это было в руках далеко не у многих.

Так тогда жили не только руководители, а все люди труда, от  рабочего до инженера и ученого, кто честно трудился.  Конечно,  то, что было в наших семьях, было далеко не у каждого. Но и голода среди народа, как сейчас стали утверждать, тогда не было. Так что, Саша, зря упрекают наше общество в уравниловке.

Уравниловка действительно была, но она касалась предоставления одинаковой возможности  всем получить бесплатное образование, лечение, жилье, поехать отдохнуть по путевке профсоюзов и много других  предоставленных людям прав и свобод. В вашем лагере демократов все это цинично считают популизмом и пропагандой. Если это и пропаганда, то самая благородная, ради достижения  которой многие посвятили и отдали свои жизни.

Теоретики прошлого предупреждали о недопустимости уравнительного социализма и придумали ему даже  ругательский термин — «эгалитарный социализм». К нему добавились  уже тогда фигурировавшие такие определения, как «поповский» социализм и феодальный, а затем можно добавить к ним и «диктаторский» социализм. Поэтому те, кто утверждает и приписывает социализму уравнительность, либо не знают теории, перевирая то, что у нас было в советское время, либо злонамеренно лукавят с тем, чтобы очернить социализм в глазах непосвященных людей.

— Стой, Витя, остановись, расскажи  поподробнее об упомянутых тобой социализмах, что это такое?  Мы с Сашей основательно все это подзабыли из институтского курса марксизма-ленинизма, который мы все проходили, — перебил Борис.

Виктор продолжил:

— Я бы отнес черты всех этих социализмов не к существу  основополагающих характеристик социализма как такового, определяющих его  в качестве общественно-экономической формации, а к путям его построения, если пользоваться сложившейся терминологией. Кратко можно дать следующую упрощенную характеристику не этим социализмам, а тем методам, которые могли бы использоваться при его строительстве.

Когда возникали эти термины, то никакого строительства социализма еще и не начиналось. Эти термины появились как гипотетические, при формулировании которых теоретики предостерегали будующих строителей социализма в недопущении таких действий при его построении. Об этом строительстве мы еще поговорим.

«Поповский» социализм предполагал совмещение религиозных верований и воззрений с практической деятельностью светских властей, поскольку в основе всех религий лежат гуманистические идеи и призывы к добру и противодействию человеческому злу. Ведь религия выдвигала борьбу против семи смертных человеческих грехов: не убий, не соври, не прелюбодействуй, не чревоугодничай, не стяжательствуй, не сквернословь и не богохульствуй. Эти заповеди являются  одними из основных  целей, провозглашаемых социализмом в формировании облика нового человека, пусть и не такими словами. Поэтому религии и социализму следует объединиться в очищении человечества от скверны. Сторонники теоретического социализма возражали против такого соединения, говоря, что религия строит  проповеди на основе своих религиозных догм и этим одурманивает народ. Строительство социализма предполагает использование научных знаний и тем самым будет просвещать народ, а не одурманивать его мифами.

Феодальный или мелкобуржуазный социализм предполагал осуществлять строительство нового общества на основе старого, проверенного патриархального уклада и противопоставлял тем самым строительство справедливого социалистического общества новому нарождающемуся хищническому капитализму. Возражения этому тезису строились на том, что этот путь является движением в обратном направлении от магистрального пути развития человечества к прогрессу. Его можно осуществить только на основе новых достижений материального производства. Капитализм показал перспективность этого пути и от него не нужно отказываться и социализму. Если капитализм использует эти достижения для личного обогащения, то социализм их направит на пользу всем членам общества.

Термина «диктаторский» социализм  как такового в явном виде ранее не существовало, да сейчас не существует.  Он напрашивается сам собой после того, как стало очевидным, какая форма управления возобладала  у нас в стране после 20-х годов.  Это началось в годы  нэпа,  когда в стране разразился хаос от потери управляемости страной. В первые годы нэп позволил резко поднять деловую активность в стране на основе частного предпринимательства. Он дал мощный  толчок в возрождении промышленности. Со временем начали проявляться его отрицательные качества, приведшие к хаосу в стране, где еще были живы революционные устремления. Нужны были поиски выхода из сложившейся ситуации.

Мало кто знает, но в то время Сталин трижды, до высылки Троцкого, подавал заявление об отставке,  заявляя, что он не может дальше видеть, как страна гибнет от захлестнувшего ее хаоса. О диктаторстве он тогда и не помышлял. В это же время Дзержинский также трижды подавал заявление об отставке по тем же причинам, но каждому из них ЦК партии отказывало. В своей предсмертной записке Дзержинский обращался к Куйбышеву с отчаянным призывом предотвратить приход «красного диктатора, в какие бы красные перья он  не рядился». Он, очевидно, имел в виду Троцкого, который прославился в годы гражданской войны чрезвычайно избыточной революционной жестокостью. Куйбышев в то время возглавлял партийный контроль. И вот о грозящей диктатуре предупреждает не кто иной, как Дзержинский! Не нонсенс ли это по нынешним меркам?

Тогда многие видели наиболее возможный выход из сложившейся ситуации путем введения твердого управления в стране и установления «красной диктатуры», направленной на наведение порядка в отличие от «военного коммунизма», использовавшегося в период гражданской войны. Против такого направления развития событий в стране многие руководители партии возражали. И не поэтому ли  все  высшее руководство партии предприняло высылку Троцкого вначале на азиатский юг, а потом и вообще из страны?

На таких же позициях неприятия диктатуры стоял и Сталин. Но потом он прекрасно реализовал этот метод управления  в нашей стране, беспредельно сосредоточив власть в своих руках, против чего так отчаянно предостерегал Дзержинский.

После этих слов Саша аж подпрыгнул, воскликнув:

— А ты еще ратуешь за этот «диктаторский» социализм, как ты его очень метко  определил.

Виктор, улыбнувшись, сказал:

—  Саша, ведь я говорил, что это не «социализмы», а методы его построения. Теперь ты, Саша, утверждаешь, что и строительство социализма у нас является утопией, а я тебе еще подбросил «диктаторский» социализм. Вот здесь у нас с тобой имеются кардинальные расхождения в главном.

У нас с тобой нет расхождений в том, что построить социализм в историческое одночасье невозможно, подобно  тому, как строится  дом или какое-либо иное строительное сооружение или, например, взять да и построить  океан или море. Социальный строй не строится, а складывается в процессе вековой деятельности  многих поколений людей в результате их многообразной практической деятельности. Выдвинутый у нас лозунг на заре зарождения пролетарского государства о строительстве социализма явился данью политическим баталиям и спорам, протекавшим в теории до этого.

На самом деле в процессе всей деятельности у нас происходило построение государства на социалистических принципах и коммунистической морали, а не строительство социализма, как все мы утверждали согласно официальной социалистической доктрине, насажденной нашими идеологами. Наше строительство и наша жизнь не являлись утопией. Они, как и жизни миллионов наших советских людей, явились первыми кирпичиками в практическом формировании нового общества.

Но нашим руководителям очень хотелось показать, что они прожили и боролись не зря, провозгласив задачу построения социализма. Достигнув грандиозных успехов во всех сферах общественной жизни,  они стали утверждать, что все-таки построили то, за что боролись, и в итоге построили социализм. Потом его начали называть «развитой социализм», а в брежневское время уже назвали «реальный социализм», подразумевая под  этим, что получили то, что построили. Так что к терминам социализма наша действительность добавила свои, выстраданные нашей не простой жизнью за все эти годы.

Еще в 1840 году француз Кабе сформулировал вопрос, при каких условиях можно построить коммунистическое общество в отдельно взятой стране при капиталистическом окружении. Он сам ответил на свой вопрос утверждением того, что это  может быть успешно осуществлено только тогда, когда капиталистическое окружение откажется от военного удушения нового нарождающегося строя. Мы видим, что от военного удушения нового общества капитализм не отказался за все наше существование, добавив к нему экономическое, информационное и культурное удушение, всемерно насаждая свою масскультуру.

Когда началось строительство нашего государства, этот вопрос из теоретического вырос в практический. Этот спор продолжился и победил тезис о возможности построения социализма в отдельно взятой стране в капиталистическом окружении. А чтобы не погибнуть, молодой строй должен был суметь защитить себя. Вот мы, друзья, и приняли участие своими жизнями в главном, в обеспечении защиты нашего государства, и можем гордиться этим.

После победы революции и окончания гражданской войны основным тогда был вопрос, как строить этот социализм, который еще никто не строил. В ходе этого строительства было много трудностей в различных областях, и не все они преодолевались с наименьшими потерями.  Созидание нового общества началось в отсталом государстве при отсутствии многого из того, чем характеризовались развитые  государства того времени. И то, что было сделано у нас в стране  за предвоенные годы, нельзя назвать утопией и напрасно потраченными усилиями.

Ведь всего за десять предвоенных лет практически с нуля была создана экономика, которая позволила выиграть жесточайшую войну, какую когда-либо знало человечество, чем явилась для нас Отечественная война. А ведь это была война моторов, которые смогла создать и произвести наша страна. С помощью этого оружия наш народ и победил.

Был ли это построенный социализм или мы его построили позже — это схоластический спор. Были реальные грандиозные достижения и не менее грандиозные провалы, и о них нужно говорить, но об этом потом. Давайте продолжим по письму.

— Какой очередной тезис ты, Саша, выдвинешь? — обратился к нему Виктор.

— Да по порядку твоего изложения в письме, — ответил он.

— Вот ты, Виктор, упоминаешь, что у нас имели место многочисленные трудности и отклонения в построении, ну хорошо, не социализма, а государства с использованием его основных положений, и предлагаешь рассмотреть какие-то глубинные процессы, протекавшие при этом. О каких глубинных процессах может идти речь в стране, где миллионы умирали от голода и еще больше  расстреливалось и содержалось в концентрационных лагерях, с помощью которых и строили все наши великие стройки. У нас в Сарово, знаешь, сколько было заключенных, которые принимали участие в строительстве нашего атомного центра? — раскипятился Саша. — Все это лежит на поверхности.    

Немного подождав, пока Саша успокоится, Виктор начал отвечать. Он понимал, чем вызвана у Саши такая реакция. Ведь у него мать до войны арестовали, но потом выпустили. Но ведь Саша знал, что арест был вызван доносительством, а не кознями социализма. И тем не менее он остро относился к этому вопросу.

— Нынешних правдолюбов-демократов, — начал Виктор, — не интересовали причины прошлых арестов, так же как и то, что подобного у нас больше не было  в течение более пятидесяти лет, после того как умер Сталин, а цифры потерпевших и расстрелянных они раздули до необычайных размеров. Они взяли эту трагедию нашего общества себе на вооружение как ударный молот и им начали громить все, что было сделано ранее в стране.

Использование людского горя, пусть даже прошлого, в популистских целях не менее кощунственно, чем и сами эти преступления. Данная критика нужна была  демократам не для улучшения дел в нашем государстве, а для его разрушения. Если бы их действительно интересовали судьбы людей, то они должны были бы изучить именно глубинные процессы, вызвавшие системный кризис в стране в советское время и, поняв их причины, направить усилия на их устранение. Но это им было не нужно, у  них были другие цели, реализацию которых они, до поры до времени, скрывали.

— А ты, Витя, можешь назвать эти глубинные причины? —    перебил Саша.

— Могу, — продолжил он, — но мне нужно будет проработать более глубоко те мои 1600 собранных критических статей за семидесятые годы, которые должны были бы изучить те ученые, которые разрабатывали в ЦК программу перестройки. А на обработку этого материала знаешь, сколько нужно времени одному человеку? Я не знаю, когда смогу это сделать. Так что давай продолжим  о зэках.

— Скажи, Саша, что, именно эти зэки строили  реакторы и ускорители в вашем атомном центре? — задал лукавый вопрос Виктор.

— Ты  что? — удивился Саша. — Зэки рыли котлованы и выполняли всякую другую неквалифицированную работу, а реакторы и ускорители строили специалисты. Кстати, однажды Сахарова, гуляющего в лесу, арестовала охрана, думая, что это зэк.

— А что, у вас там зэки гуляли свободно? —  на этот раз удивился Борис.           

—  Да мы все там были на положении зэков, так что им некуда было бежать, — заметил с грустью Саша.

— Так все-таки реакторы и ускорители строили специалисты, а не зэки, — продолжил Виктор. — Откуда же взялись эти специалисты, если демократы бичуют Ленина за то, что он посадил на пароход весь цвет российской науки и культуры и отправил на Запад, обескровив тем самым российское государство? — закончил Виктор свой лукавый вопрос.

— А вот откуда, — не ожидая ответа, стал отвечать сам Виктор. — В начале тридцатых годов на базе существующих в стране  около двух десятков технических вузов и техникумов за один год  было образовано более 650 институтов и более 1500 техникумов. Они-то и  подготовили и выпустили весь тот инженерно-технический корпус, который  создал нашу предвоенную индустрию и своей работой в тылу обеспечил победу на фронтах в Отечественную войну.  А ты говоришь, что все это сделали зэки!               

В связи с раздуваемым тезисом о вывозе Лениным  цвета науки и культуры, который является крайне ложным и высоко снобистским, возникает вопрос — а кто подготовил миллионы специалистов во вновь открытых тысячах учебных заведениях, о которых говорилось выше, если весь цвет ученых был вывезен? Подготовили десятки тысяч тех ученых, которые никуда не выезжали, а остались верны Родине и сделали великое дело, подготовив за каких-то пять лет весь тот научно-технический и культурно-просве-тительский довоенный творческий потенциал, который и обеспечил нашу победу в Отечественной войне.  Дети этих первостроителей, в том числе и мы с вами, потом развивали нашу послевоенную экономику, успехам которым удивлялся весь мир.

Саша не сдавался и выдвинул тезис о том, что поступить тогда в институты могли только дети пролетарского происхождения.  Виктор согласился с этим и отметил, что это были издержки революционного времени, переживавшегося тогда страной. Но дети из интеллигентских кругов нашли и тогда выход. Они поступали на год на рабочие должности, получали справки о годичном трудовом рабочем стаже и с ними спокойно поступали в институты, а в институтах на это смотрели сквозь пальцы. Так что и тогда, как и в любое другое время, люди находили способ, как обойти дурацкие законы властей. Саша промолчал на этот раз.

—  Да не так уж и плохо, если дети из интеллигентских семей поработают год-другой на рабочих должностях, — вклинился в беседу Борис.

— Вот в Штатах дети богатых подрабатывают на всяких обслуживающих работах, моют посуду в кафе, разносят почту, убирают мусор и прочее. И там это не считается зазорным и воспринимается нормально, как  в порядке вещей. У нас было бы неплохо ввести в практику подобные работы среди многочисленной праздно шатающейся молодежи. А то у нас вынуждены подрабатывать только не обеспеченные студенты.

Все согласились с этим, но не стали развивать дальше эту мысль Бориса.

Полистав письмо Виктора, Саша отметил, что дальше у него идет тезис о необходимости поднятия активности масс, и развил мысль о том, что какая может быть активность у наших людей, когда за них думает партия и определяет, что и когда им нужно делать. Трудящимся нужно только дружно исполнять объявленные предначертания и единодушно одобрять все то, что им предлагают.

Виктор полностью согласился с этим мнением Саши и высказал мысль о том, что именно это явилось одной из важнейших составляющих системного кризиса в стране, о котором он говорил, и начать преодолевать его нужно было с ликвидации именно этого очень опасного явления. В этом у них сложилось общее понимание. Здесь в разговор вклинился не вступавший до этого в дискуссию  Борис:

— Виктор, соглашаясь с Сашей, осуждающим руководящую роль партии, ты сам себе противоречишь. Ведь ты критиковал Попова за то, что он начал нападать  на руководящую роль партии, а сейчас ты соглашаешься  с Сашей по этому вопросу.

— Нет, Боря, я не поддерживаю нападки на руководящую роль партии, — встрепенулся Виктор. — У Саши эта мысль прозвучала недостаточно четко. Я  согласился с его тезисом о недостаточной активности масс, а не о недопустимости руководящей роли партии.

Саша многозначительно заулыбался.

— Ну, Саша, что там у нас дальше по письму, — продолжил Борис после некоторой паузы.

— Дальше идет очень интересный вопрос в связи с предложением Виктора о необходимости менять производственные отношения в стране, причем менять кардинально. Под этим он понимает необходимость введения экономической ответственности трудящихся за общественную собственность, которую они используют в процессе своего производства. А как же быть при этом с владением этой собственностью, если она по-прежнему должна оставаться общественной, то есть государственной? — закончил затянувшийся вопрос Саша.

Его поддержал Борис:

— Витя, как ты ответишь на столь сакраментальный вопрос. В твоем письме это как-то не очень  четко сформулировано.

— По поводу собственности на основные средства производства, — начал Виктор, —  я не мог написать, что, по моему мнению, она должна быть акционирована и являться коллективной. Причем основной пакет акций при этом должен принадлежать трудовому коллективу, а руководители предприятия должны иметь акции наравне с рабочими в соответствии со своими заработками. Меня за такие крамольные мысли ругали на чем свет стоит, когда я об этом написал в своей работе по социологии  и разослал в различные институты.  Особенно ругал Попов, обзывая меня всякими нехорошими словами в своем отзыве. А вообще, по поводу собственности на основные средства у меня есть свой взгляд, который нигде не излагался и нигде не обсуждался. Если хотите, то я могу вкратце изложить его.

— Давай, интересно, послушаем, только ты покороче, — поддержали друзья.

— Чем объяснялась необходимость обобществления основных средств производства в социалистической теории? Известно — для того, чтобы трудящиеся могли завладеть продуктами, производящимися на них, и устроить затем справедливое их распределение между теми, кто их произвел, — начал Виктор. — К этому добавлялся тезис о том, что на общественных средствах рабочие будут работать более производительнее, зная, что они работают на себя, а не на хозяина. И это было достаточно справедливо, пока на заре капитализации основную долю выпускавшейся продукции составляли основные средства производства и на их изготовлении можно было получать довольно приличную прибыль.

Затем прибыльность их изготовления стала падать по мере насыщения рынка основными средствами производства. Тогда капиталисты поняли, что нужно производить продукцию более массового потребления, чтобы увеличить количество производящихся товаров, а следовательно, получать и большую прибыль. А кто является массовым потребителем? Народ. Вот и нужно производить товары в массовом количестве этому самому народу, а чтобы он смог покупать товары, нужно начать больше ему платить за его работу. Рост прибыли все равно превысит издержки за счет повышения зарплаты, и в этом они не ошиблись. Их не беспокоило то, что, согласно теории, бытовавшей у социалистов, будет уменьшаться при этом степень эксплуатации наемных работников, поскольку зарплата их будет расти и тем самым будет уменьшаться доля неоплаченного труда.

Так погоня хозяев за прибылью в условиях товарного производства обернулась выгодой для людей. Казалось бы, наступила идиллия — хозяева и прибыли  получили в нужном им количестве, и одновременно облагодетельствовали народ.  С виду это так и есть. Но в этой ситуации произошли громадные издержки, возникшие в области социальной морали  общества. В этом потребительском обществе, как его теперь определяют апологеты капитализма, развилось чрезмерное потребительство основной массы людей и неудержимая их погоня за деньгами, изуродовавшими моральный облик этого общества.

А что же с вопросом о владении  средствами производства? — сам себе задал вопрос Виктор. — А людям  стало   безразлично, чья это собственность, — продолжил он. — Если людям есть где жить, они могут покупать, что им нужно и в требуемом  количестве, то какое им дело, кто будет владеть этим производством. Лишь бы им платили хорошо, они могли купить то, что им нужно, а условия работы при этом были бы достаточно сносными. Это, в общем, достаточно верные в принципе рассуждения, но, вместе с тем, и весьма  общетеоретические представления о существе протекающих  процессах в обществе.

В жизни у них не все так просто. Но сложившиеся отношения к собственности на основные средства производства достаточно соответствуют тому, как излагалось. Поэтому в индустриально-развитом обществе главенствующим становится не форма собственности на основные средства производства, а то, как эффективно они используются, какие условия труда имеются  у трудящихся и как осуществляются распределительные отношения в обществе.

Для иллюстрации этого положения приведу некоторые данные о распределении накопленного национального продукта у нас в стране. Общая стоимость нашего национального достояния оценивается порядка 4 500 миллиарда рублей, и она распределяется следующим образом. Основные производственные фонды составляют 40%, непроизводственные фонды — 27% — это жилье, дороги, соцкультбыт и прочее, 15% составляют оборотные средства промышленности и сельского хозяйства, 18% — накопление и текущее потребление населения.

Из 40% производственных фондов доля добывающей промышленности составляет 40%. Следовательно, собственно основные производственные фонды составляют всего 16% национального накопленного продукта, которые произвели остальные 84% национального продукта, пошедшего на различные виды производственного и непроизводственного потребления.

Из этих цифр вытекает, что все большее перераспределение национального продукта в сторону различных форм потребления снижает роль и влияние форм собственности на основные средства производства, и на первый план выходят форма, способы, социальная справедливость и общественная эффективность распределения суммарно произведенному национальному продукту.

Вот мы и подошли к распределительным отношениям, о которых Саша  еще и не упомянул. Из сказанного ранее вытекает, что западное общество явилось обществом распределения всего произведенного национального продукта через куплю-продажу, а общественное потребление национального продукта у них развито слабо и осуществляется   через различные субсидии и всевозможные  благотворительные общества. Государство у них  почти этим не занимается.

В нашем советском обществе выработался совершенно иной тип распределительных отношений. У нас через куплю-продажу производится распределение ограниченного объема национального продукта, обеспечивающего только приемлемый уровень материальной жизни людей. Основная масса общественного продукта, обеспечивающая условия жизни людей, такие, как жилье, медицина, образование, отдых, спорт и прочие социальные потребности распределяется у нас бесплатно в зависимости,  как говорят, от количества и качества труда каждого. В этом деле у нас немало своих трудностей, но такой способ распределения является гуманным, справедливым и обеспечивает спокойствие людей в настоящем  и уверенность в будущем. Главное же его преимущество состоит  том, что в процессе его реализации не деформируется мораль общества, покоящаяся на социальной справедливости, и нет такой всепоглощающей погони за деньгами, хотя и у нас они никогда не бывают лишними. Но все же это не такое удушающее стремление за деньгами, как у них.

Виктор закончил затянувшуюся речь, несмотря на то, что друзья просили его быть покороче, и между ними установилось  молчание на некоторое время. Прервал молчание Борис:

— О формах распределения у них и у нас ты ничего нового не сказал, но совместно с приведенными тобой цифрами твой вывод зазвучал необычайно ново  и над ним стоит подумать.

— Пока Борис будет думать, — вклинился в разговор Саша, — ты скажи мне, Витя, как ты мог додуматься до предложения о строительстве коллективных дач типа коммуналок и коллективных автомобилей для них?

— Ты зря нападаешь на Виктора, — заступился за него Борис. — На Западе  в некоторых странах это в небольших объемах давно уже реализовано. Я имею в виду кибуци в Израиле и коллективные мандрагоровские хозяйства в Испании.

— Это еще  что такое? — удивились оба — и Виктор, и Саша.

—  У нас о них ничего не слышно что-то, — закончил Саша.

— Да, у нас о них пишут очень мало, а зря, — продолжил Борис. — На Западе о них пишут, хотя и не так много, но все же пишут, несмотря на то, что эти способы общежития людей идут против их идеологии и представляют собой практически социалистический уклад с элементами коммунистического образа жизни.

В Израиле кибуци созданы в сельском хозяйстве, и они представляют собой,  по сути,  наши колхозы, только более эффективно организованные и являются более производительными. У них социальное обеспечение представляется членам кибуци бесплатно, начиная от жилья и кончая бесплатными обедами в столовой. За счет кибуци они даже оплачивают обучение в вузах детей членов кибуци. В Испании ряд сельских общин после войны организовались по такому же принципу.  Мандрагоровским это течение называется потому, что первая такая коммуна была образована в селении Мандрагор, и затем это течение распространилось на окрестные селения. Сейчас такой формой ведения хозяйства и жизни у них охвачено более 20 тысяч сельских тружеников.

— И насчет коллективного автомобиля ты зря нападаешь на Виктора, — обратился к Саше Борис. — В Штатах фордовская фирма  выпускает более 200 наименований автомобилей различного технического  назначения, в изготовлении которых и я принимал участие своими двумя заводами. При этом, как вы знаете, заработал немалые деньги. У них каких только автомобилей не производится. Лишь бы они находили своего потребителя. Так что предложение Виктора в этой части у них давно реализовано, и оно представляется и не таким уж и надуманным. Другое дело, что у нас они никогда не будут реализованы, но это уже другая песня, — грустно закончил Борис.

Ну что,  на этом, пожалуй, давайте и закончим наше обсуждение Витиного письма, хотя в нем осталось еще  немало вопросов, по  которым следовало бы поговорить. Но это как-нибудь в другой раз.

 

 

 

 

 

КРАХ ПЕРЕСТРОЙКИ, ЧТО ТАКОЕ

СОЦИАЛИЗМ И КАК ЕГО УНИЧТОЖАЛИ

В АВГУСТЕ 91-го

К концу 80-х годов министр Бакланов ушел в ЦК КПСС секретарем по военно-промышленным вопросам. Ощущая надвигающиеся перемены в госу­дарстве, он стал осуществлять по-настоящему конверсию оборонных отраслей, так как это должно было быть при разумном подходе к делу.

Эта конверсия стала осуществляться следующим образом. В ракетно-косми­ческом комплексе все генеральные конструкторы были одновременно назначены главными конструкторами одной или нескольких групп отраслей легкой промыш­ленности, а сама легкая промышленность расформировывалась. Все задачи по конструированию и изготовлению оборудования для легкой и пищевой промышле­нности закреплялись за конструкторами и промышленными предприятиями ракет­но-космической отрасли. Так, генеральный конструктор Полухин был назначен одновременно главным конструктором оборудования для хлебопекарной промыш­ленности, Конопатов был назначен главным конструктором оборудования для мясоперерабатывающей промышленности и так далее.

Конструкторам ракетной техники предстояло осваивать проектирование помимо космических кораблей ­еще и этого нового для них оборудования. Первое же знакомст­во с этой техникой показало, что эта промышленность является не такой уж и «легкой».

Чтобы заниматься ее проектированием, нужно было постичь немало новых прие­мов конструирования, освоить ряд новых материалов и техпроцессов с тем, чтобы разрабатываемое оборудование отвечало современным требованиям по ка­честву и производительности. Разработчикам ракетно-космической техники бы­ло над чем поработать.

На Филях не стали ломать структурную организацию конструкторов и всю разработку конструкций новой техники закрепили за соответствующими функциональными под­разделениями по их тематической принадлежности. Во главе руководства всех конверсионных работ назначили специального заместителя генерального конст­руктора, которым стал Иванов, только ушедший с должности начальника 1-го главного управления Минобщемаша, которому подчинялась филевская фирма. Оперативное руководство разработками этого оборудования стала осуществлять специально созданная группа ведущих конструкторов  во главе с опытным ве­дущим конструктором Ширяевым.

Для первой пробной разработки взяли автоматизированную линию по выпечке хлебных палочек, положив за основу итальянскую линию, закупленную ранее. Многое из нее  приш­лось разрабатывать впервые. Подразделениям Виктора поручили разрабатывать каркасные элементы линии, а также разработку транспортерных полимерных лент для ли­нии. Наша промышленность за все советское время так и не освоила изготов­ление полимерных транспортерных лент для пищевой промышленности.

Когда Виктор объездил все основные хлебозаводы и кондитерские фабрики Москвы, то ужаснулся от того, что у них творилось на транспортерах с поли­мерными лентами. Каких только там лент  не было — от тяжелых прорезиненных лент для угольной промышленности до лент, нарезанных из столовых клеенок. И все они, как правило, не имели медико-санитарного паспорта о допуске их к контакту с пищевыми продуктами. Некоторые фабрики имели швейцарские ленты всемирно известной швейцарской фирмы «Хабазит», которая снабжала весь мир такими лентами. То были счастливчики, которым выделялась валюта для приобретения лент. Но таких предприятий было мало.

Вот Виктор и решил, что им, ракетчикам, ничего не стоит создать свою отечественную транспортерную ленту для пищевых продуктов. Они и не такое делали! У Викто­ра этим делом стала заниматься Алла Иваненко. Это ей Бакланов, будучи ми­нистром, говорил в Сафоново, что если у нее будут какие-либо трудности в нане­сении теплозащиты на головной обтекатель из стеклопластика, чтобы она лично звонила прямо к нему. Но этого, конечно, не потребовалось ни ей, ни кому-либо другому. Со всем они справились сами без личной помощи министра.

К разработке транспортерной ленты привлекли смежников по ракетной тех­нике по сложившимся в советское время методам взаимодействия. В городе Иваново в институте искусственных кож за это взялись Кузнецов и Чернова. Они разработали необходимое полимерное связующее и получили в Минздраве допуск на его контакт с пищевыми продуктами, проведя немалый объем специальных исследований, включая и на мышах.

На Московском заводе технических тканей разработали необходимую ткань соответствующего прядения. На подмосковном заводе строительных материалов в Хлюпино стали изготавливать первые опытные ленты по разработанной технологии и из поставляемых для этого материалов. Их изготовление велось на машинах для изготовления линолеума, поскольку других более подходящих у нашей промышленности не имелось. Первые же опробования таких лент в лабораторных условиях дали блестящие результаты.

Изготовление разработанной линии задерживалось в производстве, и к этому времени рухнула советская власть. У нас началось внедрение капитализма. Линию с трудом изготовили и снабдили разработанными лентами, а дальнейшая судьба ее осталась не известной, поскольку затеянная Баклановым конверсия также никому стала не нужной, а сам он попал в инициаторы создания ГКЧП с известными последствиями. В дальнейшем конверсия на оборонных предприятиях преврати­лась в растащиловку и грабительство всего того, что «плохо лежало».

Вместе с тем перестройка набирала обороты. В годы второй половины перестройки с катастрофической быстротой  в обществе начали нарастать разрушительные процессы. Горбачев призвал к новому мышлению, вхождению в общечеловеческую цивилизацию с еще большим у нас социализмом с демократическим лицом. Термины «перестройка» и «ускорение», с которых она начиналась, все реже стали упоминаться в популистских, почти еженедельных, выступлениях Горбачева и в злобствующих нападках демократов на все советское. В ходу появился термин «реформирование» всей нашей системы. Этот лозунг, меняя несколько раз свое тематическое содержание, станет флагом и целью всей деятельности у демократов на все последующие годы их пагубной деятельности.

Вхождение в общечеловеческую цивилизацию Горбачев начал с разрушения Берлинской стены и сдачи бывших наших союзников в Восточной Европе по социалистическому лагерю. Во   всех этих государствах была ликвидирована социалистическая система, и они все встали на буржуазный путь развития. Из Восточной Германии были выведены наши войска, выход которых походил больше на бегство, чем на планомерный вывод войск, так молниеносно была проведена эта операция. Все сооружения и громадная инфраструктура военных баз  была брошена без какой-либо компенсации. А то, что было вывезено, в большей части было разворовано у нас в стране. США, подталкивая на разрушение Берлинской страны и сдаче наших европейских союзников, обещали Горбачеву за это финансовую помощь и заверяли, что ни одно из этих государств не будет принято в НАТО и на этих территориях не будут размещаться их войска. Как быстро все это они забыли!

В качестве первого разрушительного действия внутри страны, проводимого под видом реформирования, начала внедряться мысль о необходимости отказа от плановой экономики и перехода к рынку. Вместо ускорения машиностроительного комплекса начали разваливать всю промышленность. Начало этому было положено практически в 1987 году, когда усиленно стали формировать в промышленности так называемые малые предприятия, или предприятия малых форм. 

В разработанной ранее программе перестройки ничего подобного и в помине не было. И насаждались эти малые предприятия независимо от результатов их деятельности. Под этот шум в промышленности  начали создавать всевозможные объединения, центры и другие структуры, функционировавшие на принципах действия временных трудовых коллективов. Именно эти мероприятия стали основным средством перекачивания безналичных денег в наличные. С этого началось легальное, организационно оформленное  разворовывание  страны  еще до  прихода к власти демократов.

В печати в то время промелькнули потрясающие цифры. При годовом фонде зарплаты в стране около 450 млрд рублей было выплачено населению сверх этого в 1987, 1988 и 1989 годах соответственно 9, 34 и 66 млрд рублей ничем не подкрепленными товарной массой в торговле при начавшемся развале промышленности. Из них кооперативы получили кредиты соответственно по тем же годам 2, 9 и 22 млрд рублей при весьма путанных цифрах о том, сколько они произвели товарной продукции на эти кредиты. Эти деньги были просто разворованы. Все это явилось главной причиной, взорвавшей экономику к 1991 году. И к этому привели не годы застоя, как уверяли демократы, а целенаправленное ведение разрушительных действий так называемой перестройки.

Разрушительные действия в экономике подкреплялись все больше набиравшими силу разнузданными выступлениями  демократов. Используя полное попустительство властей и не встречая противодействие партии и государственных органов развязанной демократами площадной и публицистической стихии, они практически полностью завладели печатью, радио и телевидением, развязав бурную уличную демократию. Москву захлестнули потоки демонстраций и митингов, на которых витийствовали распоясавшиеся демократы, находя многотысячных сторонников.

Подобная митинговая эйфория озадачивала Бориса и Виктора. Их удивляло наличие тысячных толп митингующих, полностью разделяющих крикливые лозунги демократов. Они не понимали, почему такое большое количество советских людей так быстро перевернулось в своем отношении к советской власти и стало активной питательной средой для разрушителей. В основном это были студенты и молодые представители интеллигенции из различных слоев.

Виктор в своих раздумьях все больше убеждался в существовании сформировавшегося ранее в стране системного кризиса, о котором он говорил ранее своим друзьям. Он-то и привел к появлению такого большого числа людей, которые были неудовлетворены складывающимся ходом дел в стране. Ранее они молчали, а теперь их неприятие вырвалось наружу, проявляющееся с таким энтузиазмом. Борис также все больше стал склоняться к этой мысли.

Сашу они почти потеряли из вида на это время. Он  полностью погрузился в эту эйфорию, редко стал бывать дома, забросил свою науку и почти перестал встречаться с друзьями. Его даже по телефону трудно было застать дома. Борис и Виктор с тревогой наблюдали происходящее и ничего не понимали из того, что стало твориться  в стране. Они теперь почти ежедневно по вечерам перезванивались и обсуждали происходящие события. Каждый день приносил все более тревожные вести.

Демократы уже захватили власть в городе. Попов стал председателем Моссовета, а Лужков оказался у него заместителем. Это еще  больше  развязало  руки  демократам  в Москве. Провинция по-прежнему молчала и так же, как Борис и Виктор, удивленно наблюдала за происходящими событиями. Ситуацию у нас подогревали бурные дестабилизационные общественные процессы, развернувшиеся в Польше.

В процессе одной из забастовок на судоверфи в Гданьске их профсоюзный лидер Валенса образовал свой независимый профсоюз «Солидарность» и стал во главе протестного профсоюзного движения, быстро развернувшегося в стране. Вначале их движение было чисто профсоюзным, но очень скоро оно переросло в политическое и начало штурмовать устои социалистического уклада в Польше. Они не стали размениваться на демагогию и начали вплотную разрушать социалистическую государственность в Польше. Так же как  демократы  у нас, так и «Солидарность» в Польше явились разрушителями своих стран  и оказались единомышленниками. Так же как у нас, так и в Польше партия, молчаливо не сопротивляясь, сдавала одну позицию за другой,  что придавало им еще большие силы.

В это время  Яковлев съездил в Прибалтику, провел там  соответствующие «мероприятия» и вскоре после его поездки там появилось националистическое общество «Саюдис». Вслед за ним  подобное общество «Карабах» образовалось и в Армении. С их появлением началась националистическая вакханалия в Советских республиках. Их лидеры встали  на путь националистических притязаний к Центру, не боясь уже того, что Центр как-то сможет воздействовать на них.

При советской власти в каждой республике второй секретарь ЦК местной партии был представитель ЦК КПСС и подчинялся только ему. Это был надзиратель за местными божками.  Он не давал возможности проявляться, а тем более распоясываться местному национализму. Теперь Горбачев всех этих наместников Центра убрал и развязал руки местным руководителям. От этого у них, конечно, «в зобу дыхание сперло», и они почуяли возможность завладеть беспредельной властью и стать местными царьками, создав опору из местных националистических кругов.  Очень скоро это противостояние  Центру в единой стране переросло в противостояние уже единому государству  с требованием предоставления им государственных суверенитетов. 

После этого «Литературная газета» опубликовала потрясающие сведения, которые на Виктора произвели ошеломляющее действие. «Литературка» сообщала, что в 1986 году, через несколько месяцев после объявления Горбачевым перестройки, в  Центральном разведывательном управлении — ЦРУ в США было образовано крупное специальное подразделение, получившее название «Управление по дестабилизации национальной обстановки в СССР».

Это управление разработало план «М» по осуществлению на нашей территории этой самой дестабилизации, на что были отпущены громадные средства. Виктор не поверил этому, полагая, что это неуклюжий ход некоторых партийных начальников в ЦК, запустивших эту утку. Он позвонил вечером Борису и просил его прокомментировать это сообщение. К удивлению Виктора, Борис полностью подтвердил это сообщение и при  этом рассказал более удивительную вещь.

Сведения об образовании этого управления в ЦРУ  появились в их ведомстве  вскоре после его образования, но они были страшно засекречены. Борис и сам тогда не знал о них. Но за последнее время у них в ведомстве начали происходить странные вещи. Из  службы начали удалять наиболее активных противников Горбачева и всему тому, что он творит в стране. Очевидно, вскоре и его отправят в отставку. Вот тогда один из сотрудников, которого он знает и который был причастен к этим сведениям, организовал их утечку. После этого он незамедлительно вылетел  из службы. Поэтому и ему, Борису, следует вскоре ожидать такого же.

Для Виктора это сообщение прозвучало, как гром среди ясного неба. При личной встрече Виктор озадаченно спросил Бориса:

— Что же это происходит у нас в стране?

На что Борис, не раздумывая, с гневом выпалил, смотря в лицо растерявшемуся Виктору:

— Происходит грандиозное предательство высших эшелонов власти в стране и вопрос стоит о существовании нашего государства как социалистической державы. Его разрушение организовывает ЦРУ США с использованием наших предателей — руководителей и купленных демократов. Перестройку они использовали как богом посланную им манну небесную и очень ловко на ее базе построили организацию разрушительных процессов в нашей стране. Они молодцы, и многих из деятелей в ЦРУ, по долгу службы, знал лично, находясь в США. При сложившейся ситуации у нас в стране очень вероятно, что они вскоре добьются успеха, и неизвестно, устоит ли наше государство от такого массированного внешнего и внутреннего разрушительного воздействия на все сферы нашей жизни.

Виктор ошалел от  услышанного и пролепетал:

— Но ведь это крах всему, чем мы жили!

— Витя, — назидательно произнес Борис, — гибли и не такие цивилизации, если внутри их вырастали грандиозные противоречия, а их руководители не могли понять этого и направить усилия общества на  устранение возникших противоречий. Я теперь окончательно пришел к согласию с тобой, что наша страна в последние три десятилетия  жила в условиях перманентно протекавшего внутреннего кризиса, развившегося в процессе бездумного  руководства страны, стоявшего все эти годы на ортодоксальных идеологических позициях и не хотевшего замечать всего того отрицательного, что происходило в стране. А если и замечало, то очень неуклюже что-то предпринимало по его устранению, не дававшего никаких результатов. Завершением всему явилась эта безумная перестройка. Вот мы с тобой не разделяем взглядов и действий Саши и его демократов. Но посмотри, какую массовую поддержку они получили в Москве. Стало быть, что-то было кардинально отрицательного у нас, если люди так поддержали демократов в Москве. Так что, Витя, ты обещал покопаться в своих критических статьях, вот и не задерживайся с этим. Я тебе об этом уже говорил.

Они надолго замолчали.

— Боря, — прервал молчание Виктор, — а может, системный кризис у нас  и появился в силу того, что социализм, как таковой, утопия и прав Саша?

— Думаю, что это не так, но разобраться в этом следует, вот этим ты и займись — посоветовал Борис. Мне сейчас не до этого. Я не говорил тебе, но со здоровьем у Оли возникли осложнения. У нее развилась стенокардия и сейчас нам не до революций в стране.

Вскоре Бориса действительно уволили со службы в отставку, и он полностью сосредоточился на здоровье жены. Но как не раз уже говорилось, беда не приходит одна.

Вечером позвонил Борис и глухим, изменившимся голосом сообщил, что Олю разбил инсульт и она в тяжелом состоянии находится в Центральной кремлевской больнице. Дочери не отходят от нее, сменяя друг друга, и у него тяжелые предчувствия. Вскоре позвонил один из супругов дочерей и сообщил, что его теща скончалась. Виктор тут же спросил, в каком состоянии Борис, на что получил ответ, что чувствует он себя подавленным, так же, как и дочери. Поэтому звонит он, а не они.

Похоронили Ольгу на Кунцевском кладбище с троекратным оружейным салютом. Никто из друзей и не знал, что она была также  полковником и все это время состояла на военной службе, как и Борис. Они это узнали только на похоронах. Виктор и Саша с женами первое время часто навещали Бориса, который остался один в своей квартире и тяжело выходил из депрессии.

Виктор по совету Бориса начал копаться в литературе, чтобы действительно разобраться с историей социалистических идей и в кое-каких из них покопаться, исходя из своих позиций, излагавшихся друзьям, когда они обсуждали письмо Виктора к Горбачеву, отправленного им в самом начале перестройки. Он по вечерам перерыл гору литературы. В результате этого копания он узнал много интересного  и нового для него  из истории социалистических идей.  Все это  он включит потом  в свою новую работу, которую напишет на излете советской власти и в далеко не простых для него условиях.

Разобравшись в литературе, он окончательно успокоился в том, что социализм — это никакая не утопия, а система здравомыслящих взглядов, придуманная не одним человеком. В институте по марксизму-ленинизму он многое знал тогда из того, что прочел сейчас. Но то были знания, воспринятые без глубокого вникания в суть материала. Лишь бы сдать. Сейчас, в зрелом возрасте, он всю эту литературу пропустил через себя, и все те знания встали теперь перед ним совсем в ином свете. Он окончательно утвердился в том, что вся социалистическая концепция  направлена  на понимание того, как должно быть устроено справедливое общество, где всем бы жилось нормально и спокойно, без заботы о будущем для себя и своих детей, где не было бы ни чрезмерно богатых, ни чрезмерно бедных. Виктор сообщил друзьям об окончании его работы, изложенной в виде реферата,  предложил его показать  им и обсудить после их ознакомления. 

Борис остался доволен рефератом, а Саша отнесся к нему со скепсисом, заявив, мол, что земля все равно круглая, а социализм все равно утопия. Обсуждать они работу не стали, поскольку у Саши не появилось интереса в этом, да к тому же он по-прежнему был очень занят в своей демократической деятельности.

Основное из содержащегося в реферате  стоит здесь привести в качестве хронологии возникновения тех или иных идей, а также  основных  взглядов некоторых мыслителей прошлого. Этот обзор не может претендовать на всеобъемлемость освещения данной проблематики, но в достаточной мере позволит представить идеи основных мыслителей и хронологию их формирования.

Томас Мор в 1516 году в своем труде «Утопия» первым провозгласил понятие и необходимость государственного регулирования развития общественных процессов на принципах воздержания и аскетизма и уравнительности между членами общества. Это явилось зачатками первого социалистического утопизма.

Томмазо Каппанелла в 1602 году провозглашает необходимость трудиться и  жить совместно в новом обществе, вводя тем самым понятие коллективизма в труде. Данный тезис явился предвестником коммунистических взглядов.

Джерад Уинстли в 1652 году выдвинул идею о необходимости общности  земли и всех средств производства, применение коллективной формы труда со сдачей на общий склад всего произведенного продукта, откуда каждый получит все, что ему будет необходимо.

Жан Милье еще до 1729 года объявил, что главным врагом человечества является частная собственность и сословное неравенство, а религия главный вдохновитель этого зла. Первым призвал трудящихся к борьбе за улучшение условий своей жизни.

Морелли в 1755 году видит корень зла в невежестве людей и утверждает, что только просвещение выведет человечество на путь патриархально-коммунистического общества.

Мабли (1709—1775) первым указал на наличие классов, формируемых на основе обладаемого богатства, с наличием которого он связывал и наличие власти. Он же указал на наличие в обществе классовой борьбы и призывал устранить различия классов в имущественном положении не революционным, а реформаторским путем.

Леклерк, Ру, Фоше, Бонвиль и другие («Социальный кружок») после революции во Франции в 1789 году призвали к новому мировому порядку, основанному на наделении всех участками земли и введении республики, владеющей общим богатством.

Годвин в 1793 году, основоположник теоретического анархизма, утверждал, что труд людей на общественных средствах труда будет способствовать повышению его производительности, поскольку труженики будут трудиться на себя, и это будет побуждать их к трудолюбию.

Адам Смит в конце ХVIII века выдвинул идею о процветании общества за счет обогащения каждого на основе личного интереса и вкладывания личных средств в общественное производство, при котором обогащаются оба.

 Сен-Симон (1760—1823) провозгласил примат производства над «идеологией», в силу чего «промышленники» должны стать во главе государства, оттеснив «посредствующий ничего не дающий класс». Общество ими будет построено как единый механизм, управляемый высшим хозячйственно-планирующим органом, состоящим из «индустриалов». Считал необходимым упразднить частную собственность, улучшить положение рабочего класса, ликвидировать свободную конкуренцию и создать новую плановую организацию производства и распределения. Вводит принцип  «каждому  по его способности, каждой способности по ее делам». Не призывает к классовой борьбе за переустройство общества, считая, что это нужно делать только убеждением и постепенно.

Фурье (1772—1837) также видит развитие общества под развитием производства, которое он представляет себе как союз ассоциаций, акции которых имеют как капиталисты, так и рабочие, сообща работающие и получающие общую прибыль. Показал анархию капиталистического общества, его кризисность, накопление богатства одних и обнищание других.

Прорабатывая литературу, Виктор, к своему удивлению, нашел очень много из того, что в корне меняло его взгляды на Роберта Оуэна как наиболее яркого представителя утопического социализма, как это утверждалось в советской политической литературе. Виктор счел его далеко не утопистом, а наиболее трезво мыслящим большим политическим деятелем. С тем, чтобы представить наиболее важные убеждения и деяния этого великого социалиста, как начал его считать Виктор, следует хотя бы вкратце, но более подробно остановиться на этом деятеле.

Роберт Оуэн (1771—1858) был преуспевающим промышленником, стоявшим на прогрессивных позициях. Он разработал свою теорию о влиянии улучшения условий труда и жизни рабочих на их производительность и рост прибылей. Затем приходит  к выводу о их неразрывной зависимости. Исходя из этого теоретического вывода, он разрабатывает план конкретных действий в этом направлении и приобретает фабрику в Нью-Ленарке, в одном из диких уголков Шотландии. На этой фабрике трудились самые отпетые и разложившиеся элементы из люмпен-пролетариев. На фабрике Оуэн осуществил резкое улучшение условий труда, сократил рабочий день до 10,5 часа (!), обеспечил рабочих сносным жильем. Организовал общеобразовательные вечерние школы,  построил детсады и ясли. Через 3—5 лет Нью-Ленарк было не узнать. Это стала образцовая колония. Несмотря на рост затрат на социальные нужды, прибыли начали быстро расти.

Чудеса о Ленарке облетели все страны, сюда устремились тысячи экскурсантов, и Ленарк  посетило более 20 тысяч паломников для перенятия опыта. Оуэн стал всемирно известным. Но далеко не все приняли этот опыт. Большинство не только не приняли,  но и развернули яростную борьбу против этого опыта и против самого Оуэна.

«Священный  союз монархов» Европы, куда он обратился за поддержкой, ответил в 1818 году тем, что он не может допустить улучшения жизни трудящихся, ибо тогда будет утрачена возможность ими управлять, и в 1824 году Ленарк перестал существовать. Марксисты увидели в этом утопизм Оуэна в построении справедливого общества. Это была первая практическая попыта, успешно начатая, а не утопия, полностью подтвердившая правильность теоретических представлений того времени, которую власть имущие не позволили ему продолжить.

После того как ему не дали развить успех в Нью-Ленарке, в 1825 году Оуэн уезжает в США и там вновь организовывает свою коммунистическую общину «Новая Гармония».  Достигнув таких же успехов, она просуществовала несколько лет и распалась, но по другой причине. Если Нью-Ленарк задушили власти, то эта коммуна распалась  через 2—3 года   после поспешного перехода от социалистического принципа распределения по труду, что дало ей процветание, к принципу «полного равенства», приведшего к лености и тунеядству. Этот опыт показал преждевременность введения коммунистических принципов распределения каждому по потребности.

После этого, на протяжении 30 лет, он занимался теоретическим обобщением своего опыта и осмысливанием экономического порядка капитализма. Он первый дал критический анализ социальных последствий разворачивавшегося промышленного переворота, ставшего причиной «вопиющего  общественного благополучия». Он разработал «гуманное фабричное законодательство». Четыре года безуспешных попыток внедрить его не дали результата. Он приходит к выводу об узости своего опыта и переходит к разработке идеи переустройства всего общества. Он видит недостаточность индивидуальной попытки преобразования в одном только Ленарке. Фабричные там, считает он, «были рабами, предоставленными на мою милость», и делает глобальный вывод: то, что создано рабочим классом, должно быть ему и возвращено. Вот вам и утопист! Он считает, что общество должно быть организовано на принципе объединения коммунистических поселков, а нынешний строй объявляет обреченным на неминуемую гибель.

Непоколебимое желание реализовать свою теорию и сложившиеся его убеждения толкнули его на активную публицистическую и пропагандисткою деятельность. За 12 лет он опубликовал порядка 500 воззваний, произнес более 1000 речей, написал более 2000 статей, совершил более 200 поездок по различным странам, пытаясь убедить власть имущих ввести  новый порядок. Но и в этом деле его постигла участь Ленарка.

Сформировавшиеся после него марксисты и при этом обвинили его в утопизме, считая, что власть предержащих нужно не убеждать, а уничтожать путем классовой борьбы. Но ведь именно жизнь и практика Оуэна подвела их к этому утверждению, которое он отвергал и не признавал насильственного переустройства общества. И очень жаль, что систематизировано не обобщены его теоретические и публицистически выступления у нас до настоящего времени

Оуэн последовательно выступал против частной собственности и широко развил критику капитализма. В столь глухой реакции общества к новому в переустройстве общества он обвинял в основном религию, которая проповедовала свободу воли человека стать либо хорошим, либо плохим. Но человек становится таким только под воздействием среды. Поэтому причина зла – в общественной среде, толкающей людей в погоню за богатством и противопоставляющей человека человеку.

В 20-е годы ХIХ века А.Смит, а затем  Рикардо разработали теорию трудовой и прибавочной стоимости, на основании которой Рикардо вскрыл противоречивость труда и капитала. Оуэн, развивая Рикардо, сформулировал тезис о необходимости передачи производителям части произведенного продута. Ранее он считал, что весь продукт должен быть передан производителям, что противоестественно. Обширная полемика проходила о природе и характере возникновения прибавочной стоимости, но никто до Маркса не пришел к мысли о том, что прибавочная стоимость является следствием превращением рабочей силы в товар и ее появление  вовсе не является результатом несправедливого обмена. Это, по сути дела, является частью неоплаченного труда рабочих.

В 30-х годах ХIХ века в социалистической литературе сформировалось мнение, что для изменения общественного строя необходимо завоевать политическую власть путем завоевания всеобщего избирательного права. Чартистское движение в Англии, базировавшееся на трудовой теории стоимости, поставило задачу завоевания политической власти для обеспечения социалистических преобразований путем применения политических методов. С этой целью они образовали свою партию «Национальная ассоциация чартистов». Чартисты первыми призвали к проведению стачек в качестве основного метода политической борьбы. Ленин высоко оценивал движение чартистов, определив его «последним словом перед марксизмом».

В июле 1830 года народная революция в Париже смела монархию Бурбонов,  но к власти пришла буржуазия и революционный накал нарастал. Восстание в Лионе в 1831 году стало первым  в истории пролетарским восстанием. Стачки нарастали по стране и становились уже политическими по своим лозунгам и требованиям. Во время парижского восстания в 1832 году появилось красное знамя. Все это привело к революции во Франции в 1848 году, которая смела Июльскую монархию.

Луи Блан, выдвинувшийся в период Французской революции 1848 года, провозгласил право на труд всех трудящихся без вмешательства в деятельность производственных ассоциаций. Он считал, что социальным реформам должны предшествовать политические реформы, которые он сводил только к введению общего избирательного права. Конкуренцию и свободное предпринимательство считал свободой для того, чтобы умереть и предлагал организовывать общественные организации. Главное в его учении состояло в провозглашении права на труд всех трудящихся. Но у него государство не должно вмешиваться в деятельность производственных ассоциаций. Войдя в правительство, он ничего не смог реализовать из своих идей и после поражения революции эмигрировал в Англию. Впоследствии встал на сторону Версаля  против Парижской коммуны.

Кабе в 1840 году в работе «Путешествие в Икарию» рассмотрел условия, необходимые для осуществления отдельной коммунистической ячейки  в капиталистическом окружении, исключая революционный путь, проводя преобразования только исключительно мирным реформаторским путем, рассчитанным минимум на сто лет. Для обеспечения реформаторского пути преобразования считал важнейшей задачей обеспечение мирных условий путем разоружения государств. В 1848 году он повторил опыт Оуэна, уехав в США, и там организовал свою икарийскую коммуну, но также потерпел поражение в этом начинании спустя почти четверть века  по той же причине, что и Оуэн  в свое время.

В эти же годы жил и творил Жозеф Прудон (1819—1865), выходец из крестьянской семьи. Он стал властителем дум французского пролетариата в 40-е годы. Суть его теории состояла в реформаторском преобразовании общества без капитализма и коммунизма путем ликвидации крупной собственности и превращения ее в малую собственность, которую он определял как владение. Основу общества, по Прудону, должно составлять не машинное производство, а обращение, торговля, кредит, то есть обменные и распределительные отношения. Порочная их организация является причиной всех зол, а не эксплуатация трудящихся. Основные его взгляды изложены в книгах «Что такое собственность» и «Философия нищеты»,  которую Маркс назвал «Нищета философии». Эта работа Прудона и ее критика послужила Марксу толчком в разработке им политической экономии.

Бурные 30—40-е годы породили во Франции волну революционных волнений и стачек с резкой активизацией публицистической деятельности различного толка. Весьма активно развивались и пропагандировались социалистические и коммунистические идеи. Настоящим вдохновителем революционных идей стал Бабеф. Традиции бабувизма изложил Буанаротти в своей книге «Заговор равных», вышедшей в 1828 году. Эта книга несла не только коммунистические идеи, но и тактику заговоров, которая привела к провалам уже в конце ХIХ века.

К концу 30-х годов относится и начало организации тайных союзов, направленных на развитие социалистических и коммунистических идей, поскольку по отношению к их носителям начали проявляться репрессивные меры. Проповедование и распространение их становилось опасным. Одним из видных организаторов таких союзов был Бланки (1805—1881), который представлял собой ярчайший образец коммуниста-революционера, проведшего 37 лет в тюрьмах.

«Бланкизм видел освобождение человечества от наемного рабства не путем классовой борьбы, а путем заговора небольшого интеллигентского меньшинства». Так определял Ленин историческую сущность бланкизма. Но, несмотря на неверный тактический путь, Бланки исповедовал коммунистические идеи и взгляды.

Бланки призывал трудящихся к своему освобождению не через классовую борьбу, а путем заговора небольшого интеллигентского меньшинства, что и дало основание Ленину осудить бланкизм как неверный исторический путь освобождения трудящихся. Бланки считал, что отмена частной собственности не решит проблемы и необходимо переходить к ассоциативной форме организации общества. В переходный период, как он считал, должна осуществляться революционная диктатура. Эта мысль о диктатуре послужила Марксу толчком в выдвижении лозунга о диктатуре пролетариата, поскольку Бланки не выделял пролетариат в отдельный самостоятельный класс и отождествлял его  со всем народом и вообще со всеми трудящимис